– Я здесь! – встал с лавки рыжий.

– Ave Christi! Добрый день, ребята, – к ним подошел незаметно оказавшийся во дворе человек. У него была странная одежда, белый плащ с откинутым назад капюшоном, вроде монашьего балахона, только достаточно короткий, чтобы были видны пятнистые камуфлированные штаны, заправленные в ботинки. Лицо его, загорелое и обветренное, было спокойно, голос звучал тихо и непривычно после истеричных команд конвоиров. В руках человек сжимал две папки для бумаг.

– А ты – Реймонд Калист?

– Да.

– Хорошо, что вы познакомились. Вам ведь выпало служить вместе. Я – брат Кальварий, сержант. Добро пожаловать в орден.

– Какой орден? – спросил Калист.

– Орден Христа, конечно же! Братство иезуитов, воздушно-десантные войска наследников святого Игнасия. Реймонд, раз уж мы в армии Господа, соблюдай дисциплину. Обращайся ко мне как к старшему, говори «да, сэр». И не задавай вопросов, пока офицер и старший по званию не скажет, что слушает вопрос. В ордене солдаты обычно все понимают с первого раза. Это понятно?

– Да, сэр!

– Молодец. Питеру уже нашили знак. А тебе, Рей, я принес погоны и нашивку ордена, не потеряй, сегодня вечером сам пришьешь. Берите ранцы, сейчас поедем в сектор иезуитов. А вы куда, юная леди?

– С вами.

– Вы – Жанна Помме, верно?

– Да, сэр!

– Ну, не надо, вы же не в ордене. За вами придет человек, но немного позже, подождите.

Вскоре Рей уже сидел в джипе, который катил по улицам строящейся цитадели. Рей улыбался. Он еще не встретил здесь ни одного вола или другого привычного по деревенскому быту животного, но вся эта машинерия и арматура вокруг производила впечатление мощи, а значит, власти и безнаказанности. Калиста определили в десантные войска иезуитов – одного из самых влиятельных орденов. И он уже знал, что нашел замену коту Тому, кого будет мучить, пусть он и рыжий. И замену для Мэгги, хотя здесь еще надо постараться, но перспектива есть. В первый раз за долгое время Рей искренне поблагодарил Бога.

Глава 5. «Он не ведает, что творит»

Планета Аркаим, сейчас.

– Иван Сергеевич, можете объяснить, зачем вы взяли флаер напрокат? От станции монорельса «Сталевка» идти до музея недалеко, на тех улицах всегда людно. Вас бы по пути вряд ли так просто затащили в подворотню.

Этот вопрос задал Ивану шеф полиции Розгин, точнее, его голография, парящая над столом. Фомин уже сходил в аптеку, купил там ингалятор, которым раньше пользовался для восстановления после командировки на войну. Пара затяжек – и репортер уже твердо стоял на ногах, сердце успокоилось. Иван сидел в кабинете Романа Волхова. Только что он пересказал историю о нападении шефу полиции, вместе с хозяином кабинета они теперь думали, что же предпринять дальше. На улице уже давно стемнело, большая часть контор в офисном центре «Терем» закрылась на ночь.

– Мне было интересно полетать на машине. Я не знал, что есть такие опасные районы. Вы же говорили, вашими стараниями нападения на улицах случаются редко.

– Да, говорил. Но я также говорил, что нужно быть осторожным, в городе проблема наркомании. Вы ведь прилетели не как турист, идолов языческих смотреть, а на задание. Так и ведите себя соответствующе, профессионально.

– Ну, буду знать. Хотя даже на контролируемой бандитами Лагарте в столице можно почти везде ходить без страха быть ограбленным среди дня.

– Давайте лучше поговорим о деталях, – сказал Волхов, – нападавшие действительно требовали от вас убираться с планеты, и все? Не отбирали ценности, ничего подобного?

– Нет, только угрожали и требовали свернуть мое расследование по музею. Они показались очень хорошо осведомленными, знали и про Юрия, и что меня послал Литейщиков. Это были не бандиты, уверен.

