Стоило Лёше, который шёл последним, закрыть за собой дверь, как Слава дёрнул меня за руку, крепко прижимая к стене. Я невольно охнула, больно ударившись, но в следующую секунду уже набросилась на него, сама поначалу опешив от собственной прыти.

– Мне уже начало казаться, они никогда не уйдут, – прошептал он мне в шею, пока его руки по-хозяйски исследовали мою грудь, возясь с пуговицами. Мысль о том, что сейчас мы займёмся сексом прямо в баре, пронзила мозг, возбуждая ещё сильнее, хотя, казалось бы, дальше некуда. Я что-то промычала о том, что всегда мечтала сделать это за барной стойкой, когда за дверью послышался шум.

– Ты не закрыла дверь? – выдохнул Слава, не переставая целовать мои ключицы.

– Вроде бы закрыла… – Мои руки нырнули вниз, сражаясь с его ремнём. Шум повторился, перейдя в отчётливый стук. Раздражённо вздохнув, я прикусила губу. – Это может быть Лета. Надо открыть.

 Нехотя поднялась, приводя одежду в порядок и стараясь унять бешеное сердцебиение. Позади звенел ремнём Слава – надо же, я успела его расстегнуть?

Дверь и впрямь оказалась закрыта. Повернув замок, я потянула её на себя, прищурившись после полумрака. Передо мной стояла тоненькая девушка, скромно улыбаясь.

– Простите, если побеспокоила. Я немного опоздала…

– А вы кто? – вышло грубовато, но меня, чёрт возьми, отвлекли от почти-секса! Ей повезло, что я всё ещё стою и слушаю.

– Простите, я забыла представиться. – Девушка засуетилась, полезла в карман и ткнула мне в лицо какую-то бумажку. – Я из «Воскресного зеркала». Полина Градова. Веду колонку светской жизни.

– Простите. Вам точно не сюда. У нас тут вчера не совсем светский раут был. – Я попыталась закрыть дверь, но пронырливая журналистка подставила ногу, успев заглянуть внутрь. Лицо её озарилось хищной улыбкой, она стремительно обернулась, кивая парню с фотоаппаратом, не замеченному мною ранее, и громко крикнула:

– Станислав Борисович! Всего несколько слов, пожалуйста! – Шустрая журналистка буквально бросилась вперёд, впиваясь глазами в Славу. Я расхохоталась, поворачиваясь назад.

– Смотри, она тоже приняла тебя за актёра! – Казалось, Слава вот-вот рассмеётся в ответ, но он почему-то досадливо поморщился, будто тень набежала на его лицо, и тут же широко улыбнулся, делая шаг вперёд.

– Простите, но сейчас я не даю интервью. – Он посмотрел в сторону фотографа, едва заметно оттирая меня плечом за спину.

– Это ваша новая подруга? Станислав Борисович?! Как её зовут? Всего пара слов, пожалуйста!

– Эта прекрасная девушка – мой близкий друг. На этом мы, пожалуй, закончим, извините, но у меня действительно нет времени. – Дверь закрылась, и в пабе повисла тишина. Гулкая и звенящая. Слава повернулся ко мне, шагнул навстречу, но я инстинктивно отступила, вскинув руки.

– Подожди. Я сейчас что-то не понимаю. Правда, не понимаю. Что это сейчас было? Почему ты ей отвечал? Ты решил подшутить над журналисткой? – Чувствовала ведь, что лепечу что-то бессвязное, но ничего не могла с собой поделать.

– Кира, я… – Слава снова сделал попытку подойти. Я шарахнулась от него, сама испугавшись своей реакции. Он выдохнул, опустив голову, а когда поднял, я невольно вздрогнула. Его глаза лихорадочно блеснули в полумраке.

– Кир, я знаю, что поступил некрасиво, непорядочно, особенно по отношению к тебе, но я не думал, что невинная шалость зайдёт так далеко. Я…

– Стоп. – Мне удалось наконец взять себя в руки. Хотя бы внешне. – Подожди. Я правильно поняла – ты действительно знаменитый актёр?

 Он кивнул и ответил:

– Станислав Горелов.

– Понятно. – Я тупо кивнула, чувствуя, как со скрипом ворочаются мысли в голове. – Знаешь, мне надо это всё переварить. Ну, ты понимаешь. – Я помахала в воздухе рукой. – Всё это. В общем… Прости, пожалуйста, но ты не мог бы оставить меня одну?

