– Да и нахрен этот отморозок не усрался. Я на выходе за него краем глаза зацепился, даже блевануть захотелось, – Бодрый передёргивает плечами и кривит губы, но я никак не реагирую. – По домам, что ли? – уточняет он в замешательстве.

– Нет пока, давай подъезжай к заднему входу и развернись сразу, – даю я указания, сам ещё не зная для чего мне это понадобилось.

– Зацепила всё-таки, – с довольной рожей ухмыляется Бодрый и начинает выруливать на задний двор клуба.

– Пообщаться с ней хочу, – бросаю коротко.

– О! Игорямба, ты классно, вообще, придумал! – угарает он надо мной. – Выйдет девчонка, увидит громадную тачку в кустиках и побежит со всех ног, – этот лысый придурок сидит ржёт, глядя на меня. – Только не к нам, а от нас, – приходится признать, что он прав. Не вслух, конечно.

– Бодрый, просто заткнись и сделай вид, что тебе без разницы, – я чувствую, как меня бомбит от психа. Мои действия сильно расходятся с логикой, но внутри всё же сидит твёрдая уверенность, что именно так надо.

– Окей, как скажешь, шеф, – изображает он, что подчиняется и наступает долгожданная тишина.

Мы сидим в импровизированной засаде больше получаса. За это время моя убеждённость, что я делаю всё правильно, ощутимо накренилась.

– Вон она, – я кое-как успеваю скрыть радость в голосе. Нащупываю на двери ручку, чтобы выйти, не спуская глаз с движущейся фигуры.

– Куда делась та красопетка? Теперь она на гопника похожа, – как всегда вставляет Бодрый своё нахрен не нужное мнение.

– Лика! Подожди, мне поговорить с тобой надо! – выкрикиваю я, но стараюсь не пугать тоном. Ветер усилился и, кажется, что сдувает мои слова в другую сторону.

Девчонка, не оборачиваясь, шагает быстрей, у меня даже мысль мелькает догнать её.

Пока я раздумываю, что дальше делать, перед Ликой или, как её там, тормозит тачка. Сзади подбегает мужик и суёт, что-то в лицо девчонке. Вижу, как она обмякает в его захвате, и я срываюсь с места.

Несколько метров несусь, выкладываюсь полностью, но этот мудак уже успел напялить на голову жертве какой-то тряпичный мешок и пытается запихать её в машину на заднее сиденье.

Подлетаю и со всей дури бью здоровяка кулаком по башке, чтобы вырубить наверняка.

Следом догоняет Бодрый и, вытаскивая водилу через открытое окно, начинает его пинать, не разбираясь, куда попадает.

Девчонка лежит на сиденье в неестественной позе с этим долбаным мешком на голове. Я осторожно освобождаю её лицо и беру отвоёванный трофей на руки.

Наклоняюсь к её губам и принюхиваюсь, пытаюсь определить, чем усыпили красавицу.

– Клим! Ты дебил совсем, что ли? – орёт Бодрый. – Щас возьмёшь, вырубишься вместе с девкой тут! – предостерегает он в своей манере.

– Тряпку эту найди, – говорю своему заботливому помощнику, сдерживаясь.

– Нахрена она тебе? – Бодрый напрягается, пытаясь уловить ход моих мыслей.

– Давай, короче! – я поворачиваюсь и иду к своему внедорожнику. – Сумку её забери! – открывая заднюю дверцу кричу ему и инстинктивно поворачиваюсь к девчонке, воображая, что она может проснуться от громких голосов.

Устраиваюсь с Ликой в машине, кладу её голову к себе на колени и проверяю пульс. Слабый, конечно, но, главное, он есть.

Достаю телефон и звоню нашему доктору.

Пару лет назад я отмазал сына Михалыча от срока. Парня дружки с наркотой подставили, но, благодаря моим связям и влиянию, он отделался лёгким испугом.

Я Михалыча не подпрягал по беспределу, он уже столько наших с того света вытащил, что давно ничего не должен.

Других таких врачей я больше не знаю, он на моих глазах делал невозможное, спасая наших пацанов.

Не захотел Никита Михайлович уходить, сказал, что ему со мной спокойней.

– Михалыч, тут девчонку, чем-то непонятным вырубили, приехать сможешь? – услышав заспанное “алло”, спрашиваю я.

– Ехать к тебе? – уточняет он.

– Ко мне, – подтверждаю.

– Буду через полчаса, – отвечает доктор и отключает связь.

