Несмотря на свой юный возраст, эта Баба-яга была самой талантливой из своих предшественниц. Чары она наводила дай Бог каждому, была умна и не болтлива. Денег тратила мало, балы не любила. А уж как умела витязей завлекать! После того как она поселилась в избушке на курьих ножках, ни один до Кощея не дошел. Но и характер имела… Одно слово – ведьма! Она ведьма и есть!

– Великий Владыка, свет и тьма с тобой! Не губи меня окаянную, дай слово молвить, – начала Баба-яга, немного подвывая.

– Молви, – процедил сквозь зубы Кощей. – Только покороче.

Баба-яга, сверкнув на него черными глазищами, невозмутимо продолжала:

– Василиса Премудрая нижайше кланяется тебе и просит приютить у себя на некоторое время трех самых могущественных волшебников Тридевятого Царства Тридесятого государства, – опять затянула Баба-яга немного нараспев, все так же посверкивая глазами, – дабы не полегли они от Мора Великого, на нашу Землю сошедшего.

– Чего?! – не понял Кощей.

– Болеют сейчас все, – опять высунулась из двери голова Еремы. – Мор Великий. А Василиса за детей переживает. Да и некогда ей сейчас за ними приглядывать… Сама как белка в колесе носится, чтобы это… подданных своих от заразы уберечь.

– Какие дети?! – Кощей совсем запутался.

Тут дверь наконец открылась совсем. В комнату вошел Еремей – то ли лесовик, то ли домовой – в подпоясанной красным кушаком просторной рубахе и лаптях.

Вслед за ним робко протиснулись трое детей: строгая девочка лет восьми со смешными косичками и вздернутым веснушчатым носиком, мальчик лет семи, что-то прячущий за спиной и малыш лет пяти, черненький как цыганенок.

– Вот! – театральным жестом обвела Баба-яга троицу. – Самые великие волшебники Тридевятого Царства.

– Та-а-ак… – протянул Кощей, не зная, что еще сказать. – И что вы умеете? Вот ты? – он ткнул пальцем в мальчика постарше.

Мальчишка от испуга уронил то, что прятал за спиной. И это что-то покатилось в угол с гулким грохотом. Паренек покраснел, округлил и без того большущие глаза, втянул голову в плечи и гордо сказал:

– Я изобретатель!

– И что же ты… м-м-м… изобретаешь? – с сомнением глядя на мальчишку, спросил Кощей.

– Ну… всякое.

– Как звать-то тебя, добрый молодец? – Владыка начал немного приходить в себя.

– Андрюша… То есть Андрей. Андрей Иванович.

Кощей внимательно присмотрелся к мальчишке. Круглая голова, оттопыренные уши, голубые глаза… Экий крепыш.

– Дядя, а ты наш дэдушка? – не выдержал самый младший.

– Не дедушка, а прадедушка, – уточнила строгая девочка, машинально поправляя висящую на плече сумку.

– А ты нас съешь? – Андрюша переминался с ноги на ногу. – А это больно?

– А где челепы? – уточнил самый маленький. – Я пока шел, не видел их.

И он разочарованно развел руками.

– Так! – Кощей хлопнул ладонью по столу. – Первое – имена, второе – чем занимаетесь, третье – на горшок и спать. Некогда мне с вами возиться.

– А кусать? Я кусать хочу, – запротестовал малыш и приготовился заплакать.

– Кого кусать?! – Кощей подумал, что начинает сходить с ума.

– Вася имел в виду «кушать», – уточнила девочка. – Он маленький еще, плохо разговаривает.

– Я не ма-акий! – тут же запротестовал Вася. – Я бошо-о-ой.

И он развел в стороны руки, показывая какой он большой.

Во время этого препирательства Андрей потихоньку отступил в угол, быстро поднял то, что у него упало, и положил это в карман. Но то ли он промахнулся, то ли карман оказался дырявым, вещица опять упала на пол с еще большим грохотом. И на этот раз закатилась под большой книжный шкаф, видимо, уже навсегда. Андрей Иванович сник, а строгая девочка поморщилась.

– Ладно, – Кощей бессильно развел руками. – Еремей, накрывай на стол, будем ужинать.

Ужин подали в тронном зале. За огромным столом, ломившемся от яств, сидели Кощей, дети и Баба-яга. Бедный Еремей носился туда-сюда, вынося и унося все новые и новые блюда. Яга зыркала глазами на Владыку, но молчала. Дети трапезничали.

