Я. Тебя. Заставлю (страница 10)
Работал с психотерапевтом. Чтобы набрать вес, нужно было снова начать есть по-человечески. Казалось бы, что в этом сложного? Сейчас уже всё в порядке, забыл, когда в последний раз блевал. От нервов иногда, конечно, аппетит пропадает, тогда врубаю силу воли и всё равно ем. Жую мясо и овощи, проглатываю. Питаться нужно обязательно. Пусть даже не всегда здоровой пищей, главное, не прекращать это делать.
Наша сила – в привычках. Стабильности. Регулярном повторении правильного.
Почему-то мне кажется, что убьёт меня не табак. Щёлкаю зажигалкой и прикуриваю, чуть опустив окно мерса. Тёплый воздух тут же проникает в машину, поэтому включаю кондиционер посильнее. Очень душно даже ночью. Я не большой фанат этого города: постоянная жара изматывает. Люблю свежий прохладный воздух. Надо будет на следующих выходных смотаться к морю, развеяться.
Хотел на этих, но что-то не пустило. Вернее, кто-то. На свадьбу Спанидисы приглашали ещё настойчивее, чем на обручение. Если бы не Евгений, я бы не пошёл, даже новости вокруг Лады не манят так сильно, чтобы отбиваться от внимания этой непростой семьи. Но с Евгением на удивление приятно пить и разговаривать. В общем, свадьба была красивой. И что самое главное – она состоялась.
Я опасался, что мажорчик-грек уйдёт в отказ. Вообще не явится или сбежит из-под венца, как пугливая девственница. Но нет, появился. Бледный, словно бумага «Снегурочка». Насупленный. Отец его ещё раз отчитал за закрытой дверью – не то чтобы я следил, просто наблюдательный. Зашли в комнату оба, вышли – старший раскрасневшийся, как спелый гранат, я бы скорую ему вызвал: возраст приличный, не пацан давно. Младший – серый, как дым моей сигареты.
Когда молодых венчали, я чуть сам не дал ему подзатыльник. Этот идиот замешкался. Тот запоминающийся момент из анекдота, когда лажает один человек, а стыдно за него – всему мужскому роду. Он будто впал в паралич, который не позволяет дееспособному мужику следовать собственным обещаниям.
Спанидис-младший вдруг начал оглядывать гостей в церкви. Все поняли, что он ищет глазами Ладу. Она не пришла, на это ума хватило. Не захотела, чтобы её снова отымели в туалете ресторана? Неважно. Главное, что осталась дома.
Священник повторил вопрос, Спанидис ответил «Да». Обвенчали. Чуть позже новобрачные расписались в ЗАГСе.
Остаток дня мажор сидел с такой физиономией, будто ему предстоит акт дефлорации с нелюбимым. Это заметили все, целый вечер шушукались о Ладе, сплетничали. Как всегда эта девица в центре внимания. А её экс-бойфренд оскорбил семью своей невесты.
Остается верить, что ему хватит силы исполнить семейный долг, другими словами – трахнуть Олимпию, этой ночью.
Вечеринка продолжилась, но я ушёл сразу после молодых. Поехал не к себе, а к дому Жуйковой. Не знаю зачем, вмешиваться не собираюсь. Можно было позвонить частному детективу, он бы проследил, потом скинул фоточки, но мне захотелось самому.
Жду уже два часа. Ещё один – и поеду домой. Сорок минут назад Лада свет погасила, вероятно, сладко спит. Начало второго, надеюсь, пьяный грек сжал яйца в кулак и таки скрепил свой союз мужским поступком, а теперь мирно сопит рядом с женой. Ну или рыдает в ванной – это уже детали.
Раз уж ты ввязался в хлопоты договорного брака – имей смелость довести дело до конца. Я так считаю. А не подставляй под удар своих женщин. Причём обеих одновременно.
Блть! Едет Спанидис. Иногда я ненавижу, когда оказываюсь прав.
Белая бэха выруливает из-за торца дома, фары освещают ночной тихий двор, мечутся из стороны в сторону.
Благо трафик свободный, а то впечатался бы во что-то. Обнаглевшие миллионеры, золотые номера на элитной тачке, чувствуют вседозволенность с пеленок. Его бэха виляет зигзагами. То, что он доехал живым, – это настоящее чудо.
Наконец, кое-как паркуется во дворе дома Жуйковой. Я стою поодаль, фары погасил, меня не видно.
Сигналит. Один раз, второй, третий. То, что кто-то отдыхает после тяжёлой трудовой недели, кое-как уложил младенца или вовсе болеет, Спанидиса, разумеется, не волнует. Значение имеют только его сердечные раны.
Вываливается из машины и падает, поскальзываясь на ровном сухом асфальте.
Мне тридцать один, я, конечно, его постарше. Мажору двадцать семь. В его возрасте я уже похоронил мать, отца и победил рак. Он? Не смог трахнуть нелюбимую ради семейного бизнеса.
Может, всё же он припёрся сюда после десяти минут любви? Помыл член – и вперёд? О такой жизни ты мечтала, сладкая моя строптивая девочка? Ну же, не пускай его. Ты ведь можешь быть умненькой, когда стараешься.
