Связанные любовью (страница 14)
АРИЯ
Долгое время я вела машину в одном направлении, а затем в другом. Я была уверена, что они уже обнаружили Сандро и знали, что Джианна сбежала. Подумал ли Лука, что я сбежала вместе с ней? Что все слова, которые я ему говорила, были ложью? Я не знала ответа. Мое сердце разрывалось, когда я думала об этом. Лука не был человеком, который кому-либо доверял. Но я пользовалась его доверием. Возможно, больше такого не будет.
Я посмотрела на часы на приборной панели. Самолет Джианны в Схипхол вылетел почти час назад. Мне нужно было ехать домой. Если они отследили мой телефон, то сейчас направлялись в ложном направлении и не подозревали, что Джианна улетела. Лука пытался дозвониться до меня несколько раз. Вероятно, он в бешенстве.
Я развернула машину и направилась на Манхеттен. Мое сердце стучало все сильнее по мере приближения к дому.
Я заехала на подземную стоянку. Охранник за мониторам, вероятно, уже сообщил Луке о моем местонахождении.
Я зашла в лифт, чтобы подняться в пентхаус. Когда двери распахнулись, Ромеро ожидал меня. Он покачал головой, на его лице отразилось нечто, похожее на гнев. Он никогда не показывал злость передо мной. Он поднял телефон к уху, но его глаза следили за мной.
Я не спрашивала, кому он звонит. Я прошла мимо него к окнам и выглянула наружу. Джианна была на пути к свободе. Она приземлится в Амстердаме через несколько часов, где начнет новую жизнь. Подальше от всего этого. Подальше от мафии и договорных браков. Вдали от золотых клеток и созданных мужчинами правил.
Я надеялась, что Джианна была достаточно умна, чтобы уйти от погони, потому что у меня не было никакого сомнения, что отец направит за ней людей. И у меня было предчувствие, что Маттео тоже не позволит ей так просто ускользнуть. Она должна найти того, кто создаст ей новые документы. В этой стране никто не пойдет против мафии, за исключением Братвы, но связь с ними стала бы последним гвоздем в крышке наших гробов. Больше всего я надеялась на то, что Джианна обретет то, чего так жаждала.
– Лука, она здесь, – наконец, произнес Ромеро. – Нет, одна. Да. Буду.
Ромеро подошел ко мне. Я через плечо посмотрела на его высокую фигуру.
– Я не убегу. Ты не должен стоять в двух шагах позади меня, чтобы убедиться в этом, – шутливо произнесла я.
Ромеро не улыбнулся. Он сделал еще один шаг в мою сторону, ближе, чем когда-либо подходил. Его карие глаза ожесточились.
– Лука – Дон. И он лучший из всех, кто когда-либо были. Потому что он правит без пощады. Потому что он вознаграждает тех, кто верен ему. Потому что он защищает тех, кто этого достоин.
Я полностью развернулась к нему, ошеломленная яростью в его словах и не уверенная в том, к чему он клонит.
– Ты предала его. – Он практически выплюнул мне эти слова.
– Я не…
Ромеро перебил меня.
– Ты действовала за его спиной и сбежала. И мне плевать на причину. В нашем мире это означает предательство. Тебе стоило думать лучше, Ария.
Я уставилась на него, дрожа. Неужели Лука также расценивает мои действия?
– С кем угодно другим Лука бы, не колеблясь, предпочел бы самое жестокое из наказаний. Предательство означает смерть, пытки до последнего вздоха. Но можешь быть спокойна: ты в безопасности, – произнес он. Он наклонился ближе, и вновь я вспомнила о том, что мужчина передо мной был убийцей. – Никогда не забывай о том, что Лука также является Доном, который должен сохранять лицо перед своими людьми. Не дави на него. Не вынуждай его совершить нечто такое, от чего никто из вас не сможет оправиться.
Я сглотнула, глядя на браслет.
В самые мрачные часы ты – мой свет.
Ромеро отнесся ко мне не так, как я сначала подумала. Он беспокоился. Я и не предполагала, что все настолько сложно.
Я подозревала, что помочь Джианне будет нелегко, но я не могла не сделать этого. Она была моей сестрой, и я ее любила.
Дверь гостевой спальни распахнулась, и оттуда вывалился Сандо. Рубашка его была мятой и частично вылезла из брюк. Он выглядел бледным и дезориентированным. Когда его взгляд остановился на мне, на лице отразилась злость, затем он посмотрел на Ромеро и опустил голову. Я ранила его гордость, что было величайшим позором для члена мафии.