Кощей исподтишка рассматривал ребят. Девочка, имени которой он так и не узнал, была очень похожа на Василису. Волосы, стать, даже нос с веснушками. Только вот глаза карие… Ванькины.

Андрюша быстро запихивал куски в рот, как будто боялся, что сейчас все отберут. И кого-то он Кощею напоминал, но вот кого. Владыка готов был поклясться, что уже видел эту круглую голову и оттопыренные уши. И глаза синие, как море…

Как раз в этот момент Андрюша оторвался от тарелки и, увидев, что Кощей потянулся к кубку, с набитым ртом спросил:

– А что ты пьешь? Кровь?

Кощей аж поперхнулся. Но кубок отставил.

– Кровь пьют только вурдалаки, – пробурчал он, ковыряясь вилкой в тарелке.

– А-а-а… – протянул Андрей и потянулся к своему кубку поменьше. – А она вкусная?

– Что вкусное?

– Кровь, – мальчишка выпил кубок залпом и разочарованно произнес: – А у меня не кровь… Это сок какой-то.

– А может, и кровь, – ехидно протянула девочка, с сомнением глядя на павлина, зажаренного, как есть, прямо с перьями. – А может, ты просто не понял?

Андрюша в ужасе выпучил глаза и начал кашлять.

– Я это не буду! – заявила девочка и отодвинула павлина в сторону. – Там перья.

Вася ел молча.

«А этот-то в кого пошел?» – задумчиво перевел взгляд на младшего Кощей. – Может, в Ивана?»

Как раз в этот момент Андрюша, все еще продолжающий кашлять, неудачно оперся рукой о стол, схватился за скатерть и упал со стула. Жареный павлин вместе с остальными лакомствами полетел на пол.

– Все, хватит! – терпение Кощея лопнуло, – на горшок и спать!

– Мы на горшок не ходим, мы большие уже, – серьезно заметила девочка, похожая на Василису.

– Я сказал, на горшок и спать!

Андрюша выполз из-под стола, и вся троица, недовольно ворча, направилась к дверям.

– Все из-за тебя! – выговаривала брату строгая девочка. – Вечно ты…

Но что она имела в виду, Кощей так и не расслышал.

Он долго не мог уснуть, ворочался с боку на бок, вздыхал.

«Ой, не к добру все это! Грядет что-то… Сначала Великий Мор, потом это… Да и закат красный был. Кровавый…» – Владыка недовольно потер левый бок, в котором противно кольнуло.

А на рассвете в дверь опять постучали.

Глава 2

НЕПРИЯТНОСТИ

Рассветы Кощей не любил. Кажется – начало дня, время новых надежд и добрых перемен… А если вдуматься – чего хорошего?

Лежишь ты в теплой кровати, смотришь свой самый дивный сон. Комары уже спят. Птицы-вещуньи, наоборот, только начинают попискивать по кустам и деревьям. Тишь и благодать!

И тут, откуда ни возьмись, является какой-нибудь богатырь, и давай стучать мечом по щиту. Вызывает он, понимаешь, тебя на честный бой.

И приходится вылезать из теплой кровати, сонно вазюкая ногами по холодному полу в поисках тапочек. А потом, поминутно запахивая халат и вздрагивая, бежать по холодному коридору.

Ерема влетел в Кощееву горницу, когда солнце еще даже не поднялось из-за гор.

– Там… это… добрый молодец… пожаловали… – как-то неуверенно начал Ерема, кивая головой на каждом слове. – С армией…

– Чего хочет? – спросил Кощей, лениво потягиваясь в кровати. В левом боку опять нехорошо кольнуло.

– Знамо чего! Биться, конечно, – тревожно предположил Ерема, нервно теребя и без того лохматую голову.

– Скажи – нет меня. Умер давно. – Кощей отвернулся к стенке.

И тут земля сотряслась, и раздался оглушительный грохот.

– Вот сами и скажите! – совсем уж непочтительно ответил Ерема и мигом ретировался обратно в коридор.

– С кем приходится работать! – недовольно ворчал Кощей, натягивая сапоги. – Одни паникеры кругом. Не дают поспать старому больному человеку.

В это самое время снова раздался грохот, и Владыка недовольно поморщился.

Странно все это. После истории с Иваном Царевичем поток желающих побить Кощея в честном бою или просто завладеть его богатствами превратился в тонкий ручеек. Даже в едва заметную струйку. Зачем продираться через дремучие леса или топкие болота, если давно известно, что иглу Иван Царевич сломал и Кощея погубил.

