Неожиданно Ракитиным опять крупно повезло: на дом нашёлся покупатель, которого привлекло угловое расположение и огромные размеры участка. Он планировал обустроить там автосервис. Денег хватило не только на расчёты с Хвостовыми, которые произвели и оформили опять же через юристов фирмы «Аудит и финансы», но и на продолжение реконструкции помещения бывшей столовой.

Провели собрание акционеров и назначили Катерину директором ЗАО «Родники».

Пашка и Катерина подали заявление в ЗАГС.

Вот как на самом деле обстояли дела в семействе Ракитиных к началу две тысячи восьмого года.

* * *

Февраль 2008 года, Екатеринбург.

Женька рвала и метала: мало того, что дома сплошные заморочки, так ещё и муженёк бывший весь в шоколаде.

В прошлом году государство сделало царский подарок: материнский капитал! Женька, занятая домашними баталиями, пропустила это известие мимо ушей, а вот теперь вникла, просчитала, сообразила, что сможет разом убить двух зайцев, и ринулась по инстанциям собирать документы. Планы о новой работе решила отложить на неопределённое время: если всё выгорит, ей никакая работа нафиг будет не нужна!

Спустя примерно месяц она объявилась в Прикамске. Прямо с дороги, не теряя времени понапрасну, рванула в отдел опеки. Работа предстояла немаленькая: лишить бывшего мужа, Пашку, родительских прав.

* * *

Март 2008 года, Прикамск.

Пашка издалека увидел припаркованную наискосок от дома серебристую иномарку. Сердце забухало так, что дыхание перехватило: Женька!

Это действительно была она: красивая как никогда, с новой скульптурной стрижкой, в лёгкой как облако белой норковой шубке.

− Женечка, ты одна? Сама водишь? А Максик?

− Про сына вспомнил? − Женька кривовато улыбнулась. − Садись, поговорить надо.

Но Пашка никогда не смог бы сесть в эту чужую шикарную машину. И его Женька была в ней какой-то чужой, как рыцарь в латах:

− Так, может, лучше домой? Там сейчас нет никого: все на работе, а я только со смены.

Женька снова усмехнулась. Снисходительно и чуточку брезгливо. Она прекрасно помнила эту заискивающую интонацию:

− Ладно, пошли.

Шла впереди, слегка покачиваясь на высоченных каблуках, и затылком чувствовала его жадное внимание.

В гостиной села на диван, распахнув шубку и сложив ногу на ногу. Подол короткого трикотажного платья задрался, открыв широкую ажурную резинку чулка.

− Женечка, может, чаю? Или кофе? − Пашка изо всех сил старался не смотреть на неё, но снова и снова воровато скользил взглядом по волосам, по ногам, по груди.

− Да не надо ничего, давай поговорим. Садись.

Пашка сел на пол у её ног.

− Паша, − Женька легко коснулась его волос. Он будто только этого и ждал: одним быстрым движением встал перед бывшей женой на колени и, обхватив её бёдра, запустил руки под подол. Под платьем не было ничего. Пашку обожгла догадка:

− Женечка, ты приехала ко мне! − он задохнулся от счастья.

− Конечно, к тебе! − Женьке внезапно стало жарко, словно от шампанского, в ушах зашумело. Её безумно возбуждала мысль о том, что всё это происходит в доме ненавистных Пашкиных родителей, возбуждала власть над бывшим мужем, возбуждало предвкушение того, как она растопчет и размажет эту жирную корову Катьку…

* * *

Накануне вечером Платон Данилович обещал жене осмотреть здание заброшенного поста ГАИ: в беспокойной голове Елены Павловны созревал новый план.

Разобравшись с делами и одевшись, он охлопал карманы куртки − бумажника не было. Глянул в ящиках рабочего стола − тоже ничего. Спустился в машину, заглянул в бардачок, пошарил под сидением − пусто. Внезапно сообразил: бумажник – в кармане дублёнки. Придётся ехать домой. Деньги − не проблема, можно и перехватить у кого-то, а вот без документов на трассу лучше не выезжать.

* * *

Счастливый и расслабленный Пашка снова сидел на полу, обняв Женькины ноги. Джинсы он всё же натянул.

− Ты пойми: всё это − простая формальность. Бумажка!

− Женечка, ну подумай: как можно самому отказаться от сына?