– Тот, кто с вами разговаривал, уверены, что это он же на записи, и его опознал Юрий перед исчезновением?

– Я здорово испугался. Но почти уверен, что это тот же человек. Флаер не тот, что на видео, но человек тот же, да. Уверен.

– Ясно. Базы данных пока на это лицо ничего не нашли. Какие-то подробности разглядели, чего мы не увидели на старой записи?

– Он странно говорил. Странный акцент. Никогда похожего не слышал, но думаю, русский для него не родной. Лицо… серые глаза, кожа тоже какая-то сероватая. И на щеках желтые пятна.

– А вот это уже интересно, – полицейский встрепенулся, на секунду его изображение пропало, – есть, конечно, варианты вроде симптомов отравления особыми наркотиками или болезней печени – гепатитов, но ваше описание очень походит на конкретный этнос. А именно жителя умеренной полосы планеты Доминика.

– Столица крестоносцев! – воскликнул Волхов. – Я говорил, что проблема не в местной наркомафии.

– Подожди, Рома! Ты так быстро расследование провел, хоть сейчас мне на пенсию уходи. Здесь у нас попадаются политические беженцы, которым не жилось по церковным законам. Граница с орденом ведь рядом. Беда в том, что часто человек, сбежавший от доминиканцев, не просто не хочет жить по их законам, он не хочет жить по любым законам вообще. И на Аркаиме криминальный элемент как раз нередко имеет серые глаза, серые волосы и желтую физиономию. Если наши христианские соседи засылают людей с серьезными заданиями, они стараются выбирать агентов с неприметной внешностью. Завербованных местных или жителей принадлежащей ордену планеты Пайя, они очень похожи на нас лицом, а если присылают уроженцев Доминики, то с полярных широт. Хотя согласен, нападение не похоже на гангстеров. А остальных двух нападавших рассмотрели?

– Плохо. Второй был немного моложе. А может, мне показалось, он дергался, угрожал, и этот желтолицый ему приказал заткнуться. Значит, этот парень не главный. И по-моему, у него не было желтых пятен на лице, обычный внешне. А водителя вообще не запомнил, он в салоне машины сидел все время.

– Хоть что-то. Как же мне вам помочь, что предложить… Людей мало, роботов свободных нет. Могу предоставить одного вооруженного охранника одновременно. Но вам нужно будет заключить договор, согласиться пребывать в гостиничном номере большую часть суток. Выходить будете по согласованию с охраной, при свете дня, на один-два часа, не больше.

– Два часа в день?! Это только чтобы в гастроном сходить или столовую. А мне материал собирать нужно.

– Охранник за вас отвечать будет, ему сложно просчитывать все угрозы, если вы по городу станете гулять, да еще и ночью. Лучшего вам предложить не могу. Если вы, конечно, не хотите собраться и улететь домой.

– Уверен, для вас это был бы легкий выход, но я пока не настолько напуган. А патрульные дроны не помогут?

– В том и дело, – насупился полицейский. – Мы уже смотрели биометрию и записи с коммуникатора. Биометрия показывает, что вы все время были спокойнее, чем снеговик, а на записях никаких голосов, просто белый шум. У злоумышленников была какая-то хитрая аппаратура подавления. Готов спорить, дроны они тоже обманут. Это самое странное в этом деле. Бандиты могут говорить культурно, цитировать Библию, называть друг друга «братьями», но вот притащить в Сталевку такую технику… У нас такие генераторы помех не делают и официально не завозят, разве что на военные заводы или по заказу контрразведки.

– Знаете, сэр, я все-таки откажусь от полицейской охраны. Лучше постараюсь узнать что-нибудь про судьбу Юрия быстрее, чем стану отсиживаться в номере.

– Ваше право, но учитывайте, что я сейчас не имею оснований даже объявить эту странную троицу в розыск.

– Но они ведь мне угрожали!

