Комбикорм для птицы счастья (страница 27)
– Была у меня идея, – Андрей Дмитриевич глянул на Ракитина, словно ища его одобрения, – построить гостиницу и назвать «Постоялый двор», ну, такую, в народном стиле. Рядом – что-то вроде скотного двора: лошадки-коровки-овечки-куры-кролики; огородик. Ну, чтоб, с одной стороны, продукты свои, экологически чистые, с другой – экотуризм. Но… – он помолчал, – жена не одобрила.
– А я Тамару понимаю! – улыбнулась Елена. – Скотина – это всегда насекомые, крысы и, простите, вонища. Так что это вот хозяйство можно, конечно, развести, но – где-нибудь в соседней деревне, чтоб и ехать не слишком далеко, и мухи не донимали.
– И потом, дерево – материал добрый, но не надёжный, – неожиданно для себя подключился к разговору Платон Данилович. – У нашего соседа, вон, дом сгорел – пожарная даже доехать не успела. А тут – гостиница! Разве за каждым уследишь?
– И вообще, гостиницу нужно строить у моря! – Елена Павловна и сама не поняла, откуда взялась эта мысль, может, тлела подспудно после разговора с Катей?
– Я согласна! – хохоча, затрясла рукой Тамара. – Голосуем? Кто «за»?
Все четверо дружно подняли руки…
Оставшуюся часть вечера посвятили разговорам о том, как каждый из них видит возможное воплощение этой идеи. Разговор был, вроде, и не серьёзным, но по мере того, как смутная вначале мысль начинала приобретать конкретные очертания, они увлекались всё больше и больше.
Наконец, речь зашла о главном – о деньгах.
– А если этот отель сделать не одним зданием, а отдельными домиками, и чтоб у каждого – свой хозяин. Хочешь – живи сам, не хочешь – сдавай в аренду? – Ракитин сам пришёл в восторг от собственного предложения. – Обсчитаем, во что обходится строительство одного домика и будем искать желающих присоединиться. Сколько желающих – столько и домиков. В каждом – свои счётчики, плюс доля общих расходов по отелю.
– А ведь это – мысль! – одобрил Ерохин. Только не домики, а что-то типа таунхаусов, ну это когда дома стоят впритирку друг к другу, и у них общие стены, а входы – разные, – пояснил он Ракитиным. – Так и по цене дешевле выйдет!
В итоге остановились на том, что Ерохин прикинет примерную сметную стоимость строительства, а вот поисками места было решено заняться ближе к весне. Кроме того, Тамара предложила обзвонить знакомых: не выразит ли кто-то из них заинтересованности в этом проекте.
Глава 32
5 января 2010 года, Вардане.
Приподнявшись на локте, Катя с умилением смотрела на сладко спящего Андрея: обычно твёрдая линия его рта смягчилась, расслабленные губы по-детски выпятились, и ухо оттопыривалось так умильно, что она с трудом сдерживала желание зацеловать и затискать мужа.
Да, именно мужа! Она ни секунды не сомневалась в том, что иначе и быть не может: после праздников они подадут заявление, потом утрясут все вопросы в Прикамске и вернутся. В Челны или Вардане – Кате было всё равно – лишь бы вместе. Она просто влюбилась и в Андрея, и в его родителей, которые с первой минуты приняли невесту сына как родную, и в этот недостроенный дом, и в горы, и в море!
Андрей же всячески сопротивлялся желанию родителей снова съехаться: его держала работа, секция, новая квартира в Челнах, которую он с удовольствием обживал, а, главное – независимость!
Катя осторожно вылезла из-под одеяла, накинула халат и на цыпочках вышла из комнаты: нужно было помочь на кухне.
В доме было тихо и пусто. На холодильнике Катя обнаружила прижатую магнитом записку: не теряйте, будем вечером.
Она улыбнулась и полезла в холодильник за молоком и дрожжами: решила поставить тесто, да и завтрак пора было готовить.
* * *
5 января 2010 года, Екатеринбург.
Виталик собирался к зайти к отцу – хотел посоветоваться с ним на тему покупки участка.
Справедливости ради нужно отметить, что место оказалось действительно неплохим. Поросший соснами берег реки, которая в этом месте была запружена и широко разлилась. На противоположном берегу, на взгорке среди высоченных берёз, просматривались крыши аккуратных домиков работников бывшего совхоза. Буквально в нескольких шагах – рыбоводческое хозяйство и остановка городского автобуса. До города – пять минут на машине.
