Комбикорм для птицы счастья (страница 20)
– Вот крыса пронырливая, прикинь, прочухала, что у меня тут личный интерес… И телефон мой знает…
– Так а чё, это тайна, что ли? – удивилась Сашка. – Вместе же работали…
– Да меня Тимур сразу предупредил, чтоб языком не шлёпала и дружбу ни с кем из наших не заводила.
– Блин, этот твой Тимур, как разведчик-нелегал. Теперь вот ищи ветра в поле… Кстати, ты ж ей с моей трубки звонила, – вспомнила Александра.
– Так это она, похоже, раньше номер срисовала, ещё когда мы в колцентре работали. Она как-то раз свой телефончик потеряла – попросила меня набрать, ну, чтоб зазвонил, я его в списочек и внесла. На всякий случай.
– Ну, она, видимо, тоже – на всякий случай, – спрятала усмешку сестра.
– Похоже на то, – протянула Женька, – Ольга – баба толковая. Лохов разводит на раз. Мы с ней часто в паре работали, тугих клиентов друг другу перекидывали. У нас и кабинки рядом были.
– А эта толковая тебя твоему мужу не сдаст? Сама ж говоришь, что баба она ушлая. Как бы потом хуже не было.
– А оно ей надо? Бабок с Виталика хрен обломится, а больше-то он зачем?
– Ой, ну тут ты сама смотри. А про Виталика-то она что сказала? – оживилась Сашка.
– С Виталиком всё в ажуре. Сделала она ему расклад на таро, – усмехнулась Женька.
– Эт чё такое?
– Ну, фига себе вы тут, в Перми, тёмные! – округлила глаза Женька. – Слушай, короче…Ну, таро – это такие карты, типа, гадание на будущее…
– Как у цыган, что ли?
– Ну, навроде. Только у тарологов используется специальная колода, не как обычно, а из семидесяти восьми карт. Карты делятся на старшие и младшие арканы…
– Арканы?
– Ну, это карты так называются – арканы. Короче, младшие арканы делятся на четыре масти: жезлы, мечи, кубки и пентакли…
– Пентакли?
– Ну, такие, типа, монеты. Ты меня сбиваешь всё время… Значит, в каждой масти есть десять карт от единицы до десятки и четыре придворные карты: паж, рыцарь, королева и король. Старшие арканы – это двадцать две карты без масти: дурак, волшебник, император, башня, луна, звезда, солнце… Ну, я так все не вспомню. В общем, гадание на таро – это целая наука. Смысл в том, что каждая карта имеет своё толкование, а их комбинация позволяет составить картину будущего…
– И ты во всю эту муть веришь? – пожала плечами Сашка.
– Главное, что Виталик поверил. Люди обычно верят в то, во что хотят. Особенно если прогноз составлен грамотно. Ну, а для этого много ума не надо: никакой конкретики и обещание светлого будущего. А проблемы щас у всех одни и те же – кризис.
– Не знаю, не знаю, – покачала головой Сашка
– Да, пофиг! – тряхнула волосами Женька. – Прорвёмся.
Глава 24
Виталик, получивший благословение высших сил, не раздумывал – сел за руль и за пару дней до конца года появился в Перми.
В процессе бурной ссоры с предъявлением всего нарытого компромата Виталик с готовностью и облегчением узнал, что «весь этот так называемый компромат» – полная лажа, её, Женьки, жалкая попытка хоть как-то привлечь внимание мужа к своим проблемам:
– Тебе же совсем пофиг на меня! Пофиг на то, что я физически не могу жить в одной квартире с твоей бабкой, дышать с ней одним воздухом! Я устала от этой вони, этой мерзкой бабы-сиделки. Она постоянно шпионит за мной, подслушивает, роется в вещах! А тебе на всё это – похрену! Да мы даже потрахаться нормально не можем! Я не могу голая пройти по коридору помыться после секса! Да я ванну принять спокойно не могу: тут же начинают ломиться в двери. Я задолбалась жить в коммуналке! Задолбалась жить с мужиком, который слушается своего папу, свою бабку, своих друзей – всех, но только не меня! Ты элементарно меня не слышишь! А что нужно делать, чтобы тебя услышали? – она горько улыбнулась: – Начать говорить шёпотом! Вот именно поэтому я завела эту фальшивую страницу, поэтому писала там всё то, что не могла сказать тебе… Теперь ты всё знаешь… Решай…
– Женечка! – у Виталика от счастья голова шла кругом, слёзы облегчения застряли комом в горле, не давали дышать. Трясущимися руками он жадно шарил по такому любимому, такому желанному телу: – Женечка, я всё, всё сделаю так, как ты скажешь! Поедем домой!..
