Вот теперь присутствующие слегка забеспокоились. Многие оторвались от еды и воззрились на Бриолиса досадливыми взглядами. Носатый дал нам немного времени, выдержал почти театральную паузу – томительную и торжественную. Будто молчаливо предлагал уйти всем, кто не рискнет связываться с заговорщиками или остаться и больше не возвращаться к этому вопросу. Колдуны встревоженно перешептывались, глотали свои напитки, но ни один даже не сдвинулся с места. Бриолис чуть расслабился – каменное лицо его почти ожило.

– Должен признать, я рад, что мы настолько единодушны, – произнес с нотками оптимизма в голосе.

– Ничего мы не единодушны! – не выдержал сфинкс с белоснежными волосами и глазами цвета фиалки. Его тонкие черты совсем не вязались с массивной фигурой бодибилдера. Казалось, голову куклы Кена приделали к Терминатору. – Просто если их не остановить, начнется анархия. А этого не хочет никто. Да, придется туго. Все, кроме двусущих, могут лишиться силы в любой момент битвы. Да и оборотням понадобится время, чтобы избавиться от заклятий магического паралича и обычного. Но мы рискнем. Потому что выходов только два. Крушение нынешнего порядка вещей, диктатура наверху и хаос на улицах – или кровавый бой, который многим стоит жизни. Мы выбираем последнее. Никто здесь не хочет гибнуть во имя идеи или президента Земли. Но будущего, что наступит, если победят заговорщики, мы не хотим намного сильнее.

Двусущие… Боже! Как давно я не слышала этого определения оборотней! Напоминания о том, что в них живут два набора инстинктов, две сущности. Человек и зверь. Цивилизованное общество вытеснило это слово из обихода, заменив на «колдунов с двумя физическими формами». Звучало длинно, витиевато, зато политкорректно до зубовного скрежета. Но сейчас, в этом зале, маги больше не стремились вести себя правильно, толерантно. Щадить чьи-то чувства или изображать из себя законопослушных членов общества. Они готовились к худшему – умереть, чтобы не допустить крах нынешнего режима. И не собирались сдерживать ни эмоции, ни языки.

Сфинксу вторил одобрительный гул со всех концов комнаты. Бриолис кивнул ему так, будто почти кланялся, и опять взял слово:

– Повторюсь. Я рад, что все столь единодушны. Итак. План довольно прост. Вначале мы атакуем главарей с воздуха. Используем все снаряды, что не сильно вредят Земле и равновесию между мирами. А затем настанет ваш черед. Часть десанта высадится на крышу штаба заговорщиков. Вторая часть проберется к нему через подземные катакомбы. Мы их уже подготовили. Туннели выстраивались по принципу псевдопорталов. Вы называете их недопорталами. Путникам кажется, что просто идут сквозь коридор подземелья. На самом же деле время от времени их переносит на сотни километров вперед или в сторону. За несколько часов подземный десант доберется из средней полосы до Северного полюса. Именно поэтому мы не выделяем ему никаких средств передвижения. Лучше не смешивать магию в катакомбах. Их обслуживает слишком много разных заклятий. Никто не знает, как поведет себя в туннелях транспорт, напичканный техномагией. А другого у нас не выпускают уже много лет. Пеший поход слегка обременительней остальных, но не должен отнять слишком много сил. Третья часть десанта будет прорываться с главного входа. Наша задача – обезвредить главарей. Войско заговорщиков ведут маги послабее. Справиться с ними будет куда проще без поддержки из «штаба». В течение пары часов вам нужно решить – кто в какой десант вступит. И сообщить мне. Дальше отряды сформируют избранные вами же вожаки.

– Химеры? – приподняла тонкую бровь Нина.

– Вам придется ждать в подземном укрытии, а затем спешно заметать последствия потасовки. Не буду скрывать – еще до ее окончания. Баланс магии и энергии на Земле таков, что мы не имеем права ждать и рисковать. В схватку с главарями вступят самые мощные колдуны. Концентрация боевой магии и энергий достигнет критической точки почти моментально. И здесь вам придется попотеть. Сразу предупреждаю – риск очень велик. Вас может зацепить шальной магической атакой. Обрывки заклятий заполнят туннели под завязку. Но мы сделаем все возможное, чтобы химеры не пострадали. Я выделил вам агентов-телохранителей. Но жертвы все-таки возможны. И каждая химера, что согласится участвовать в операции, должна четко это понимать.

