Меня наполняет тяжесть. Я качаю головой и убегаю в сторону нашего коридора. У Дары нет выбора, кроме как последовать за мной. Никто из слуг не останавливает меня на бегу; они опускают глаза и отходят в сторону, пропуская меня.

Я смутно припоминаю то время, когда слуги смотрели мне в глаза. Когда мама и папа не отгораживались от меня, как сейчас. Но это было до того случая. Долгое время я почти не думала о нём, но недавно, после того как я подслушала разговор Кендры и другой служанки, он снова всплыл в моей памяти.

Мне было всего шесть лет, я играла в прятки в лесу в нашем поместье с соседской девочкой, Розой, которая была одного со мной возраста. Я помню только, что заснула там, где пряталась. Дара заверила меня, что приглядит за девочкой и не позволит ей найти меня, что уведёт Розу подальше, глубоко в лес. Когда я проснулась, уже наступила ночь и по лесу рассыпались люди, вышедшие на наши поиски. Я благополучно вернулась домой – в отличие от Розы.

Я плакала целыми днями, клялась родителям, что Дара собиралась только увести Розу подальше от того места, где я пряталась. Но она, должно быть, забрела слишком далеко.

Позже я услышала, как родители обсуждали это: с наступлением сумерек Роза зашла очень далеко в лес и каким-то образом упала в пруд – за много миль от того места, где я видела её в последний раз. Её мать была вне себя от горя и уехала из наших краёв. С тех пор мои родители никогда не относились ко мне, как раньше. Примерно в то же время они стали говорить мне, чтобы я перестала всем подряд рассказывать про Дару, будто она настоящая.

Тогда и началось моё затворничество.

Стоит только мне закрыть дверь к себе в комнату, как раздаётся резкий стук.

– Кто это? – спрашиваю я.

– Эммелина, открой дверь, – отвечает мама. Сердце у меня уходит в пятки. Она уже знает, что мы сыграли шутку с Кендрой?

Я открываю дверь, и мама заходит внутрь, юбки развеваются и задевают стопку теневых зверей, которых я запихнула на нижнюю полку стоящего у двери книжного шкафа. Тень в форме щенка цепляется за подол маминого платья и волочится за ним, пока мама идёт к креслу. Она даже не замечает этого. Я поднимаю тень с пола и позволяю ей танцевать и прохаживаться по моей ладони.

– Ну и что нам с тобой делать? – спрашивает мама, с отвращением глядя на крошечное теневое существо у меня в руке.

Я хмурюсь и сажусь на край своей кровати c белым пологом – именно таким, какой предпочитает мама, – Дара лужицей растекается у моих ног. Она дуется. У нас неприятности.

– Ты о чём?

Если мама ещё не знает о нашей шутке, то я вовсе не хочу просвещать её.

Но она смотрит на меня тем самым взглядом: он означает, что она всё знает, и знает, почему я только что задала вопрос. Я пожимаю плечами.

– Ты не имеешь права так обращаться со слугами, Эммелина. Они не твои игрушки.

Мои внутренности сводит. О нет! Она действительно знает.

– Кендра наверняка ей нажаловалась, – бурчит Дара. Не сомневаюсь, что так оно и есть.

– Я не знаю, что тебе сказала Кендра, но она меня не любит. Мы просто немного повеселились.

Мама скрещивает руки на груди:

– Из-за твоего веселья Кендра вывихнула лодыжку. Твои шуточки с тенями совсем не смешные.

Мои плечи поникли. Мы вовсе не хотели, чтобы Кендра пострадала.

– Теперь у нас на этой неделе на одного слугу меньше, – продолжает мама. – А мы ожидаем гостей.

– Правда? Кого?

Я навостряю уши. Гости – редкость в нашем доме. Мама и папа по возможности стараются сделать так, чтобы никто не знал о моём даре. А если придут гости, это значит, что я смогу хотя бы немножко пообщаться с кем-то новым.

– Из Циннии приезжает делегация, чтобы обсудить возможность договора с соседней провинцией Аббачо. Они пытаются заручиться поддержкой аристократии, чтобы объединить нас всех под один свод законов. – Глаза мамы сужаются. – Это важно. Пока они здесь – никаких происшествий. Пожалуйста, не опозорь нас. Никаких шуточек и ни слова о твоей тени.

