Одиночка (страница 11)
– Ты знаешь моего Адиля? – жалобно спрашивает она. – Я его жду. Он за лекарствами поехал.
– Да, я его знаю. Мы с ним… дружим. – Присев на корточки, я сжимаю ее руки. Они ледяные. – Давайте в квартиру вернемся, апа? Здесь холодно.
– Нет, – упрямо мотает она головой. – Адиль сказал, что он недолго. Я буду ждать здесь.
Не имею ни малейшего понятия, почему ее болезнь настолько меня пробирает. Эту женщину я почти не знаю, а с ее сыном мы встречались очень давно. Скинув куртку, набрасываю тете Гуле на плечи. Ну что я за дура. Нужно было взять второй пирог.
18
– А квартиру-то вы закрыли, апа?
Активно переминаюсь с ноги на ногу, старательно подавляя нарастающее лязганье зубов. Я дважды идиотка, потому что не взяла номер Адиля. С радостью взяла бы сейчас, да только Роберт не берет трубку.
– Закрыла конечно, – без эмоций отзывается мать Адиля, глядя себе под ноги. – Помню, что закрывала… У меня в последнее время голова странная… Не нравлюсь я себе… И Адиль переживает.
Я не знаю, что ей ответить. Слишком больно. Наверное, лучше сойти с ума окончательно, чем застрять между сумасшествием и нормальностью. Потому что нормальность, увы, предполагает способность испытывать бессилие и чувство вины.
– А ты его откуда знаешь? – Тетя Гуля вполне осмысленно фокусируется на мне и одергивает полы куртки. – Моего Адиля.
– До его отъезда мы дружили, – не удержавшись от легкой улыбки, отвечаю я. – Потом потерялись.
– Да, он надолго уехал. Но звонил мне постоянно и денег присылал… – Ее взгляд наливается вызовом, а голос непривычно твердеет: – Он хороший сын.
Я киваю:
– Не сомневаюсь. Адиль очень вас любит.
Тетя Гуля моргает и, будто успокоив себя тем, что я не пытаюсь с ней спорить, снова смотрит вниз. Кровь наконец перестала сочиться из ее раны, бурая дорожка замерла на щеке.
– Ему просто нужно было уехать… Он так мне и говорил: «Эни, мне надо». А я кто такая, чтобы ему указывать? Значит, действительно нужно было… Люди любят языками трепать… Разве он плохой сын, если хотел устроить свою жизнь?
В глазах щиплет так сильно, что я забываю о холоде и дрожи в теле. Да, людям нравится трепать языками настолько, что они не гнушаются ранить любовь матери. А она, конечно, его защищала. Именно поэтому сейчас хочется плакать. Этой женщине приходилось тратить последние силы на тех, кто якобы желал ей добра.
– А вот и улым мой подъехал. – На лице тети Гули расцветает счастливая улыбка, взгляд теплеет. – Я же говорила, что дождусь. Он обещал, что недолго.
Повернувшись, я впиваюсь глазами в черный (ну конечно же. – Прим. автора) седан, остановившийся прямо возле подъезда. Машина преграждает путь пешеходам, но едва ли сейчас Адиля можно за это винить. Он выходит из машины, громко шарахнув дверью, и спешно идет к нам. В руках зажат пакет с логотипом аптеки, означающий, что его мать ничего не напутала. Адиль действительно отлучался за лекарствами.