Глава 17

Кристине было тяжело дышать. Собственное тело ощущалось неподъемным, чужим. Настолько, что даже просто поднять веки казалось непосильной задачей. И все же что-то заставило ее прийти в себя.

Тихие голоса, становившиеся все отчетливее. А может быть тени, касавшиеся ее лица, закрывая теплый, согревающий свет.

Едва совладав с неподъемными веками, девушка увидела, как они снуют перед ней, перешептываясь. Или может быть нет, и это просто она их едва слышит, словно бы ее уши были забиты ватой.

Боль от осколков тонкого стекла, впившихся в ее колени, ладони и щеку, рельефный рисунок дерева на паркете и запах лака, который исходил от него.

Она лежала на полу, должно быть там же, где упала. Но что они сделали с ней? И что сделали с Неро?

Но вот одна, а затем другая тень отделились от угла, в котором едва-едва угадывались очертания пушистого рождественского деревца, и Кристина отчетливее услышала их слова.

– Кажется все. Сколько у тебя?

Девушка взволнованно задержала дыхание. Это была та монашка, которая встретила их с Лавли на ярмарке.

«Селестина! – Вспомнила Кристина, – да, она точно назвалась Селестиной!»

– Двадцать пять.

Селестина недовольно фыркнула и подошла к каминной полке, небрежным жестом смахнув с нее один за другим три фотографии в рамках. Стекло в них со звоном разлетелось на осколки, ударяясь о каменный пол у пылающего камина и Кристина на мгновение прикрыла глаза, испугавшись, что те до нее долетят. Этот страх позволил ей окончательно проснуться – вместе с ним к девушке вернулись чувства.

В желто-оранжевом свете пламени Кристине наконец удалось разглядеть силуэт девушки, облаченный теперь в совсем не монашескую одежду. Короткие блестящие шорты, колготки в крупную сетку, высокие сапоги – все черное, кроме ярко-алого корсета, туго стягивавшего узкую талию, и таких же насыщенно-красных локонов, спускавшихся ей ниже плеч.

«Это она! Она поджидала нас, обернувшись Мартой!»

– Гадство. У меня на две меньше. Не могли побольше игрушек на елку повесить?

– Скажи спасибо, что все стеклянные. А то с пластмассовыми спора бы не вышло!

Рассмеялась другая девушка, остававшаяся в тени.

– Ты теперь должна мне жела-ание-е!

С издевкой протянула она и, лишь на миг явив себя в отблесках пламени, плюхнулась в одно из кресел у стены. В другом напротив, Кристина угадала силуэт Неро. По безвольно свисающим по обе стороны кресла рукам, она поняла, что тот без сознания.

Девушка была высокой и очень худой. При встрече на ярмарке она представилась Веренией и показалась Кристине скромной и тихой. Но, судя по вызывающе открытому вечернему платью, которое сейчас было на ней, едва ли кто-то пришел бы к такому же выводу, увидев ее настоящую.

– Чего ты хочешь? – спросила Селестина.

Ведьма помедлила, явно рисуясь, а не размышляя.

– Его. Хочу поиграть с ним, прежде чем Аглая его убьет.

– Крампуса?

– Еще чего! Мне по душе вот этот милашка. Ты только посмотри на эти руки… о…

– С ума сошла? Зачем он тебе?

– Не знаю. Мой типаж. И… это не скучно, в отличии от других. Разве нет?

– А Крампус? Думаешь, он тебя не узнает?

Кристина взволнованно вздохнула и посмотрела на детектива, поняв, что они говорят о нем.

– Я надеюсь, что узнает! Только не сразу.

Верения лукаво улыбнулась.

– В этом-то и весь интерес! Уговорим ее убить девчонку. Зачем она ей теперь? Я напялю ее шкурку, и оп! Ты только подумай, какая пикантная ситуация. Я буду водить его за нос, а он будет таскаться за мной, как голодная собачонка… Они оба будут. Он и Крампус. Ну, давай, помоги мне уговорить Аглаю подержать его в неведении. Это же так скучно, просто изгнать из этого красавчика рогатого зануду! А так, мы будем знать, где Крампус и как его контролировать. Думаю, это будет куда полезнее, чем изгнать его, как обычно.

Селестина помолчала, задумчиво разглядывая танец пламени в камине.

– Она не согласится, у нее другие планы на него. Да и ты же знаешь, что девчонка не проста. Что, если они станут искать ее и придут к тебе? А значит и к нам… мы столько сделали чтобы подобраться к ним, а ты хочешь все разрушить только из-за того, что давно не развлекалась?

Верения рассмеялась.

– Брось! Ничего же не случится. Подумаешь, переродится еще раз… На ней нет их защиты. Мышка же испугалась становиться кошкой и убежала в норку. Глупая мышка. А где глупая мышка, там сытая кошка… Ну, давай, сестрица. Разве тебе не скучно? Хочешь, я могу даже поделиться? Только представь, как зазвенит от гнева Крампус, когда он в самый последний момент поймет, как ловко мы все это время водили его за нос!

– Тсс…

Селестина вдруг приложила к губам палец и обернулась к окну. Кристина же закрыла глаза и постаралась выровнять дыхание, снова и снова, как мантру, повторяя про себя «Только бы не заметили, только бы не заметили, что я все слышу…»

В окна за ее спиной вдруг ударил ветер и снег, а кто-то из ведьм побежал к ним, чтобы поднять створку вверх и впустить налетевшую на дом вьюгу. Холод, острые ледяные снежинки, едва им открыли путь, тут же завертелись по комнате. Сумасшедший, колдовской ветер срывал пламя с дров в камине и трепал волосы Кристины, заставив девушку покрываться мурашками от холода.

