Через мгновение резко открылась дверь, и моя голова вместе с телом полетели внутрь ванной. Если бы не молниеносная реакция Яматова, который, ловко подхватив меня на руки, уберёг от падения, растянулась бы во всю длину.

– Всё-таки ты ходячая катастрофа, – снисходительно сказал Дмитрий и как пушинку чуть подкинул вверх, чтобы держать было удобней.

– Э-э-а-а… не может быть… как так… – осматривая комнату, запиналась я на каждом слове.

В мыслях давно смирилась, что наткнусь на удручающее зрелище, а тут всё сверкает, блещет чистотой и кругом абсолютный порядок, придраться не к чему. Сантехника как новая, потолок без намёка на разводы, баночки и бутыльки аккуратно расставлены по местам.

– Ну как? – поинтересовался Яматов.

– У меня нет слов, какой ты молодчина, – похвалила я Дмитрия, и он расплылся в довольной и вместе с тем гордой улыбке. – Просто потрясающе.

– А то!

– Может, уже отпустишь? – заёрзала я, прося, чтобы поставили на ноги.

– Плитка холодная, а ты босиком, – отрицательно покачал головой Яматов и лишь сжал покрепче, чтобы не вырвалась.

– Знаешь, по сравнению с костром, простуда – это фигня, пусти, – резко замолчала. Над раковиной на полке стояли два стеклянных стакана, а один из них в прошлый мой визит был кучкой осколков. Помню, ещё тогда подумала: «Хорошо, что Дима его хотя бы в угол догадался замести». А сейчас он целый, даже не треснутый, не сам же он из стекляшек вновь в стакан превратился, Яматов нахимичил. – Ну ты и аферист! – толкнула мужчину я в грудь. – Что, терпения не хватило самому всё убрать? Нафокусничал. Конечно, один щелчок пальцами, и всё от блеска сверкает, так легче.

– Какая разница…

– Большая разница! Жулик. Поработал бы своими руками, зауважал чужой труд, а так никакого урока не получилось.

Яматов прошёл в спальню и бросил меня на постель.

– Некогда с тобой спорить, мне ещё ужин готовить, – деловито заявил Дима, достал из своего шкафа носки, кинул их мне и вышел из комнаты.

В голове сразу нарисовалась картина, как мы с Яматовым, успев надеть только верхнюю одежду, выбежали на улицу и стоим без обуви в снегу, наблюдаем, как дом полыхает. Я ругаю Дмитрия, а он говорит, что не виноват, плитка на кухне сама собой взорвалась.

Рванула за мужчиной вдогонку.

К тому времени, как я добралась до кухни, Дима успел налить в кастрюлю воды и поставить её на не включённую конфорку и в данный момент открывает пачку спагетти.

Скрестив руки на груди, облокотилась на стену и наблюдаю за тем, как мужчина запихивает длинные тонкие палочки спагетти в холодную воду.

– Дим, там инструкция есть, если что, с подробным описание, как и что делать.

– Угу, нафиг она нужна, никогда инструкции не читаю.

– Ну-ну, – ухмыльнулась я. – С гарниром мне всё понятно, а каким основным блюдом нас побалуешь?

– Вот, – Яматов поднял со стола и показал замороженную пачку котлет. – Ничего умного или сложного, иди отдыхай, набирайся сил, тебе балдеть от безделья только три дня.

– Ага, ничего сложного, – кивнула я. – Тем более, если что-то не получится, всегда можно воспользоваться планом «Б» и наколдовать царский ужин.

– Нет, в этот раз не получится схалтурить, я уже на год вперёд запланированный лимит сил на бытовые мелочи из-за ванной израсходовал.

Вроде бы ничего криминального на кухне не происходит, пошла на диван и взяла единственное доступное развлечение в этом доме – книгу. Сижу изредка на поварёнка поглядываю, контролирую так сказать процесс. Яматов на кухне суетится шустро, но готовой еды скоро не жду, плита-то до сих пор не включённая, а просто вымоченные макароны в воде и извалянные котлеты в масле – не особо съедобны.

Видно, Дмитрий в замешательстве помешал спагетти в кастрюле, потыкал вилкой котлеты на сковороде, а ничего не происходит. Всё тихо и спокойно: вода не бурлит, масло не шкварчит, никакой реакции со стороны продуктов. Уткнулась лицом в книгу и давлюсь смехом, беззвучно сотрясаться долго не получилось, и я громко расхохоталась.