− Настоящим отцом Максика всегда был и останешься только ты! Ты же знаешь, как он тебя любит! Паша, − она взяла его лицо в ладони, − ты просто не представляешь, какие там деньги! Миллионы! А наследник − только один! У нашего сына будет всё самое лучшее: заграничные поездки, лучшая школа, любой институт, может, даже в Англии. Или в Америке! И всё это ты можешь дать ему всего лишь одной подписью!

− Но я же хочу его видеть!.. И тебя…

− А кто тебе запрещает? Мы с ним будем приезжать…

− На выходные!

− Ну, на каждые выходные вряд ли получится. Да и куда? Родители твои нас с Максиком не переваривают. Да и ты теперь, вроде, подженился. Катьку-то свою куда денешь?

− Да она мне − никто! − вскинулся Пашка. − Хочешь, паспорт покажу? Это они с матерью чего-то там крутят по бизнесу. Я в их дела не лезу. Женечка! Ты же знаешь: я люблю только тебя. И Максика.

− Ну, если любишь − сделай так, как я прошу! Это не мне нужно, а нашему сыну! − глаза Женьки наполнились слезами.

− Женечка, я подпишу! Только не плачь!

− Тогда завтра в десять встретимся в нотариальной конторе. В той, которая около площади. Адрес − на визитке. Время я тоже написала.

− Ладно! − Пашка сунул визитку в задний карман. − Но ты ведь будешь приезжать ко мне?

− Ну, я же сказала…

− Женечка! Я так тебя хочу!

− Слушай, Паш, мне ещё в отдел опеки нужно успеть, − Пашка скис. − А давай завтра − после нотариуса!

Пашка обречённо кивнул…

* * *

Ещё на подъезде к дому Платон Данилович увидел в переулке серебристый форд. Интересно, к кому это гости? Он остановился у палисадника: загонять машину во двор на пять минут не было смысла. И в этот момент из калитки выскользнула субтильная женская фигурка, закутанная в белую шубку. Из-под полы торчали тощенькие ножки на высоченных каблуках. Женщина быстро семенила на полусогнутых, спрятав лицо в воротник. И только когда она садилась в иномарку, Платон Данилович смог уверенно опознать бывшую сношеньку.

Дождавшись, пока форд отъедет, он зашёл в дом.

* * *

Пашка прекрасно понимал, как отреагируют близкие на известие о появлении его бывшей жены, боялся выдать себя, не хотел расплескать впечатления от встречи с ней в семейных склоках и разборках. Проводив Женьку, он поднялся к себе, завалился на кровать, с головой укрылся одеялом и, отгородившись от внешнего мира, принялся перебирать в памяти это пылкое и сладостное свидание: слова, улыбки, взгляды, звуки, запахи…

Словно нищий, пересчитывающий свои жалкие гроши.

Пашка настолько погрузился в собственные переживания, что не слышал, как дважды хлопнула входная дверь.

* * *

Весь вечер Пашка не высовывал носа из комнаты. Катерина хлопотала на кухне. Платон Данилович крутил в пальцах визитку, которую днём подобрал на полу в гостиной:

− Лена, скажи, ты в своём бизнесе на Павку что-то оформляла? − спросил он жену вполголоса.

− Я что, совсем ку-ку? − отозвалась она громким шёпотом. − Наш Павлик гол как сокол. Мы ж это давно обсудили.

− Угу, понял, − Платон Данилыч помял затылок.

Всю ночь он ворочался, размышляя, что нужно этой поганке − бывшей сношеньке − от его сына, и наконец решил сам подъехать к нотариусу в указанное время.

* * *

У нотариуса Пашка бекал и мекал. Женьке пришлось всё взять на себя: бывший муж только кивал. Предусмотрительная Женька попросила, чтоб в текст добровольного отказа от родительских прав был включён пункт о рассмотрении вопроса в суде без участия отца.

Затем, не снижая темпа, потащила Пашку в отдел опеки, который находился здесь же на площади – в здании администрации. Там совершенно ошалевший Пашка в присутствии двух доброжелательно настроенных тёток подтвердил свой отказ от родительских прав.

− Ну, раз вы договорились полюбовно, сделаем заключение с учётом интересов несовершеннолетнего, − сказала одна.

− Но вы, папочка, имейте в виду: отказ от родительских прав не означает отказ от обязанностей! − добавила вторая. − Но Вам это нотариус должен был объяснить. Объяснил? − с нажимом спросила она вконец сомлевшего Пашку.