Мы гоним по объездной, Бодрый молчит, не отвлекается на такой бешеной скорости.

– Ты так суетишься, как за свою типа, – кривится он и в зеркало на меня смотрит. – Михалыча-то нахрена дёрнул? Она и так очухается, – брезгливо добавляет.

– Отвечаешь? – смотрю тоже через зеркало, прямо в глаза и опускаю стекло ниже, чтобы девчонке было чем дышать. – А если боты склеит, тогда чё ты запоёшь? – спрашиваю, сознательно накаляя атмосферу.

Бодрый наконец затыкается, но вид откровенно недовольный.

Подъезжаем к моему особняку, машина Михалыча уже во дворе. Он рядом живёт, в коттеджном посёлке.

– Давай мне её, – протягивает руки мой помощник, открыв заднюю дверь.

– Отвали, – грубо осекаю. Пусть подумает над своим поведением.

Я заношу девчонку в свою спальню, чем опять вызываю на лице Бодрого перманентный шок.

– Пакет с тряпкой тащи, – говорю этому душниле.

– Это кто? – между делом спрашивает Михалыч, пока осматривает Лику.

– Стрептизёрша, – вместо меня отвечает в край охреневший Бодрый. Я медленно поднимаю на него глаза, и он сваливает.

– За деньги давать не захотела, какой-то “поклонник” решил её поиметь таким образом , – объясняю доктору. – Девчонка слишком уж быстро отъехала, вот я и позвал тебя, перестраховался, – Михалыч молча кивает.

– Скорее всего наркотиков подмешали, поэтому она и среагировала моментально, – поясняет он, устанавливая капельницу.

– А наркоту-то нахрена? – удивляюсь я.

– Не знаю, может подсадить хотели, чтобы за дозу потом послушней была. Не мне тебе рассказывать, как это делается, – спокойно отвечает врач.

– Опять, сука, эта наркота, – выдыхаю я, сдерживая псих.

Бодрый возвращается и с обмороженной харей ставит сумку девчонки возле кровати, протягивает мне пакет.

– Север, большие халявные деньги, они сводят людей с ума, – философски замечает Михалыч и жестом показывает подойти к нему. – Надо снять кофту, – просит доктор деловым тоном.

– Ты можешь ехать, – спокойно говорю я, поворачиваясь к Бодрому. Не хочу, чтобы он наблюдал за мной.

– Я хотел остаться, – возмущается, как ни в чём не бывало.

– Стартуй отсюда, приедешь после обеда, – повторяю уже, теряя выдержку. – Не проспи, у меня вечером встреча, – напоминаю всё ещё стоящему посреди комнаты балбесу и присаживаюсь рядом с девчонкой на кровать.

Зачем-то облизываю губы перед тем, как стягиваю с неё толстовку.

Глава 3. Ника

Открываю глаза и едва сдерживаю стон. Левая рука очень болит на сгибе, и голова раскалывается.

Пытаюсь вспомнить, как я очутилась в этой комнате, которую точно вижу впервые, но у меня ничего не выходит.

Последнее, что всплыло в памяти – это то, как я теряю сознание и проваливаюсь в “чёрную дыру”.

Становится жутко, я даже приблизительно не знаю, где нахожусь. Лучше бы не просыпалась совсем.

Снова закрываю глаза и мычу негромко, боль в голове нарастает.

Слышу, как открывается дверь и сердце от страха начинает бешено колотиться.

– Привет, спящая красавица, – раздаётся насмешливый и уверенный голос сбоку от меня. Я морщусь от сводящей с ума боли, но глаза всё равно не открываю. – Не филонь, я слышал, как ты жалобно стонала, – уличает меня мужчина, но голос я не узнаю. Значит и человек этот мне тоже не знаком.

Мне ничего не остаётся, как подчиниться его просьбе, но открыв глаза, я тут же закрываю их обратно.

У меня что галлюцинации начались?

– Как самочувствие? – спрашивает никто иной, а хозяин, будто ему и впрямь интересно. Я же знала, что он не простит оскорбления, но всё равно в шоке. Слишком уж быстро он решил мне отомстить. И что теперь?

– Что вам нужно от меня? – спрашиваю охрипшим голосом, не отвечая на вопрос.

– Поговорить, – хозяин смотрит на меня со снисходительной улыбкой, и я не выдерживаю взгляда его чёрных глаз, отвожу свои в сторону. Стопроцентно издевается, играет, как кот с мышью перед обедом.