На самом участке какой-то предприимчивый арендатор понаставил лёгких деревянных беседок и жаровен для шашлыков, которые сдавал в аренду отдыхающим.
Серёга с Женькой напару давили на Виталика: Серёга – резко и напористо, Женька – исподволь, но не менее настойчиво. Виталик, которого, как всех робких и нерешительных людей, такой напор только отпугивал, сомневался, прикидывал и так, и эдак, чуть ли не с лупой проверил документы, не нашёл никакого подвоха и в итоге решил-таки переговорить с отцом:
– Женечка, я хочу всё же сходить, посоветоваться с папой…
– Конечно, сходим, – неожиданно поддержала его жена, – и да, когда ты наконец скажешь отцу о том, что наконец-то решился усыновить Максика. Ребёнку скоро в школу, и было бы хорошо, чтобы он пришёл туда с нашей фамилией. Даже в садике воспитатели на нас косятся: он – Ракитин, мать – Ерохина, а в школе – тем более, ты же знаешь, какие подростки придурки – затравят ребёнка.
– Женечка, – робко проблеял Виталик. – Но я ничего такого не замечал… Чтоб косились…
– А ты вообще не замечаешь ничего, что не входит в зону твоих личных интересов, – прищурилась Женька, – всё же, наверное, зря я, дура, поверила… Надеялась, что в нашей жизни хоть что-то изменится… Надо было послушать Сашку и остаться в Перми…
Это был аргумент убойной силы, и Виталик сдался.
* * *
5 января 2010 года, Вардане.
Катя и Андрей сидели рядышком перед телевизором. Андрей пересматривал запись последних соревнований, Катя листала альбом с его детскими фотографиями.
– Какой же ты тут сладенький! – умилялась она. – Глазки – пуговки, носик – кнопочка! Прямо зацеловала бы всего!
– Так кто же против? – Андрей прижал её левой рукой, правой продолжая орудовать пультом.
– Подожди до ночи, – смутилась Катерина и ткнула пальцем в фото, на котором маленький Андрей сидел в обнимку со смуглым темноволосым парнишкой чуть постарше, – друг детства?
– Мой брат, – сухо ответил Андрей.
– Бра-ат? – удивлённо переспросила Катерина, продолжая перелистывать страницы. – Совсем на вас не похож: вы все светлые, а он… А где он?
– Считай, что его больше нет.
– Умер, – шёпотом не то спросила, не то предположила Катя и замерла, наткнувшись на фото кампании подростков. В одном из пацанов она безошибочно угадала Андрея, другой – смуглый, темноволосый – показался ей смутно знакомым. – Это он? А как его звали?
Андрей скользнул взглядом по фото:
– Да, он, Тимка. Только почему «звали»? Может, и сейчас зовут…
Катя задумчиво перелистывала страницы, надеясь найти более поздние снимки.
– Ладно, – Андрей поставил магнитофон на паузу, – только давай договоримся, что больше ты эту тему поднимать не будешь. Особенно при родителях. Особенно при маме.
Девушка молча кивнула.
– Ты не подумай, это, конечно, не тайна, просто маме очень тяжело было, когда Тимка ушёл. Она и сейчас переживает, только вида не показывает. Помнишь, я рассказывал тебе, как они с папой познакомились?
– Да, конечно? – светло улыбнулась Катя, вспомнив обстоятельства их знакомства.
– Ну, а до этого мама в городе встречалась с одним парнем. Он хоть и приехал из Казахстана, и даже родился там, но сам был из спецпереселенцев.
– В смысле? – не поняла Катя.
– Ну, его предков Сталин во время войны депортировал из Крыма. Их тогда куда только ни ссылали. Больше всего – в Узбекистан. Представляешь, они вплоть до шестьдесят седьмого года даже не имели права покидать место ссылки – какая, нафиг, оттепель! Ну, вот, а в конце семидесятых он с родителями приехал на КАМАЗ, вроде как, родственники у них тут устроились и их перетащили. Ну, а примерно в это же время в Челнах открылось педагогическое училище, и мама из своей деревни приехала туда учиться. Ну, вот они и познакомились…Любовь там…
Катя слушала, затаив дыхание.