Тот обалдело замотал головой:

− Я не отказываюсь! От обязанностей!

− Ну и ладненько! Дальше встречаемся в суде.

− Как в суде? Я же добровольно…− забормотал Пашка.

− Да Вы не волнуйтесь, − успокоила его первая тётка. Заявление суд рассмотрит без Вашего участия. Достаточно присутствия мамочки.

* * *

Платон Данилыч никак не мог вырваться с работы: случилось так, что под утро одна из машин скорой попала в ДТП. Врач получил травму. Пока разбирались, писали объяснительные, время шло. Ракитин психовал, гипнотизировал часы, но ничего поделать не мог. Наконец не выдержал и, предупредив, что отъедет на часок, рванул в нотариальную контору.

Глава 13

− Ну что, теперь домой? − Пашка заглядывал Женьке в лицо, пытаясь поймать её ускользающий взгляд. Женька юлила, отводила глаза, но прямо послать Пашку по известному адресу не решалась: предстоял суд, а потому злить бывшего мужа не стоило.

− Может, в машине? − спросила она с лёгким придыханием. − Отъедем куда-нибудь в лесок.

Но Пашке была омерзительна сама мысль о том, чтоб заниматься любовью в машине, принадлежащей Женькиному мужу.

− Ну, поехали домой, − фыркнула Женька, решив, что это тот самый случай, когда проще дать, чем долго и нудно объясняться. Время дорого: нужно ещё успеть отвезти в суд заранее составленное исковое заявление.

* * *

Платон Данилович опоздал. Ни Пашку, ни Женьку в конторе он уже не застал. Помощник нотариуса наотрез отказалась объяснять ему, в чём дело. Вылупив глаза и раздувая ноздри, голосила так, чтоб слышали и посетители, и сам нотариус за дверью. Ракитин, по-детски пылая ушами, выскочил на улицу, от души хлопнув дверью.

− Платон Данилович! Приветствую! − на него с ясной улыбкой смотрела Аллочка − бухгалтерша из комбинатовской столовой. − Вы, часом, не завещание писали? − блеснула она зубами.

− Да нет, я по работе. Доверенность нужно было оформить, − нашёлся Ракитин.

− А я тут Ваших видела, − пытливо глянула Аллочка ему в глаза. − Павлика с бывшей.

− Где? − спросил Платон Данилович, изобразив недоумение.

− Так здесь, на площади. Минут пятнадцать назад. Сели в такую шикарную иномарку и куда-то покатили.

Ракитин глянул на часы:

− Так Пашка-то сейчас на дежурстве. Да и я опаздываю. Ну, бывай…

− Ну-ну, − Аллочка обиженно поджала губки и помахала ему сложенными вместе варежками.

«Щас побежит Ленке докладывать, − с неудовольствием подумал Платон Данилович. − Да ладно, если ей. Катюхе бы не проболталась!» − и он начал оглядываться в поисках телефона-автомата, чтоб предупредить жену.

* * *

Пашка трясущимися руками отпер входную дверь, торопливо скинул обувь, сверху бросил пуховик, шапку, повернулся к Женьке и, подхватив её на руки, прямо в одежде понёс в комнату…

* * *

Ракитин всё просчитал правильно: ненавистный форд стоял под окнами дома. Не таясь, Платон Данилыч открыл двери, прямо в ботинках протопал через коридор. Из гостиной неслись всхлипы и стоны, старый диван ритмично поскрипывал. В сердцах Ракитин шибанул дверью так, что лопнуло и обрушилось толстое рифлёное стекло. Пошёл на кухню, достал из холодильника бутылку кедровой, налил полстакана и опрокинул залпом. Потом вернулся в гостиную.

Пашка сидел на диване сгорбившись, прятал лицо. Женька не торопясь поправляла волосы, разглядывая своё отражение в стеклянной дверце книжного шкафа.

− Ну, и что вы делали у нотариуса? − Ракитин едва себя сдерживал.

Пашка промолчал, ответила Женька:

− Вообще-то это наше личное дело. Семейное.

− Семейное?! − вызверился Платон Данилович. − А про какую это семью разговор?! Если про вашу с Пашкой, так нет её давно. Да и не было. Так, дурь одна…

− Папа…