Спанидис добирается до её подъезда, звонит в домофон, долбится. В квартире Лады включается свет. Минута тянется для меня долго. Они, видимо, спорят. Дверь по-прежнему закрыта. Я достаю следующую сигарету и подкуриваю её.
Вдалеке останавливается «Лэнд Ровер», номера – три тройки, как и у мажора. Несложно догадаться, чья машина. Водитель «Лэнд Ровера» тоже гасит фары, мажор ничего не замечает.
Не пускай его, Лада, держись. Дверь в подъезд по-прежнему закрыта, Спанидис спрыгивает с крыльца, печально смотрит на её окна, в которых гаснет свет.
Умничка!
Н-да, он бы хоть переоделся, а то пожаловал как был – во фраке. Муж, мать его.
– Лада-а-а! – вдруг как заорёт. – Ничего не было, Лада! Я люблю тебя! Лада, коза моя! Единственная на всю жизнь! Ничего не было! Я клянусь тебе, ничего не было! – орёт он.
Тушу окурок в пепельнице и потираю руки. Распирает выйти и набить ему морду. Но мне не по статусу, да и с пьяным возиться не хочется.
Не открывай окна, не выходи на балкон. Вспомни, Лада, что я сказал тебе. Во врагах тебе меня одного хватит. Зачем ещё и греки?
– Лада, я буду спать здесь! Никуда не уйду, пока мы не поговорим! – тем временем угрожает ей мажор. Другими словами: буду спать на проезжей части, пусть меня задавит машина, и вот тогда вы пожалеете!
Дешёвая манипуляция.
– Не было у меня с ней ничего! – вдруг кричит так, что я даже вздрагиваю. Не лжёт ведь.
Свет загорается ещё в нескольких квартирах стояка. Слышатся возмущённые голоса, соседи требуют прекратить, угрожают вызвать полицию.
Спанидис падает на колени. Видимо, женщины любят подобные пафосные поступки. Представляю себя на коленях у окон дамы сердца, и становится смешно.
Шоу продолжается. Спанидис, пошатываясь, ковыляет к своей машине, садится за руль. Неужели отступился? Давай, парень, разозлись как следует и оттрахай молодую жену в отместку обидчивой любовнице.
Но нет.
Опускает окна и врубает какую-то медленную душещипательную песенку про любовь. На полную, блть, катушку.
Из окон кричат громче. Делаю ставку, что полицию уже вызвали, скоро его заберут.
Лада, терпи, не жалей это пьяное убожество. Думай о себе. Тебя никто не пожалеет, уж поверь мне.
Спустя полминуты свет в её окне вспыхивает. Лада выходит на балкон. Выглядит напуганной и обескураженной. Обнимает себя руками, словно замёрзла, стыдливо озирается по сторонам.
Вся твоя жизнь с ним будет вот таким фейерверком.
– Прекрати! Леонидас, прекрати немедленно! – кричит она, умоляюще стискивая ладони. Он добавляет громкости. Тогда Лада прячет лицо за ладонями, качает головой и совершает взмах рукой, приглашая подняться.
Гребаный же ты ад!
Мне хочется сделать то же самое. В смысле закрыть лицо руками. Вы, детки, доигрались в запретную любовь. С чем вас и поздравляю.
От досады с размаху впечатываю кулак в ладонь.
Спанидис поспешно выключает музыку, закрывает машину, рысью бежит к подъезду. Звонит в домофон, дверь открывается, и он, оглядевшись по сторонам, заходит в здание.
Подписала ты себе приговор, Лада. Они и раньше между собой тебя звали греческой шлюхой. А сейчас… обвинят в срыве свадьбы. А Олимпия хоть и не самая умная и хитрая девушка на свете, отец у неё фигура значительная.
Жду ещё некоторое время сам не знаю чего. Мне хочется, чтобы она его выставила вон. Моментами я до сих пор бываю наивен.
Неужели они там мирятся и сексом занимаются? Надеюсь, оно того будет стоить.
Нажимаю на кнопку «Двигатель старт» и выруливаю с парковки. Ровер остается ждать, он никуда не денется. Спанидису-старшему доложат, во сколько сын вышел из квартиры любовницы в первую брачную ночь. Пока Олимпия рыдает в одиночестве, полагаю, на телефоне с матерью.
Приеду домой, напьюсь. Грустно мне от всей этой ситуации. Почему-то так сильно, будто она именно меня касается. Планы меняются. Насколько кардинально – пока сам не понял. Она в моей постели по итогу всё равно окажется, но вот вопрос: чего мне это будет стоить?
Я хочу её в свою кровать живой. Пусть она в неё ляжет не добровольно, но по крайней мере физически здоровенькой. Я отдаю себе отчёт, что по собственной воле она меня не выберет. Я для неё навсегда тупой страшный гоблин, и оспаривать что-либо – смешить мою обожаемую богиню. Но любви мне от Лады и не нужно.
Всего-навсего – покорности.
Глава 13
Лада
Из просторной квартиры, которую мы снимали с Леонидасом, я забрала минимум вещей. Практически всю мебель купил он: мой доход, особенно после увольнения из фирмы Осадчего, оставлял желать лучшего. Время от времени я писала курсовые и дипломы на заказ. Эссе и сочинения. Редактировала статьи коллег. Ничего особенного, лишь бы чем-то заняться, понапрягать мозг и получить копейки на личные нужды.