До меня дошла одна существенная мысль: «А ведь никто из защитников ни разу не спросил меня, почему я хочу в рукавицах?»

– Х-холодно, да? – Поторопилась я. – Ты так легко одета, не продует ли тебя?

– Не, я – земноводная. У нас с холодной температурой теплые отношения. – Надо же, я даже не подозревала. У Жабика хотя бы наличие перепонок давало знать о его происхождении, а тут никаких подсказок. Обычная девочка, пусть и слишком хорошо сложенная. – У меня достаточно вырабатывается глицерина в организме. На несколько часов похода в таком виде точно хватит.

– Ох, как… необычно.

Мы пошли обратно в школу.

– А как ты нашла меня?

– В учительской полно своих секретиков.

Что бы это ни было, не хочу это знать.

– А что значит: «Быстро наберешь форму»?

Она мельком обернулась на меня. Меня резко тряхнуло. Это, конечно, показалось, но ее взгляд будто был полон осуждения.

– Я… сказала что-то не то?

Она тут же изменилась в лице и стала проще: – Да нет. Просто я в курсе твоих тренировок. Вот увидела бой. Выдала свое оценочное суждение.

Странно, но… меня не удовлетворил этот ответ. Я решила не высказывать своих предположений, но мне было тревожно идти бок о бок с ней.

– Я удивлена, что ты решилась пойти на такой сложный квест, – продолжила Зарина, – да еще и одна. Неужели, так прижало?

– Прижало что?

– Ну, у тебя ведь наверняка есть свои причины?

Я не спешила с ответом: – Хм, ну, как и у всех, да?

– Ага.

Мы прошли еще немного.

– А зачем ты следишь за мной? – Мы остановились. – Зачем вы вообще все следите за мной? Что вообще происходит? – Я не замолкала, чувствуя безнаказанность за свое предубеждения. – И… и вообще, эта Корона существует на самом деле или нет?

Тишина оборвалась неспокойной по звучанию музыкой. На моем лбу появилась испарина. Это… чувство опасности, его ни с чем не спутаешь…

Она до хруста сжала кулаки и тут же расслабила. Повернулась ко мне и смотрела прямо в глаза. Они такие темные, что даже зрачка не видно. Чернее ночи. И такие бездонные…

В ее руках из воздуха преобразовался то самое металлическое оружие, виденное мною ранее. Я его прозвала двузубец. Настоящее название мне не было известно.

Зарина направила его на меня со словами: – Без глупостей и с тобой ничего не произойдет. – Но не нападала.

Музыка постепенно затухала.

Я перенервничала так, что даже глаза защипало от соли. Она не устранит меня. Нет смысла. Иначе, зачем тогда спасала.

– Для начала это я должна спросить тебя… – она сделала паузу, а я сглотнула в ожидании чего-то важного, – Что ты уяснила из моих записей?

Ах, так вот кто их хозяин.

– Это ты их забра…

– Отвечай!

– Я… я знаю, что там написаны размышления о драконе. Ч-что он порождение… кхм, ну… – как назло из меня будто весь словарный запас удалили, – о-отчаяния. Ну, еще там про Жабика и про… Игоря.

Она тут же отбросила оружие и… смутилась?

– Так, хорошо. Допустим. Н-но… зачем они тебе?

Я не поняла вопроса и решила не выдумывать каких-то предположений: – То есть?

– Заметки эти тебе зачем?

Я еще немного поразмыслила: – А разве не ты мне их подкладывала?

– Что? Это мои личные записи из дневника! Зачем мне ими делиться с д… кхм… – Она начала откашливаться так, словно ей что-то сжало горло.

– Э-эй! Ты в порядке?

Она вытянула руку: – Тч! Д-дур-ацкое зак-кх-лина-ние… – Она продолжила, отдышавшись: – Я не должна тебе это говорить. Это уговор. Поэтому… ох, черт. Как ты вообще увидела эти надписи? Они не предназначены никому. Только я их могу видеть!

Я пожала плечами. Музыки уже не было, а я перестала волноваться. Да и кашель ее как-то поставил меня на землю.

– Ну, выходит, я тоже.