Все стихло так же быстро, как и началось, а оглушительный свист врывающегося в гостиную ветра вдруг перерос в усталое…

– Ах… наконец-то. Как же мне надоел этот город!

Кристина медленно приоткрыла глаза, желая рассмотреть говорившую, но увидела только черные мыски лакированных туфель и большие металлические пряжки на них. Такую старомодную обувь мало у кого можно было встретить в наше время. И все же Кристине эти туфли были очень… очень знакомы…

– Ну, что? – раздался насмешливый голос прямо над ней. – Так и будешь претворяться или может присоединишься к нам, деточка?

Чувствуя, как тело вновь охватывает тяжесть и онемение, Кристина медленно приподнялась и снизу вверх посмотрела на женщину, нависшую над ней.

– Тетя… Кайла?

Та же довольно усмехнулась и махнула рукой, застывшим за ее спиной ведьмам.

– Ну, коли пришла… Усадите ее в кресло, пусть наблюдает из первого ряда.

Кристина даже опомниться не успела, когда не по-женски сильные, цепкие пальцы вцепились в ее руки и потащили к креслу у камина.

Без сомнения это была она. Ее тетя Кайла. Седые пряди в темных волосах, которые она не красила из-за предубеждения к модной индустрии, старомодное платье и туфли, словно вытащенные из шкафа модницы девятнадцатого века, улыбчивое морщинистое лицо… Казавшееся Кристине добрым когда-то. Теперь же и улыбка тети Кайлы, и тонкая сеточка из морщинок под ее глазами, стали казаться девушке зловещими, не естественными, не настоящими. Но почему же она не видела этого в ней раньше? Этой искусственности, фальши и… зла?

– Я… я не понимаю… как? Вы? Это все время были вы?

– Я.

Не скрывая самодовольства, ответила женщина, на что другие ведьмы, как заглавные подпевалы, отреагировали примерзким хихиканьем.

– Бедняжка, у тебя наверно так много вопросов в голове, но я тебя огорчу. Мне некогда на них отвечать.

С этими словами она взмахнула рукой в сторону Кристины и тихо прошептала что-то, заставив ту судорожно втянуть в себя воздух, ощутив страшное давление. Свинцом налившееся тело до боли вжалось в кресло, лишая девушку возможности двигаться.

Удовлетворенно улыбнувшись, тетя Кайла повернулась к ведьмам.

– Сестрицы, уже без четверти полночь. Самое время приступать. Ведите жертву.

Щебеча, словно девчонки, которым разрешили взять любые конфеты из вазы в серванте, они подбежали к старинному шкафу в углу гостиной и распахнув его створы, извлекли на свет миниатюрную блондинку.

Марта Мюллер была связана по рукам и ногам ярко-алой декоративной лентой, а рот ее крест-накрест был заклеен скотчем с каким-то веселым рождественским узором. Бедняжка была в сознании, но даже не пыталась вырваться из цепких лап похитительниц. Она только скулила от ужаса и с опаской поглядывала на них из-под растрепанных волос, налипших на влажное от слез лицо.

Кайла ласково улыбнулась ей и медленно подошла ближе. Чуть склонилась над пленницей, чтобы лучше рассмотреть ее и тихо прошептала, аккуратно заправляя бедняжке волосы за ухо.

– Здравствуй, деточка. Надеюсь, мои сестрички хорошо вели себя с тобой. Лишние страдания тебе не к чему, да? Хватит и тех, что неизбежны.

Селестина и Верения не сдержали едких усмешек. Усадив Марту рядом с елью, девушки встали лицом друг к другу и взялись за руки, закрыв глаза. Едва шепот заклинания донесся до слуха Кристины, в пространстве между их рук сгустилось темное облако и тягучим потоком стекло к их ногам, обретая форму.

Темная ткань, или может быть замшевая кожа, заплаты, неумело сделанные какими попало нитками и толстый джутовый шнур с растрепавшимися кистями, скреплявший верхушку – присмотревшись внимательно, Кристина узнала мешок. Большой и старый. Очень-очень старый. Такой, который, пожалуй, давно следовало бы выбросить, а не хранить как величайшую ценность. Но то, лишь на первый взгляд.

– Осаэм Удуэйхор. – С улыбкой провозгласила Кайла. – Таящий Тьму, так его называют. Знаешь, что это, Кристина?

Девушка с усилием повернула к ней голову и поджала губы, но это все, на что она была способна – заклинание действовало и надежно удерживало ее в кресле.

– Злишься? На что же? Веди себя хорошо, и я не причиню тебе вреда. Ты уже сделала все, что от тебя требовалось. Ну… почти.

Девушка взволнованно перевела взгляд со своей лицемерной тетушки на детектива. Неро сидел в соседнем кресле, но лицо его было повернуто к камину, так что она не могла видеть открыты ли его глаза. Грудная клетка детектива при этом не вздымалась и мысль о том, что мужчина может быть мертв, заставила Кристину буквально закипеть от гнева.

– Это вы… вы все подстроили? Зачем? Чтобы я привела к вам Крампуса?

Кайла поморщилась.

– Я же сказала, никаких вопросов. В начале завершим дела. Сестры, к делу. Этот ритуал – настоящее искусство! Такое упущение, что мы никогда не приглашали зрителей, посмотреть на его исполнение.

– Ты за все ответишь! – прорычала Кристина.

– О… как мило! И тебе счастливого Рождества, дорогая!