Её слова режут, мои щеки алеют, как будто меня ударили. Я гляжу на свои руки и мну подол юбки. Опозорить их? Вокруг так мало людей с магическими способностями, можно было бы ожидать, что родители захотят мной похвастаться. Но они не понимают, как прекрасны тени, как великолепна тьма, не видят их так, как я.

Только Дара понимает меня.

Она сжимает мою лодыжку, как будто читает мои мысли.

– Ты не сумасшедшая, и ты не недоразумение; ты драгоценность. Когда-нибудь мы им это докажем.

Я делаю глубокий вдох:

– Я буду стараться изо всех сил, мама. Обещаю.

Глава третья

Сегодня тени кажутся тоньше, чем обычно. Возможно, они стесняются и прячутся от делегации, которая должна прибыть днём. Последний раз гости были у нас несколько лет назад, когда мы решили, что будет забавно вымостить тенями пол в гостевом крыле. Но вредная дочь гостей с этим не согласилась.

Она совсем не хотела со мной играть и воротила нос при виде моих теневых зверей. Когда я попыталась рассказать ей о Даре, она рассмеялась и сказала, что я уже не в том возрасте, чтобы заводить воображаемых друзей. Ночью она споткнулась на скрытой теневыми узорами лестнице и сломала руку. На следующее утро вся её семья собрала вещи и уехала. А я ведь только хотела украсить гостевое крыло, я не хотела её обижать, но мама с папой были в ярости.

Надеюсь, новые гости будут приятнее. Я должна изо всех сил постараться выполнить обещание, данное маме, и ни словом не обмолвиться о тенях. А если эти гости всё-таки окажутся неприятными, то я буду как можно больше времени проводить в своей комнате. Кому они нужны, когда у меня есть Дара и приятная темнота на кончиках пальцев!

– Нам давным-давно не приходилось подслушивать незнакомцев, – Дара мурчит мне на ухо, когда мы идём по коридору к кухне. – Мне уже скучно слушать твоих родителей и слуг. Когда прибудут эти новенькие, нужно будет их подслушать, чтобы узнать, какие они на самом деле.

Я улыбаюсь:

– Мне нравится эта идея.

Дара знает, что подслушивание давно стало моей любимой игрой. Когда я слушаю разговоры других, я представляю, будто заливаюсь смехом вместе с ними, а не прячусь в тени поблизости.

Когда мы поворачиваем за угол, я замираю на месте. Передо мной стоит странная маленькая девочка с тонкими растрёпанными волосами, колышащимися вокруг её лица словно живые. Она дёргает головой и хмурится, глядя на меня. На ней блёклое жёлтое платье с грязным подолом и рукавами. У неё непонятные глаза: большие и немигающие, как будто она всё видит, но не всё воспринимает.

Дара клубится у меня над плечом:

– Она странная.

– Как думаешь, она потерялась? – шепчу я в ответ. – Гости уже прибыли?

Девочка внезапно расплывается в улыбке и хлопает в ладоши.

– Я тебя знаю, – произносит она нараспев. – Ты больше не сверкаешь и не сияешь. – После чего замолкает и снова смотрит перед собой.

Ощущение – словно ледяная рука касается меня изнутри. Как будто девочка смотрит сквозь меня. Я дрожу и зову своих теней поближе. Вскоре меня окружает спасительная темнота, и я больше не чувствую взгляда девочки. Она, похоже, и не заметила, что я спряталась. Но когда мы с Дарой выскальзываем из коридора, маленькая девочка снова начинает напевать:

– Я тебя знаю, я тебя знаю.

Я не могу так быстро скрыться от неё, чтобы не слышать этого.

Когда мы добираемся до кухни, выясняется, что я была права: гости прибыли рано, а значит, мы не успеем немного повеселиться в особняке. Дара расстроена, а я нет. Сегодня облачно, замечательная погода для своенравных теней в лесах на наших землях. Стащив кусок яблочного пирога у повара, который на меня едва взглянул, я выхожу из дома. Когда-то, уже после того случая с Розой, мама и папа запретили мне ходить одной в лес, но потом махнули рукой. Тени взывают ко мне; я ничего не могу поделать.