– Они с мамой хотели пожениться, а его родня встала на дыбы: мама-то – русская, а он – мусульманин. А потом ему пришла повестка в армию – весенний призыв. Он предлагал маме срочно расписаться – призывникам можно было не ждать месяц – но она так не захотела, типа, счастья не будет. Договорились, что дождётся его из армии, а там уж вместе уговорят родителей… Ну, вот, а потом мама узнала, что беременна. Написала ему, а он не ответил. Ну, она ещё два письма отправила – глухо. А в конце года наши ввели войска в Афганистан. Мама как услышала, так и…родила Тимку – семимесячного. Дед сразу за ней в Челны рванул; пока она с Тимкой в больнице была, академку оформил, а после выписки увёз их домой. Уже весной, когда Тимка чутка подрос, дед к родителям этого парня поехал, только дома, видать, никого не застал – никто ему не открыл, а соседка рассказала, что горе у них – сын погиб.
Катя горестно вздохнула и плотнее придвинулась к Андрею.
– Ну, а летом мама с отцом познакомились, и он её в Челны забрал. Дед с бабулей хотели, чтоб мама Тимку им оставила, ну, чтоб не мешал молодым свою жизнь налаживать, но отец мой не позволил, наоборот, велел им собираться и переезжать к дочери: Тимка – маленький, ему присмотр требуется, а маме нужно доучиваться. Ну, после того, как бабушка с дедом дом продали, отец крутанулся и обменял свою однушку с доплатой на трёшку. Мама в училище восстановилась, закончила, и – снова в декрет.
– Ну, вот, – с облегчением выдохнула Катя, – что ни делается, всё – к лучшему.
– Ну, тут как сказать…– Андрей с сомнением покрутил головой. – Когда Тимке шестнадцать исполнилось, объявился его папаша. Как выяснилось, в Афгане он не погиб – даже не служил там. Похоронка им действительно приходила, но это в военкомате напортачили – потом разобрались. Ну, начал он права качать, типа, мама такая – русская б… Не дождалась его – предала, сбежала с русским. А он, типа, все эти годы сына искал. Вывернул так, что и дом в деревне дед с бабушкой не просто так продали, а вроде как следы заметали. У Тимки крыша и поехала: он всех нас возненавидел, косорезить начал, из дома пропадать. Почти два года этот кипиш продолжался… Ну, папаша этот ему в уши дул-дул, да и сманил с собой окончательно…
– Куда?
– А хрен его знает! Может, на родину – в Казахстан, может, на Кавказ – там в то время тоже горячо было… Ну, после того, как Тимка окончательно свалил, у нас всё и посыпалось: мама сутками ревела, потом бабушка умерла, потом – дед…
– Вот ты всё Тимка да Тимка… А как его полное имя – Тимур? – Катя замерла в ожидании ответа.
– Почему Тимур? – удивился Андрей. – Тимофей – в честь деда.
Катя с облегчением вздохнула.
– Ты чему радуешься? – ласково улыбнулся Андрей.
– Просто так, – Катя потёрлась головой о его плечо, – пойду тесто проверю…
* * *
7 января 2010 года, Екатеринбург.
Виталик не хотел ссориться с Женькой, но и говорить отцу об усыновлении Максика не хотел тоже. Поэтому он схитрил: купил в ближайшем супермаркете тортик и седьмого января, накануне Рождества, один, без жены, зашёл к отцу.
– Проходи-проходи! А мы уж тебя заждались! – приветливо улыбнулась Тамара Сергеевна.
У Виталика под ложечкой засосало: он не предупреждал отца о своём приходе.
На столе, накрытом к чаю, красовался точно такой же торт, а за столом сидели отец и Женька.
Андрей Дмитриевич разлил по бокалам коньяк:
– Ну, с Новым Годом, что ли? Давненько вы у нас не были. Случилось что?
– Да нет, просто… – замямлил Виталик.
– Просто мы пришли сообщить, что вы скоро станете дедушкой! – широко улыбнулась Женька.
– И когда? – Ерохин недоверчиво оглядел её субтильную фигурку безо всякого намёка на беременность.
– Сразу после праздников Виталик начнёт собирать документы на усыновление Максика!
Ерохин набрал полные лёгкие воздуха и начал медленно выпускать его сквозь плотно сжатые губы.