 Вячеслав, или уже Станислав? кивнул, не пытаясь возражать. Спустя две минуты хлопнула задняя дверь. Взревел мотор, и снова стало тихо.

 Что, чёрт возьми, здесь только что было?! Что это вообще было?! Повинуясь внезапному порыву, я бросилась наверх, в кабинет, открыла ноут и дрожащими от нетерпения пальцами застучала по клавиатуре. Пока загружалась страница, сгрызла почти весь ноготь на большом пальце. Наконец на экране появилось фото улыбающегося элегантного мужчины в тёмно-синем смокинге, в котором с трудом узнавался Слава. Без бороды он выглядел моложе, хотя не растерял очарования уверенного в собственной неотразимости мужчины.

Станислав Горелов – глаза помчались по тексту, выискивая нужную информацию. Тридцать шесть лет, почти ровесники. Образование. Ну, ничего себе! Что тут я со своей школой искусств делаю?! Семья… Не женат. Огромный камень с грохотом скатился с души, и я невольно выдохнула, только сейчас осознав, как же на самом деле боялась. Дальше следовало краткое описание карьеры, список фильмов, в которых с удивлением оказалась пара знакомых, планы на будущее… Америка. Фильм "Боги". Третья часть. Я закусила губу, чувствуя, что ещё чуть-чуть и накроет нечто, отдалённо напоминающее истерику.

 С шумом захлопнув ни в чём не повинный ноутбук, я оттолкнула его от себя и поднялась, с грохотом уронив стул. Надо было идти домой. Туда, где можно забиться в угол и всё обдумать. Как следует. Хотя о чём тут думать, я даже и не знала. Мой любовник оказался знаменитостью. Казалось бы, чего ещё надо? Живи и радуйся, глупая гусыня! Но нет, мне же таких не надо, мне же простых подавай!

Шестнадцатая глава

 Я всхлипнула, чувствуя, что слёзы всё-таки хлынут раньше, чем дойду до дома. Как назло, ключи от «Утки» не спешили находиться, путаясь с кучей мусора на дне сумки. Да чтоб тебя!.. Высыпала содержимое на пол и села рядом, копаясь в старых чеках, обломках карандашей, куче мелочи…

 Как же это, оказывается, больно – чувствовать себя использованной! Он забрёл в «Утку», надеясь поиграть, а тут и я под руку подвернулась. Идиотка! Как только могла повестись на это?! На этот хрустальный взгляд, на эту улыбку, на руки эти невероятные… Новый всхлип заставил крепко стиснуть зубы, выдернуть наконец ключи и с силой затолкать всё обратно в сумку.

 И что теперь? Он будет со смехом вспоминать о хозяйке провинциального бара, потягивая шампанское из высоких бокалов, или что они там пьют обычно? Ведь думала же, говорила же себе – не смей его трогать! Потерпела бы неделю, он бы сам свалил. Но не-ет, мне же секса захотелось! Нимфоманка старая!

 Я шла по улице, размазывая слёзы, не обращая внимания на прохожих, провожавших удивленными взглядами. Завтра, небось, разговоров не оберешься…

– Кира! – Углубившись в рефлексию, не заметила, как чуть не налетела на Дениса. – Я как раз к тебе шёл, сказать, что завтра зайду, помогу с ме… Кир, ты чего? А ну посмотри на меня?

 Он схватил меня за плечи и заставил поднять зарёванное лицо. Он выглядел таким обеспокоенным, таким родным, теплым…

– Он оказался актёром!.. Мой Слава оказался актёром! – И, всхлипнув, бросилась к нему, пряча лицо на груди. – Использовал… а я теперь… а он… а эта журналистка…

 Денис несколько секунд вслушивался в мою истерику, потом решительно обнял за плечо и буквально потащил домой. Заведя на кухню, кивнул Лете, которая с удивлением уставилась на нас, и, усадив меня на стул, зашумел дверцами шкафчиков.

– Где у вас виски? – вопрос предназначался дочке, потому что от меня сейчас толку было мало. Лета, бросив на меня испуганный взгляд, метнулась к плите и, раскрыв шкафчик, достала полупустую бутыль и протянула Денису. Тот налил стакан и сунул его мне, придержав рукой. Зубы застучали по стеклу, горло обожгло, и вскоре в животе разлилось приятное тепло. Судорожно вздохнув, я кивнула и отставила стакан в сторону. Сухо всхлипнула, чувствуя, как отступают слёзы, и обвела своих близких полубезумным взглядом. Они сидели, боясь пошевелиться, напротив и не сводили с меня глаз.