– Дим, ты же уже догадался, что у тебя на кухне происходит что-то не так, да? – смахивая весёлую слезинку, поинтересовалась я.

В ответ сердитый Яматов кивнул.

– Скажи, хоть раз ты стоял у плиты раньше.

В это раз мужчина отрицательно мотнул головой.

– Я так и думала, – сползла с дивана, подошла к Дмитрию и демонстративно важно включила обе конфорки.

Дмитрий вновь выпроводил меня из кухни и только через час пригласил к столу. Оценив предложенный ужин визуально – ставлю повару пять за сервировку, и жирный кол с минусом за еду. Яматов взял правильные тарелки, грамотно разложил столовые приборы, не забыл о салфетках, но спагетти слиплись в комки и видно – сырые, а котлеты наоборот подгорели до чёрной корки.

Поужинали мы крайне голодно, если я ещё поклевала серединку котлеты, то Дима, попробовав свои яства, плевался минут пять, потом объявил их редкостной дрянью и злющий презлющий пошёл мастерить бутерброд. Одна Блестяшка осталась довольной, похоже, сырое и подгорелое её любимые лакомства, то, что не съела, отдала ей, она слопала практически всё, потом еле-еле доковыляла до кресла, на которое с трудом вскарабкалась, теперь растопырив лапки, лежит и от переедания тяжело дышит.

Ближе к вечеру Яматов устроил в гостиной перестановку, передвинул диван из середины к стене и также поступил с креслами. Ковёр сложил трубочкой и убрал, а на полу начертил, я не специалист, но по виду похоже на пентаграмму, в центр которой уложил меня и велел не двигаться пока он не разрешит.

Вот те раз, то мне босиком ходить нельзя, то на полу голом лежать можно.

– Холодно вообще-то, – пожаловалась я.

– Это нечего, когда начну ритуал подготовки к сожжению, согреешься.

– Мне что, будет больно? – испугалась я и резко села.

– Нет, Машенька, не больно, будет приятно, – укладывая обратно на лопатки, пообещал Дмитрий и лукаво подмигнул. – Тебе даже понравится.

Сглотнула и забеспокоилась, что-то слишком много в тоне Дмитрия озорства и предвкушения – это не к добру.

Глава 35

Яматов раскинул мне руки, а затем заставил бесстыдно широко расставить и ноги.

– Мог бы и предупредить, чтобы штаны натянула. Знаешь, ничего приятного в том, чтобы лежать в неприличной позе в тунике, – ворчала я на Дмитрия, а он делал вид, что как будто не слышит.

Мужчина потушил электрический свет, и одновременно с этим в комнате загорелось несколько свечей, от них пахло то ли травами, то ли пряностями. Не скажу, что запах неприятный, но мне не понравился. Яматов сел на корточки возле моей головы, запустил в волосы сразу две ладони и лёгкими движениями массировал кожу и что-то шептал.

От массажа разомлела и расслабилась. От мужских рук исходило особое, ни с чем несравнимое тепло. Оно разогревало не только тело, но, казалось, и душу. Разум словно очистился от переживаний и настроился на позитив, мысли текли лишь о прекрасном. Я представляла, что не спеша иду по необъятному красивому ромашковому полю и ладонями задеваю головки цветов, где-то неподалёку журчит ручей, и пение птиц приятно ласкает слух.

Солнце с каждой секундой палит всё нещадней, обжигает кожу, и тело потребовало окунуться в прохладу ручья. Несусь по полю, туда, где поблёскивает вода, на ходу скидываю одежду и с головой погружаюсь в пучину.

Блаженство.

Никогда не отличалась особым умением плавать, а сейчас как русалка без всяких проблем ныряю до самого дна, кувыркаюсь и вновь выныриваю.

Приняв позу звёздочки, лежу на поверхности, вода словно ожила и своими потоками всё настойчивей и приятней трогает моё тело. Это ничуть не пугает, скорей я боюсь, что чудные ощущения прекратятся, чуть постанываю, извиваюсь.