– Да что ты сделаешь? Натреплешь языком, а потом всё пойдёт по накатанной. Помнишь, как ты обещал, что усыновишь Максика?
– Женечка, давай сразу после праздников? Женечка, ты же знаешь, как я его люблю… Как вас люблю…
* * *
Декабрь 2009 года, Москва.
Наташа Булатова вот уже в который раз вела мысленный диалог с мужем, проговаривая реплики и за него, и за себя, но голова после многочасового перелёта гудела, и воображаемый разговор снова и снова заходил в тупик: Пётр, конечно, с энтузиазмом воспринял её карьерный взлёт, вроде бы с пониманием отнёсся к тому покаянному письму, смирился с долгим отсутствием дома, но вот что за всем этим последует, она даже думать боялась. Пустит ли муж её на порог? Захочет ли вообще выслушать? Может, просто выставит чемоданы на лестницу и даже не даст увидеть сына? И что тогда? Суд? А, может, уже завёл себе кого? Желающих и раньше хватало, а теперь и подавно: обеспеченный соломенный вдовец с маленьким ребёнком − лёгкая добыча.
Тата резко оттолкнула чашку с остывшим кофе и встала: объявили посадку на рейс Москва-Екатеринбург.
* * *
Декабрь 2009 года, Прикамск-Екатеринбург.
Катя бережно укутала переноску с кроликом старым пуховым платком и теперь в автобусе, приоткрыв дверку с одной стороны, тихонько поглаживала тёплую нежную шёрстку. Ей было так хорошо, так спокойно и радостно, и почему-то хотелось плакать. Какие же они все милые: и Мишустик, и его бабушка! И Пётр Алексеевич… Пригласил её на Новый Год, сказал, что приглашение от них с сыном. Елена Павловна заставила её купить новое платье, и денег одолжила. Добрая она, хоть и шебутная. И сына своего Пашку любит без памяти. Интересно, а Екатерина Андреевна с мужем тоже приедет к внуку на Но…
Тут она вздрогнула от неожиданно громкого: «Междугородний автобус Прикамск-Екатеринбург отходит от второй платформы» и уставилась в окно, уже мысленно прощаясь с родным городом…
На Северном автовокзале в Екатеринбурге Катя поймала частника и, сунув ему бумажку с адресом, уселась на заднее сидение. От волнения её слегка познабливало, щёки горели.
Высокий красивый дом с закрытым двором, шлагбаумом и домофоном у калитки напугал её так, что впору было повернуться и отправиться восвояси. На её счастье к калитке подошла женщина с тяжеленными сумками и, придерживая одну из них коленом, принялась тыкать в кнопки домофона.
– Давайте я вам помогу, – Катя локтем придержала калитку, давая тётке возможность протиснуться в проём со своей неподъёмной ношей, а следом и сама скользнула во двор.
Нужную квартиру нашла быстро, благо, номера были написаны на табличках у подъездов; постояла, собираясь с духом, перед красивой, похожей на плитку шоколада дверью, и нажала на кнопку звонка. Дверь распахнулась моментально, будто только её и ждали:
– Вам кого? – на пороге стояла женщина неопределённого возраста в трикотажных брюках и растянутой футболке.
– Я, наверное, ошиблась, – Катя, перехватывая клетку то одной, то другой рукой, растерянно начала шарить по карманам, но бумажка с адресом не находилась. Женщина с недовольным лицом молча наблюдала за процессом, даже не делая попытки помочь. Под её застывшим гипнотизирующим взглядом все слова и мысли слиплись в огромный пластилиновый ком.
От обиды и стыда Катю бросило в жар, голова под шапкой мгновенно вспотела:
– Извините, я ошиблась, – сказала она, глядя противной бабе прямо в переносицу и развернулась в сторону лифта. Неожиданно створки его раздвинулись:
– Катя! Моя Катечка пр-риехала! – Мишустик, румяный, пахнущий морозом, крепко обхватил её и, сияя снизу вверх глазами, поделился радостью: – А ко мне мама пр-рилетела. Из Амер-рики.