– Какие-то есть доказательства? Записей угроз, видео, как я понял, у вас нет. Если заказать экспертизу и она подтвердит, что вас ударили парализатором, это наверняка будет дешевая бытовая модель парализатора, тип «Шило» или «Шарошка». Их применение плохо регламентировано законом, вам всегда еще могут предъявить, будто ударили вас в качестве самообороны, доказывай потом обратное. Вот если бы вы получили разряд из той самой модели парализатора, что и сторож музея, это сильный армейский НБ-4, тогда можно было бы заводить дело.

– Знаете, даже на Лагарте, где все плохо, легче заставить полицию действовать.

– Здесь такие правила, Иван Сергеевич. Я бы мог вам рассказать про вечную борьбу полиции Аркаима с этими кикиморами, нелюдью, с адвокатами и правозащитниками, но зачем? Вы же сами прилетели с планеты, где правозащитники победили полицию, сами все знаете. Я уже отправил запрос опричникам в Службу Контрразведки Аркаима по поводу использования аппаратуры подавления коммуникаторов и дронов, отдал имеющуюся видеозапись на обработку и анализ. Но Юрий не оставил после себя официального заявления про угрозы и преследования, нет доказательств. Если даже патрульные опознают этих желтолицых, при наличии паспортов с визами их отпустят.

– И что, совсем никак нельзя повлиять на этого маньяка?

– Можно было бы, как вы журналисты любите, написать статью, закатить истерику, но вряд ли это вам сильно поможет. У вас, случайно, нет друзей и знакомых в центральном аппарате Конгресса?

– Нет, у меня мало друзей.

– Жаль, – сказал Волхов, – без таких друзей вы можете написать заявление в Верховный Суд Человечества, что вам угрожают, а полиция бездействует, но через год минимум вам придет автоматическое сообщение с вопросом, актуальна ли ваша проблема и не хотите ли отозвать иск. Даже я не могу существенно это дело ускорить.

– Что ж. Мне платят большие деньги. И я намерен продолжить работу здесь. Я не стану требовать от полиции гарантий безопасности. Просто прошу, сделайте все, что в ваших силах, чтобы меня не убили и не покалечили.

– Постараемся, Иван Сергеевич. Мне самому, как начальнику полиции, стыдно за сегодняшний инцидент. Но вы уж тоже постарайтесь держаться людных мест, не ходить по городу ночью. Аркаим еще недавно был другим. Я помню, как толпа молодежи караулила людей, выходящих из православной церкви, оскорбляла и била их, а полицейские отказывались разнимать драку. Я сам был в толпе молодых и глупых язычников, пока не понял, что «ломать – не строить».

– Если что, ваш номер у меня в быстром доступе на коммуникаторе.

– Да, звоните. Рома, я так полагаю, вы сейчас спуститесь на три этажа, к Хагалу? Он еще работает сегодня?

– Да… работает, – смутился Роман.

– До определенной меры я могу закрывать глаза. Но не переступайте грань слишком далеко, время сейчас трудное. Удачи, я завершаю разговор, сообщу, когда узнаю что-то важное.

Иван и Волхов вышли в приемную. Секретарша еще работала за компьютером.

– Валка, много еще запросов осталось?

– Нет, почти закончила, Роман Харальдович.

– Завари нам чаю, покрепче, и можешь отправляться домой, закончишь утром.

– Спасибо.

Секретарша быстро приготовила в кипятильной машине чай, пахнущий пряными травами, разлила его по большим белым кружкам и ушла из конторы.

– Люблю чай. Пейте, Иван, он настоящий русский, успокаивает. Я не врал, что не могу проложить этому делу ход к центру Конгресса. Вне Аркаима я знаю лишь номера счетов, на которые переводить деньги, но их владельцы требуют очень много за решение вопросов. Так много, что нецелесообразно дальше работать.

– Ничего, Роман. Я не дам им и гроша. Пока деньги дойдут, ребята из Конгресса успеют сто раз передумать, потерять эти деньги, исчезнуть или назвать новую цену. Слишком они далеко. Скажите лучше, кто этот… Хагал?