Рис сжал мою руку так, что пальцы заныли. Я посмотрела в бледное лицо лельдиса, в его вмиг посеревшие глаза и услышала беззвучный приказ – одними губами:

– Ты не пойдешь в самое пекло. Будешь ждать конца заварушки. И только тогда присоединишься.

Я резко мотнула головой, высвободила ладонь из пальцев лельдиса и твердо произнесла:

– Я. Буду. Участвовать. И ты… ничего с этим не сделаешь!

Рис собирался что-то добавить. Я прямо чувствовала, как он борется с собой, хочет и не может задействовать последнее средство. Я понимала, о чем думает лельдис, гадала – решится ли он на такую подлость или спасует. Что пересилит – желание Риса защитить меня или честь мужчины, что дал обещание женщине. Лельдис молчал, прикусив губу двумя клыками. Выпуклые капли рубиновой россыпью выступали на тонкой розовой коже, стекали по подбородку и падали на футболку. Рис будто не замечал. Бриолис тоже. Остальные изредка бросали на нас многозначительные взгляды. Словно каждый здесь понимал, чего хочет Рис и чего не может сейчас получить.

Нина медленно поднялась – тонкая, грациозная, как кошка, и быстрая, как кобра. Всего один шаг – и она рядом с Бриолисом, величественно кладет руку ему на плечо и произносит до мурашек проникновенно:

– Мы с вами! Не беспокойтесь. Химеры знают свое дело и не раз сталкивались с риском. Это часть нашей работы, профессии, призвания. Мы вас поддержим.

Десятки восхищенных взглядов сошлись на начальнице. Я смотрела на Нину, затаив дыхание, понимая, что еще никогда не видела ее такой прекрасной, такой восхитительной. По-прежнему женщиной – не рубахой-парнем, не мужиком в юбке, а именно женщиной. Сильной, отважной, опасной. Дикой амазонкой, перед которой бледнеют враги и штабелями укладываются поклонники.

Бриолис улыбнулся – слабо, но искренне – и резюмировал:

– В общем и целом я сказал все. Остальное узнаете, разделившись на группы. Я открыт для вопросов и дискуссий.

И вот только он произнес эту фразу, Рис встал – резко, но, как всегда, пластично, – подхватил меня под руку и потянул к носатому.

Бриолис поднялся с места – немного грузно для лельдиса, словно военные тяготы крепко пригвоздили его к земле. Нина убрала ладонь с плеча носатого и развернулась. Мы встретились лицом к лицу у окна, под негромкие переговоры других магов.

Искусственный свет густо заливал помещение, но не грел.

Полная луна надувала щеки высоко в небе – там, где царствовали сумерки. Напоминала, что после слияния миров полнолуние может длиться неделями, а движение спутников Земли и космических станций не подвластно законам физики.

Машины носились возле здания роем напуганных пчел. Соседние высотки мигали сотнями огней, зазывая туристов и горожан. Обещали изысканную, сытную еду, безудержное веселье, нескромные развлечения. Казалось, ничего не изменилось – и изменилось все.

– Рассказывай, – просто и без прелюдий предложил Рису Бриолис.

– Мы участвуем в деле только при одном условии.

Лельдис говорил спокойно, хладнокровно, как торговец, что предлагает сделку. Согласен – прекрасно, нет – найдется другой покупатель. Но я-то отлично видела – лельдис пошел ва-банк, и никаких других козырей у него в рукавах нет. Бриолис чуть нахмурился, мазнул по лицу Нины удивленным взглядом. Но начальница очень вовремя подключилась. Твердо кивнула и сделала нетерпеливый жест, предлагая Рису завершить монолог.

– Я знаю – в ваших лабораториях ведутся исследования по выводу людей из комы. Им вживляют ауру колдунов. Некоторые приходят в себя и даже обретают новые способности. Процент пока чуть больше семидесяти, но по математике очень неплох.

– Да, так и есть, – подтвердил Бриолис.

– Результаты нестабильны. Но прогресс налицо. Исцеленные тоже.

– И это правда.

– Мы хотим, чтобы одна из пациенток в коме стала вашей подопытной.