Только байки о мифических деревьях с золотыми листьями и цветами самоцветными, а также несметные сокровища, якобы похороненные под замком, все еще манили отдельных героев в Лукоморье.

За все время, прошедшее после сражения со Змеем Горынычем, таких горемык было двое или трое. И со всеми Кощей сумел как-то договориться. Любому бою Владыка предпочитал переговоры, подкуп или обман, поскольку считал ратные дела слишком хлопотными.

Кощей, погруженный в свои мысли, размашистым шагом шел по коридору, когда раздался третий удар. Откуда-то сбоку на него выскочили Баба-яга и трое маленьких волшебников.

– Кощей! – заорала тут же Яга. – Скажи им, чтобы шли в свои опочивальни. Малы они еще с ворогом биться!

– Не-е-е! Ну деда-а-а! – тут же заканючили дети. – Дай хоть одним глазком посмотреть!

Кощей поднял брови и с сомнением оглядел всю троицу. Растрепанные, неумытые, в мятых пижамах, но с горящими глазами.

– Хорошо, – сказали он, – переоденьтесь и приходите. Может, на что и сгодитесь. Только чтоб тихо было! А ты, старая, проследи!

Яга фыркнула, но ничего не сказала. Дети побежали переодеваться, радостно вереща.

– Уйа-а-а! – громко орал Васятка. – Мы всех победи-и-им!

– Будем надеяться, – вздохнул про себя Кощей и вышел на балкон. – Будем надеяться…

Балкон, а точнее, целая галерея с колоннами, резными перилами и украшениями в виде черепов, находилась аккурат над главными воротами Темного замка. Отсюда открывался прекрасный вид на место, с которого любили вещать правду-матку «добры молодцы», пришедшие по Кощееву душу. Чуть поодаль, за воротами, располагался так любимый сказителями частокол с мертвыми головами и живописно расставленными каменными истуканами. Дальше тянулось мертвое поле, как и положено, засыпанное солью и скелетами павших.

Метрах в ста за частоколом, прямо посреди поля, невидимый глазу смертных, прямо из земли вырастал прозрачный защитный купол, в который было заключено все Лукоморье. Купол нельзя было ни сломать, ни пробить. Его питала сама Заповедная Сила, и Кощей не помнил случая, чтобы она иссякала.

Вот около этой невидимой границы, с внешней стороны, и стояло нечто, высотой с пятиэтажный терем, и било огромным кулаком по куполу.

– Ух ты! Трансформер! – восхищенно выпалил выбежавший на балкон Андрюша.

– Ого-о-о… – подхватил маленький Васятка, на всякий случай прячась за спину Кощея. – Дэда, а он нас убет?

– Не посмеет, – проговорил Кощей, в задумчивости теребя бородку.

«Убить-то – не убьет. Но вот железо…»

Насколько Кощей помнил человеческую мифологию, трансформеры были живыми роботами, которые либо сражались, либо дружили с людьми. Этот, видимо, дружил. А может, и нет…

Так или иначе, любой робот – это железо. А железо не поддается магическому воздействию (все-таки сказки про меч кладенец были правдой). Поэтому робота можно было только уничтожить физически. Другими словами – сломать.

Кощей окинул бота оценивающим взглядом, а потом спросил у подоспевшего Еремы:

– Это и есть твой добрый молодец?

– Что вы, Ваше Величество, – замахал руками домовой. – Это солдат ихний. А сами они… – Ерема приставил руку козырьком ко лбу и близоруко оглядел окрестности, – Вона… будут.

Кощей посмотрел туда, куда он показывал. Где-то вдалеке, на небольшом холмике, темнела маленькая фигурка.

– Слишком далеко, ничего не разберу, – пожаловался Владыка.

В это самое время робот перестал колотить по куполу, и голос, усиленный громкоговорителем, грозно пророкотал:

– Кощей Бессмертный, даю тебе три минуты. Или ты сложишь оружие и сдашься, или… – голос запнулся, а потом продолжил: – Я сотру твое царство с лица Земли.

Кощей улыбнулся одними губами и почти шепотом произнес:

– Сотрешь?.. А что же ты сделаешь, если я сдамся?

Владыке не нужно было кричать. Сама земля Лукоморья помогала ему, передавая каждое слово на любое расстояние.