Только тут Катя обратила внимание на хорошенькую глазастую блондиночку в высоких белых сапогах и короткой светлой шубке с капюшоном – настоящую Снегурочку, которая застыла в нише у лифта и с любопытством наблюдала за встречей.
– Здравствуйте! – Катя улыбнулась ей как можно шире. – А я Мишутке кролика привезла, как обещала. На Новый Год! – она сдернула с клетки пуховый платок.
– Кр-роличек! Мама, смотр-ри какой! – Мишустик с восторгом глянул на мать.
– Ой, какой милый, – Наташа присела на корточки перед клеткой, – только что же мы в пороге стоим? Пойдёмте домой! Миша! Зоя, – улыбнулась она неприветливой тётке, – приглашайте гостью! Катя, проходите! Так здорово, что вы приехали! Прямо к Новому Году!
– Ой, – Катя прижала ладошки к груди, – я не могу, я же только на минутку: Мишустика поздравить. Меня там внизу ждут…
– Жалко, – вполне искренне огорчилась «Снегурочка». − Ну, тогда постойте секундочку! – и она ринулась вглубь квартиры.
Катя посмотрела на часы: до отхода последнего автобуса на Прикамск времени оставалось впритык.
– Вот, возьмите! – «Снегурочка» протянула Кате небольшой яркий пакет. – С Новым Годом Вас!.. А, может, всё же останетесь? Мишутка вон как обрадовался…
– Извините-спасибо-с новым годом, – Катя, пятясь спиной, отступала к лестнице и, добравшись до ступенек, побежала вниз, не дожидаясь прихода лифта.
Наташа пожала плечами: «Странная какая-то, надо будет потом узнать у Мишутки, кто это такая, похоже…» Но додумать она не успела: за спиной плавно загудели, раздвигаясь, створки лифта:
– Татка?! – Пётр Алексеевич, до подбородка нагруженный свёртками и пакетами, замер на фоне светящегося прямоугольника…
* * *
Декабрь 2009 года, Прикамск.
Елена Павловна и Платон Данилыч отмечали Новый Год вдвоём. Пашка дежурил на скорой, но обещал подъехать к родителям, если, конечно, получится. Да они особо и не настаивали: совсем недавно на подстанцию устроилась молоденькая докторша, и в беспокойной голове Елены Павловны возникли новые планы. Поэтому она набила целую сумку всякими домашними вкусностями и разносолами:
– Смотри, не слопай всё один. Это я вам на всю смену положила. Кто сегодня дежурит-то? – закинула она пробный камень, но вопрос повис в воздухе.
– Да не лезь ты к нему под кожу, – ласково приобнял жену Платон Данилович, – без нас разберутся, – подмигнул он сыну, – а нам с тобой и вдвоём не скучно. Лучше пожелай сыну спокойного дежурства.
– Ой, не надо! – поплевал Пашка через левое плечо. – Примета плохая…
* * *
Декабрь 2009 года, Екатеринбург.
– Почему не предупредила? – удивлённо поднял брови Булатов. − Я бы послал машину встретить.
– Да всё так внезапно сложилось, и, потом, я же знаю, какая в конце года запарка – не хотелось никого напрягать…
– Папочка! Пойдём скорее! Что я тебе покажу! – Мишка в нетерпении приплясывал возле отца и дёргал его за полу пальто.
Донельзя ошарашенный неожиданным появлением жены Пётр Алексеевич свалил свою ношу на банкетку и, даже не разувшись, пошёл вслед за сыном в глубину квартиры. Наташа, довольная своевременным вмешательством Мишутки, споро рассортировала пакеты и свёртки, отобрав те, что были предназначены для праздничного стола, и лёгкой тенью проскользнула на кухню:
– Зоя, вы, пожалуй, можете идти – на сегодня достаточно. Да, поздравляю вас с наступающим! – она вручила домработнице нарядный конверт.
Мишутка, захлёбываясь от восторга, совал отцу в руки маленького белого кролика с чёрной мордочкой и ушками:
– Посмотр-ри, посмотр-ри какой! Он меня уже знает!
– И откуда он, такой хороший? – осторожно спросил Пётр Алексеевич.
– Катя пр-ривезла! Как и обещала!
– Катя была здесь?
– Да! Мы с мамой пр-ришли из садика, а она пр-рямо здесь стояла, около двер-ри.
– Так что же ты её домой-то не пригласил?
– Я пр-ригласил, и мама пр-ригласила. Только Катя сказала, что ей некогда.