Бриолис прищурился, окинул меня внимательным взглядом, будто что-то припомнил. Ну еще бы! Он наверняка прочесал всю планету, но выяснил загадки химеры Тайны… Для чиновника такого уровня это хлопотно, но несложно. В больнице не знали, кто такая Милисента. Я платила за ее содержание, лечение, передовые лекарства и технологии. Исправно вносила деньги, никогда не задерживала. Все дополнительные расходы без вопросов брала на себя. И этого эскулапам хватало. Но историю с временным порталом спецслужбы забыли навряд ли. Нина замяла ее, как могла, постаралась сделать так, чтобы информация не расползлась по всем картотекам. Но, уверена, где-то данные сохранились. Хотя бы для того, чтобы помнить – как закрывать такие порталы, обезвреживать, сводить потери к минимуму. Временные коридоры разрушительно действовали на пространство, нарушали баланс энергий почище сотен безумных магических схваток, истончали грань между мирами.

На долю секунды по лицу Бриолиса прошла тень – вспомнил мои «подвиги». Носатый замолчал, еще раз посмотрел на Нину, на меня, на Риса. У меня оборвалось сердце. Дышать не получалось. Где-то в груди образовался колючий комок и медленно подступал к горлу. Кулаки сжались сами собой, холод окутал тело. Рис заметил сразу – прижал так крепко, как не положено обниматься в присутствии крупных чиновников. С силой промассировал мышцы спины, сведенные спазмом, улыбнулся – мягко и ободряюще. Так же улыбнулась и Нина.

– Я всецело поддерживаю просьбу Тавриса, – дожала она Бриолиса.

Носатый вздохнул, отмахнулся, как от назойливых мух, и выдал:

– Хорошо. Будь по-вашему. Сегодня вечером вы должны доставить пациентку в местный медблок. К этому времени там все подготовят, вызовут специалистов. Завтра медикам будет не до нас. И кто знает, чем все закончится. Но эта ночь ваша. Испытайте Фортуну. Все распоряжения и разрешения отправлю немедленно. Помните! Времени у вас только до завтра!

Я наконец-то смогла глотнуть воздуха. Он горячей лавой обжег грудь, сильная слабость охватила тело. Если бы не твердая рука Риса, я просто осела бы на пол. Нина поддержала с другой стороны. Такая сильная, несмотря на внешнюю хрупкость, и такая заботливая. Настоящая подруга, начальница, за которой любая из подчиненных пошла бы хоть в бой, хоть в ад. Бриолис отступил от кресла, давая мне место.

Я села, чувствуя, как дрожат колени и трясутся икры. Боже, момент истины? Неужели! Надежда, что может подарить столько счастья или стать последней, после которой лишь безмолвие отчаянья, неизлечимая тоска.

Звуки, запахи, краски растворились где-то там, во внешнем мире. Колдуны и двусущие расплылись перед глазами лоскутным одеялом. Я дрожала, ощущая только, как Рис обнимает, прижимает, пытается утешить. А Нина… Нина уговаривает, как младшую сестру, гладит по голове, как маленькую, потерянную во времени девочку – одинокую без своей мамы…

Что они твердили, что делали? Не помню. Помню лишь холод, что продирал изнутри, не позволял жару лельдиса согреть, просочиться сквозь кожу. Помню страх – животный, неуправляемый, что лишил дара речи, сил и желания бороться. Я затаила дыхание, боясь поверить. Хотела действовать и до головокружения страшилась предпринять решительный шаг. Ведь он изменит все. Если маме не помогут здесь… ей не поможет уже никто.

Казалось, все эти годы я подсознательно знала, что встречу Риса, смогу передать самое дорогое существо в руки невероятных медиков. И они попытаются…

Вдруг очень отчетливо вспомнилось, как однажды пришла в холостую квартиру. С мужем мы уже развелись – просто не сложилось. Обиды нарастали снежным комом, давили и, наконец, расплющили наш хрупкий замок счастья так, как свирепые волны расплющивают песочные замки. Я сидела на кровати и горько плакала, как маленькая девочка. Чудилось – больше ничего в моей жизни не случится. Ничего хорошего. Впереди многие годы одиночества, когда обнимаешь во сне подушку и просыпаешься в холодной, пустой кровати.