Я перехожу на бег, Дара стелется за мной точно тёмный плащ, и мы несёмся в лес, оставив позади все тревоги по поводу неодобрительных взглядов родителей. Деревья никогда меня не осудят. Я останавливаюсь, только когда оказываюсь настолько далеко, что из окон особняка меня уже никто не увидит. Я смеюсь и вскидываю руки к небу. Воздух на вкус как дождь, и ветер скользит меж ветвей, отчего деревья начинают танцевать. Сегодня прекрасный день.

На мой зов дрожащие тени сползают со своих мест между деревьями, и я преображаю их с помощью своей магии. Они образуют квадрат, который медленно перетекает в вытянутый пятигранник. Потом я добавляю с краю хвост. Я создаю теневую верёвку и хватаюсь за неё, после чего мы направляемся в поле на краю владений моих родителей. Ветер швыряет моего теневого змея из стороны в сторону, а мы с Дарой гоняемся друг за другом по дороге на холм и вниз.

Мы останавливаемся на нашем любимом месте на вершине холма – за спиной тёмный лес, а впереди поля, протянувшиеся на целые мили, – и ложимся смотреть, как грозовые облака сгущаются над нашими головами. По моей команде тени под тучами корчат смешные рожицы и принимают странные формы. Но я не смеюсь, как обычно в такие дни. Одно вихрящееся волнистое облако напоминает мне волосы маленькой девочки. Она преследует меня в мыслях.

– Не волнуйся, – говорит Дара. – Она ничто.

– Это меня и беспокоит, – отвечаю я. – Она казалась такой… пустой. Такой… отрешённой.

Эта встреча расстроила меня куда сильнее, чем хочется признавать. Но я доверяю Даре. Она умеет читать людей так, как мне никогда не научиться. Она мой лучший друг.

Облака клубятся над нашими головами, и капли дождя шлёпаются мне на лицо. Я испускаю стон:

– Наверное, нам пора идти. Мама с папой будут в ярости, если узнают, что я пришла в дом промокшая, когда у нас гости. Такие важные.

– Они не знают, что теряют, – отвечает Дара, виляя между каплями.

Я улыбаюсь и отпускаю теней из змея обратно в лес. Несколько мгновений они шепчутся вокруг меня, точно друзья, с которыми расстаёшься лишь ненадолго, а потом исчезают. Мы с Дарой возвращаемся в дом, грозовые тучи преследуют нас. Но когда мы подходим к дому, я краем глаза замечаю белую вспышку – и замираю. Та странная девочка просто стоит там, в центре заднего сада, и капли падают на неё. Она не двигается, она смотрит на меня в упор. С того места, где она стоит, ей открывается широкий вид на лес.

Она… она следила за нами? Она видела, как мы зашли в лес, и просто ждала нас? Но зачем?

Я содрогаюсь, когда понимаю, что её губы движутся, снова и снова произнося всё те же слова. Мне не нужно слышать её, чтобы знать, что она опять повторяет прежний напев: «Я тебя знаю, я тебя знаю».

Я отворачиваюсь и стараюсь как можно скорее миновать сад, надеясь, что она не последует за нами. Как только мы заходим внутрь, мы бежим в мою комнату.

Я искренне собиралась внять маминому предупреждению, но до обеда ещё целый час, и я не могу не думать об этих таинственных гостях. Они все как та девочка? Странные и жуткие? Мне известно только то, что мои родители очень хотят произвести впечатление на этих людей.

Укрывшись темнотой так, что нас никто не видит, мы выходим из моих покоев и направляемся в гостевое крыло.

– Возможно, они сделали с ней что-то, из-за чего она стала такой, – предполагает Дара, и у меня по спине бежит холодок. Надеюсь, это не тот случай.

Разумеется, теперь я должна всё разузнать. Девочку мы не видели с тех пор, как вернулись домой. Дождь всё ещё барабанит снаружи, эхо разносится по дому. Отличное прикрытие, чтобы я могла проникнуть туда, где меня быть не должно.

Любимая игра Дары – проделки, а я больше всего люблю подслушивать, и за все эти годы я неплохо натренировалась.