Никогда раньше я не испытывала настолько сладкого, чувственного удовольствия. Разум затуманился, а тело полностью погрузилось в негу. Точно не знаю, но по-моему от того, как мне хорошо, уже откровенно кричу. Напряжение нарастает, центр женского естества до предела стянулся в узел, взрыв и я наконец-то достигаю долгожданной разрядки. Трясусь от яркой вспышки блаженства, содрогаюсь в конвульсиях, распахиваю глаза и понимаю, что я лежу не на воде, а в комнате на полу.

Что же я тут творила?!

А-а-а!

Осознав, что абсолютно голая, прикрыла грудь руками и, резко приняв сидячее положение, судорожно ищу, где же моя одежда. Туника валяется в стороне, как и нижнее бельё. Смутно вспоминаю, что сняла их я сама, когда думала, что купаться иду.

Убью Яматова!

Он, к слову, что-то притих. Оглянулась на мужчину. Удивительно, но он не ехидничает, не отпускает шутки, а всё также сидит на корточках, только поза у него странная – Дима упёрся руками в пол и низко склонил голову.

Потом с ним разберусь.

Доползла до одежды и мигом оделась, Дмитрий даже не шелохнулся.

Что это с ним?

– Дима-а-а, – позвала я его, – ты меня пугаешь.

Яматов неподвижен. Жутко до чёртиков, мало ли, что ему в голову взбредёт. Набралась смелости и тихими коротеньким шажочками подошла.

– Дим, ты как? – похлопала я Яматова по плечу и он, наконец-то, отмер.

– Порядок, – мужчина, желая встать, напрягся, но пошатнулся и вернулся в исходное положение.

– Давай помогу, – просунула голову под его подмышку и, выпрямляясь, потянула его наверх.

– Я сам! – рявкнул Яматов. – Уйди.

Отстранилась, сам так сам.

– Машка, не обижайся, не хотел на тебя кричать, – приподняв голову, отозвался Дмитрий.

От ужаса как он выглядит, охнула и прикрыла рот ладонью. Лицо у мужчины бледное, как лист бумаги, глаза впали и обрамлены тёмными кругами, губы обескровлены и практически не заметны.

– Дима!

– Мария, не паникуй, – скривился мужчина. – Со мной всё хорошо. Пойду прилягу. Принесёшь мне наверх кружку сладкого чая и что-нибудь съесть, ладно?

Только и смогла, что кивнуть. Яматов всё же поднялся с колен. Теперь мне кажется, что он вдобавок и на несколько килограмм похудел.

Проводив Дмитрия взглядом, поторопилась на кухню. Сама ещё от сеанса не до конца отошла, и ноги подрагивают, но на первое место поставила нужды мужчины. Когда слышала, как Дима говорил отцу, что у того недостаточно сил, чтобы со мной поделиться, думала это иносказательно, а на деле вышло, что нет. И, судя по плачевному состоянию Яматова, он был щедр и отдал мне много.

В глубине души теплилась надежда, что Яматов идёт на жертвы не только ради дара, который возникнет у меня после костра, но и из-за того, что я ему не безразлична если не как девушка, то хотя бы как человек.

Одёрнула себя и затоптала глупую надежду. Ничего нет хуже, чем быть дурой и верить в то, чего нет.

У Яматова есть невеста, она ему родит, как он выразился, чистокровных детей. Вот о ней Дмитрий станет заботиться, холить и лелеять всю жизнь. А я так, расходный материал, хоть и нужное, но лишь средство для достижения цели. Но это не отменяет тот факт, что Дима помогает мне выжить, и я ему благодарна.

За рассуждениями отвлекалась и не заметила, как нарезала целую гору бутербродов. Подумала, что много – не мало, сложила их на поднос, туда же поставила большую чашку со сладким чаем и понесла всё наверх.

Толкнув бедром дверь спальни Дмитрия, обнаружила там лишь пустую постель, в ванной тоже никого не было, и я, мысленно поворчав, пошла к себе в комнату. Естественно, мужчина там и нашёлся.

Вариант разбудить и прогнать даже не рассматривала, совесть бы не позволила тревожить человека, который выглядит так болезненно, как Дима. Он лежал в несвойственной для него позе. Обычно Яматов по-хозяйски разваливался и вытягивался во всю длину, а тут, лёжа на боку, свернулся калачиком, словно мёрзнет, и нахмурился. Видно, сон не приносит ему облегчения.