– Помните, я говорила про нашего нового бармена.

– Да, Слава, помню, – откликнулась Лета. – Он тебя обокрал?

– Этот тот парень, который тебе понравился? – понимание мелькнуло в зелёных глазах Дениса, и он нахмурился. – И что он натворил?

– Он – Станислав Горелов, – мрачно проговорила я, всё ещё чувствуя, что не могу поверить в то, что сама говорю.

– Горелов? – Лета нахмурилась. – А кто это?

– Лафей из "Богов", – мрачно заявил Денис. Мы с удивлением посмотрели на него. – А что? – он с вызовом расправил плечи. – Дети любят смотреть эти фильмы, я смотрю с ними. Слушай, но я же был сегодня в «Утке». Видел его… В голове не укладывается… А это точно он?

 Я мрачно кивнула, снова взяв руки стакан.

– И что мы с этим будем делать? – риторически спросила моя не по годам мудрая дочь.

– Не знаю. – Губа предательски дрогнула. Я поднялась. – Пойду полежу. Если можно, меня сегодня не трогать. – Посмотрела на Дениса. Тот понятливо кивнул, взглядом обещая Лете всё объяснить. Прихватив по дороге початую бутыль, я тяжело потопала наверх.

 Значит, актёр. Миллионер, которому я предложила работу за три копейки. Как же он смеялся надо мной, наблюдая, как подсчитываю дневную выручку! А как гордо отказалась от его помощи… Перекатившись по кровати, я замычала в подушку.

 А то, что между нами было?! Как мне ему теперь в глаза смотреть? Как обращаться? Как вообще к нему обращаются? Станислав Борисович? Он вдруг предстал передо мной в совершенно другом свете. Чужой. Незнакомый. Далёкий.

 Отчего-то стало обидно. За себя, прежде всего. За свою доверчивость. Как всё глупо вышло… И что теперь? Зачем он это сделал?

 Кажется, я опять плакала. А потом пила. И опять плакала, словно скорбела о потерянной невинности. А потом заснула в обнимку с подушкой.

 Проснулась на рассвете. Поначалу не могла понять, почему спала одетой на неразобранной кровати. Воспоминания вчерашнего дня нехотя возвращались в голову, которая, к слову, нещадно болела от вчерашних слёз вперемешку с виски.

 Неспешно приведя себя в порядок, я поняла, что сегодня отношусь к открывшейся правде легче. Так и должно быть. Через год, наверное, мне вообще всё равно будет… В общем-то ничего страшного ведь не случилось. Мы ведь ничего серьёзного не планировали, так не всё ли равно, кем Слава в итоге оказался: актёром Гореловым или, например, строителем Васей?

 Подбадривая себя подобным способом, я спустилась вниз и поставила чайник. Заслышав шум, с лестницы кубарем слетела Лета и замерла на пороге кухни, тревожно разглядывая меня.

– Ты как?

– Напугала? – Мне вдруг стало ужасно стыдно. Напугала ребёнка женской истерикой, до которой ей самой ещё несколько лет жить. Я прижала дочку к себе, зарывшись носом в пушистые волосы. Скоро совсем меня перерастёт… – Прости, – тихо-тихо прошептала ей в макушку.

– Ты его любишь? – Ну конечно, закономерный вопрос. А что ещё может думать двенадцатилетняя девочка, видя, как мама плачет из-за мужчины?

– Мне просто было очень обидно, что он меня обманул. – Я вздохнула и отстранила её от себя, заглядывая в серо-зелёные глаза. – Иногда это бывает очень, очень обидно.

– Но он тебе нравится, – утвердительно спросила Лета, вскидывая бровь.

– Нравится. – Чайник закипел, и мы одновременно бросились его выключать. Столкнулись руками, рассмеялись. – Папа где?

– Ушёл ещё вчера. – На удивление, Лета не выказала грусти по этому поводу. – Сказал следить за тобой и не пускать в бар, если соберёшься.

– И ты всю ночь не спала? – ахнула я.

– Нет, конечно. – Дочка беззаботно пожала плечами. – Я дождалась, пока ты уснёшь, и сама легла.

– Золото моё, – умилённо пробормотала я, взъерошив светлую макушку.