– Ах, черт…

Она была полна подлинной досады. Я даже почувствовала стыд. Может, это и правда было чем-то сокровенным и личным, а я взяла и… Ох, какая же я дурочка. Я же понимала, что мне не стоило делать это. Но, с другой стороны, кто и зачем мне подкидывал их? Это не было случайностью.

– Слушай, эм… я понимаю, что поступила неправильно, но я не умею возвращаться во времени и уж тем более код стирать. Может, сделаем вид, что ничего не произошло? – Она скептично посмотрела на меня, выдвинув бровь. – Я… могу дать слово…

Она немного постояла, подышала, потерла переносицу и в раздумьях походила кругами, пиная опавшие листья. Кажется, земноводная не доверяла мне. Впрочем, у нее были на то причины.

– Дело не в этом, понимаешь?

– В том то и дело, что не понимаю. Вообще ничего. Я то картинки страшные вижу, то в учебниках нахожу страницы, как оказалось, из твоего дневника. Еще несколько минут назад я и вовсе включила режим берсерка, напрочь лишив себя сил. – Вспомнив об отрицательной выносливости, я пошатнулась. Даже в голове отдало болью.

– А что ты хотела от многократного повторения одного и того же?

Я упала. Не смогла устоять на двух ногах. Просто плюхнулась в траву, не взирая на, еще не прошедшую, боль ниже поясницы.

Я будто понимала, что она имеет в виду. Знала это. Всегда. Но не хотела думать, что это правда: – Что ты…

– Да, хорош. Даже записки эти уже были, пусть и один раз, но все же. Черт, знать бы кто это делает…

А я все смотрела на нее снизу вверх и не могла отвести взгляд: – Меня… устраняли?

Ее молчание было красноречивее любых слов.

***

Этим же вечером я пришла домой, лишенная чувств.

Формально поздоровалась с мамой, но не смогла поговорить с ней. Сослалась на плохое самочувствие и легла на кровать. Я лежала, ворочалась, но сон не мог придти ко мне даже в гости.

Она принесла мне в комнату тарелку с ужином и кружку чая. Я попробовала хотя бы поклевать это. Кусок в горло не лез.

Некоторое время спустя, у меня получилось провалиться в глубины сознания.

Страшный сон мне снился.

Сначала я дралась с целой волной мелких пакостей. Я отбилась мечом, словно бейсбольной битой от летящего прямо на меня мяча.

Я переставала справляться. Мои движения замедлялись и сковывались. Меня закусали до боли.

Они наводняли меня так, что вскоре в моих глазах все заполнилось черной заливкой.

Я слышала собственное дыхание в темноте.

Меня окружала толпа людей, выкрикивающая разны лозунги. Не помню конкретики, но знаю, что они подбадривали меня. Намерения стоявших не были добрыми, хотя агрессивными назвать их было нельзя.

Темно. Лиц не различала. Правда, смотреть на них не было сил.

Я стояла, тяжело дыша. Дрожала от любого дуновения ветра. Я вся в крови: руки, ноги, лицо. Боли больше не было. Только тоска, отчаяние и злость. Все то, что я прятала в себе столько лет… Одна сплошная обида на человечество.

Передо мной лежал человек. Обездвиженный и жалкий. Меня тошнило от одного его вида. Меня выворачивало от осознания, что с ним должна расправляться я, а не кто-то другой.

Я сжала рукоять меча и поднесла к его горлу.

Он что-то хрипел. Кажется, просил пощады. Я смотрела на него диким взглядом Черного Зверя, что лишен жизни и полностью движим инстинктами.

Я занесла оружие прямо над его головой.

Как только лезвие коснулось его, я проснулась, ощутив на своем лбу чью-то холодную ладонь.

– О, Всевышняя, – прошептала мама, – да ты же вся горишь…

После этого я провела несколько дней на больничном. Почти ничего не ела, бродила по дому, словно призрак. Я пыталась читать учебники, но даже информатика, с ее объяснениями практического кодирования, перестала интересовать меня.

Постепенно до меня дошло, что я начала утрачивать имя. Я помню, кто я и как меня зовут, но для других – я переставала быть кем-то.

Это осознание так пронзило мое сердце и разум, как принятие неизбежной смерти. Ты знал, что когда-нибудь это свершится, но даже не догадывался, что ты в любую минуту стоишь на волоске.