Силюсь восстановить последовательность вчерашних событий в своей воспалённой голове.

Сначала хозяин приезжает в клуб, чтобы посмотреть на меня. После того, как я отказываюсь выйти к нему за столик, он уходит, не досмотрев мой танец до конца. Подкарауливает меня в тёмном углу, сам или подручных подослал – не важно.

Вырубают меня какой-то гадостью, привозят сюда, и всё это за ради “поговорить”?

От собственных умозаключений меня начинает трясти. Кажется, что я никого так ещё не боялась, как этого мужчину, который стоит передо мной в идеально сидящем сером костюме и чёрной рубашке. По имени называть я его даже мысленно не могу, не та обстановка, всё не то.

– Сейчас мне некогда, да и ты ещё не в том состоянии, так что отдыхай пока. Зовут-то тебя, как? – спрашивает хозяин, продолжая смотреть на меня.

– Вероника, – отвечаю приглушённо. Скрывать имя глупо, он сам узнает, если понадобится.

– Получается не Лика, а Ника, – усмехается мой похититель. Со мной происходит что-то странное, у меня волоски на коже поднимаются от тембра этого голоса. – А я Игорь, будем знакомы, – у меня, наверное, уже с психикой проблемы начались, но он почему-то действует на меня успокаивающе.

– Угу, – отзываюсь, всё ещё не гляжу на хозяина. Он не упоминает про свою наглую выходку, и я тоже, если честно, не горю желанием это обсуждать. – У вас есть что-нибудь обезболивающее? – спрашиваю, насмелившись, и тру виски.

– Держи, – достаёт из внутреннего кармана пиджака блистер и, выдавливая одну пилюлю в оболочке, протягивает мне. – Помочь? – спрашивает, наблюдая, как я дрожащей рукой подношу стакан к губам. Отрицательно мотаю головой, потому что таблетка уже во рту.

– Сколько тебе лет, Ника? – вдруг задаёт неожиданный вопрос, рассматривая моё лицо. – Не накрашенная ты выглядишь по-другому, – невозможно понять, что хозяин думает при этом. Нечитаемое выражение.

– Двадцать четыре, – отвечаю, напрягаясь всем телом. Зачем ему мой возраст понадобился?

– От силы лет двадцать дал, – хмыкает. Это типа компенсация мне за то, что пострадала? Не нужны мне эти комплименты, от них мне ещё страшнее становится.

– Зачем я вам? – вымученно смотрю прямо в глаза, как бы прошу пощады.

– Дело есть, – как ни в чём не бывало отвечает хозяин и садится на кровать рядом со мной. – А ты решила, что я тебя потрахать к себе привёз? – приподняв одну бровь, спрашивает он. В карих глазах появляются искорки веселья, потому что щёки мои горят. – Забавная ты, Ника, – смакует моё имя, будто пробует на вкус. – Первый раз вижу, чтобы стрептизёрша краснела от слова “трахаться”, – улыбаясь, обличает меня. – Не бойся, не трону я тебя, – я не верю, потому что выразительный взгляд этого “благородного джентльмена” говорит совсем о другом. – Если ты, конечно, сама не захочешь, – добавляет он, будто намекая, что остерегаться мне надо себя. – Ну, как голова? – переводит тему, задавая вопрос.

– Лучше, – отвечаю коротко.

– Поесть тебе сейчас принесут, душ здесь, – хозяин встаёт, и я выдыхаю с облегчением. Кажется, что даже воздуха возле меня становится больше. – Мне уехать нужно, не знаю во сколько вернусь. Надеюсь, к моему возвращению ты будешь как огурец, – ничего радостнее я уже давно не слышала. Меня оставят в покое, пусть даже ненадолго! – Охрана во дворе, если что-то надо будет, обращайся к ним, – я воспринимаю его слова, как предупреждение, на случай, если сбежать вздумаю.

– Клим! – доносится в приоткрытую дверь грубый мужской бас.

Кажется в этот момент кровь в моих жилах начинает остывать, прежде чем я понимаю причину такой реакции.

– Всё нормально? – настороженно спрашивает… Клим. – Чё орёшь, звук убавь, – угрожающе рычит он, повернувшись в сторону двери, где уже показалась лысая голова.

– Да, – непослушными губами заверяю я, лишь бы они скорее исчезли.

– Мы едем или как? – заметно тише спрашивает бритоголовый.

Они уезжают, а я продолжаю сидеть, застыв в полулежачем положении.