– Знаете, а я недавно узнала кое-что важное. – Сказала я Татьяне Викторовне во время очередного сеанса. Я была настолько спокойна, что даже самой тревожно. – Оказывается, я всегда была никем.

Побледнев в лице, она посмотрела на меня: – Что ты такое говоришь?!

– Да так. Принимаю факт своего существования. Вот, посмотрите на меня, уже седьмой месяц я прихожу к вам, но не чувствую никакого результата. Я прихожу сюда просто так, чтобы скоротать время. День за днем проходит без каких-либо продвижений в моем личном деле. Вы думаете, у меня раньше было все? Ах, да, точно, я сама так говорила. Я так думала. На самом деле реальность более прозаична. Я – просто человек, которого можно взять и устранить. Просто так. Чтобы доставить кому-то удовольствие, ну или хотя бы опыт. Я – просто игрушка в руках Вселенной, которая не просила, чтобы я появлялась на свет, и уж тем более у нее не было в планах делать меня счастливой. Я дружила, потому что у меня не было друзей, и влюблялась, потому что никто не влюблялся в меня. Вот такой вот неравномерный обмен, в котором всем на самом деле на меня плевать.

Нахмурившись, она села напротив меня: – Это не так. Мир, конечно, намного сложнее, нежели каким мы его представляем, но это не значит, что все именно так как ты говоришь. Ты рассказываешь о своих ощущениях в контексте этого отрезка времени. К слову, не самого лучшего. Однако это не исключает того, что завтра тебе может повезти. В твою жизнь придет новый человек и спасет от этого ужаса. Почему нет? Почему ты сдаешься и не хочешь хотя бы немного подождать?

Как-то противно мне стало от этого аргумента, но нужных слов я не нашла. Не хочется поругаться и с ней. Поэтому я просто продемонстрировала ей свои руки, облаченные в шерстяные перчатки: – Что-то не похоже это на везение?

– Однако если так продолжать думать дальше – никакое противоядие от проклятья не подействует. Эффект «плацебо» – слышала когда-нибудь? При лечении нужно обязательно верить в свои силы и только тогда ты сможешь одержать победу.

В ее словах было, конечно, здравое зерно, но все же эта риторика так смущала меня…

– Если я очень захочу, чтобы мир поменялся, вот всеми фибрами души буду желать этого, этого не произойдет.

– Это не одно и то же.

– Знаю, что это другое, но… вы поняли мою аналогию.

– К чему ты клонишь?

– Не пытаетесь ли вы мне заговорить зубы?

Она улыбнулась и посмеялась: – Ну что ты такое говоришь? В самом деле!

Диалоги о лоре Вселенной не пропали для меня даром. Я чувствовала, что в моих знаниях накопилось достаточно поинтов, что бы при сложении два и два у меня в итоге получилось четыре.

Я прищурилась, выжидая паузу. Когда кусочки паззла в моей голове сложились, моему отрешенному чувству пришел конец. Теперь я поняла, в какую опасную ситуацию я влипла. И давно…

– Почему вы отговаривали меня от поисков Дракона?

– Как это? – Тут же поторопилась она, всячески забыв о былой реакции. Теперь Татьяна Викторовна была серьезнее любого учителя. – Потому что его не существует. Это ведь сказки.

– Но почему бы в него не взять и поверить?

– Мы с тобой все еще говорим о разных вещах.

Она встала из-за стола, чтобы отвлечься и помыть чашку, но я остановила ее, положив свою ладонь на ее руку.

– Какого результата вы добиваетесь?

Та сначала сделала непонимающий вид, а потом будто до нее дошло: – Я хочу, чтобы тебе было значительно легче. Хочу чтобы ты больше не испытывала грусти и ничего не разрушила.

– Таково ваше желание?

– Да.

– Оно искреннее и подлинное?

– Именно.

– Значит, вы выбрали такой способ – подталкивать на это словом?

– Такова моя профессия.

Я отпустила ее, а сама начала вдумываться. Я как-то неестественно дрожала. Только потом до меня снизошло озарение – осенний озноб не покидал мое тело. Какое тут «легче»?

– А как давно вы перестали сотрудничать с нашей школой?