А сейчас я не притворяюсь, нет! Я не могу сдержать себя…

– Ты всегда так не хочешь? – Мужчина насмехается надо мной, не забывая играть с плотью.

– Пожалуйста, – шепчу я дрожащим голосом. – Это неправильно. Нехорошо. – Я чувствую, как одинокая слезинка катится по моей щеке.

– А если так?

Пальцы мужчины подцепляют резинку на белье, катятся по обнажённой коже и безошибочно находят чувствительную точку. Растирает влагу подушечкой пальца, ласкает круговыми движениями.

– Не надо, – выдыхаю я и хватаю ртом воздух. Кажется, я сейчас потеряю сознание.

Я больше не сопротивляюсь и не пытаюсь сбежать. Я хочу, чтобы Зверь продолжал. Пусть это мерзко! Пусть неправильно! Но если он сейчас ничего не сделает, я просто умру. Не выдержу напряжения.

Мужчина больше не удерживает мои руки – он обнимает меня, не давая упасть. А я прижимаюсь к твёрдой груди и умираю.

– Смотри! – вновь приказывает он. – Смотри, Есения!

Его голос превращается в животное рычание.

– А-а-ах, – выдыхаю я, когда Зверь вводит в меня пальцы. Медленно. Вначале один, за ним второй и делает первый толчок.

По моим бёдрам пробегает мелкая дрожь.

– Неужели твой мужчина не любит тебя? Совсем? – Он толкает их второй раз, и, к своему стыду, я подаюсь бёдрами, хочу ощутить твёрдость умелых пальцев глубже. – Не любит, Есения, – говорит Зверь, глядя мне в глаза. – Ты бы так не текла, если бы была удовлетворена.

Он гладит меня там… внутри, заставляя прогибаться и насаживаться плотнее.

– Замолчи, – прошу я и опускаю взгляд на смуглую ладонь, ласкающую меня.

– Так мы договорились? – спрашивает зверь. – Договорились?! В субботу ты моя.

– Нет, – выговариваю я дрожащим голосом и тут же ощущаю пустоту.

Зверь выходит из меня, отстраняется, ищет что-то взглядом, подходит к столу и вытирает салфеткой влагу со своих пальцев.

– Ты ещё здесь? – спрашивает он, комкая бумагу и бросая её на стол.

– Но… – отвечаю я растерянно.

В моей груди жжёт, соски болезненно покалывают, а внизу живота напряжение, которое не уходит. И я не знаю, что с ним делать. Сколько раз я пыталась ласкать себя, но ни разу не смогла сделать то, что сейчас сделал Зверь.

– Я проверил, что хотел. Мне больше ничего не нужно.

Мужчина стоит ко мне спиной, берёт со стола стакан и пьёт из него.

– Хо… хорошего вечера, – произношу я, быстро одёргиваю юбку и смахиваю слёзы с лица.

Я не смотрю на Зверя, ухожу, запинаюсь о поднос. Он грохочет по каменному полу.

– Аккуратнее, – советует мужчина.

А я глотаю злые слёзы, поднимаю поднос и спешу покинуть випку. Иду к выходу. Поворачиваю ручку, толкаю деревянную створку, но мужчина не позволяет выйти. Он настигает в одно мгновение. Захлопывает дверь, задирает на мне юбку, приспускает трусики, грубым движением заставляет поставить ноги шире, вынуждает откинуться ему на грудь и проникает в меня пальцами.

– Хочу дать тебе попробовать то, от чего ты отказываешься, – рычит на ухо и начинает двигать рукой.

Резко, грубо, с влажными хлопками. Он имеет меня. Клеймит. Делает так, чтобы я не смогла его забыть. Но он не знает, что этого и не случится. Сейчас он для меня первый.

А я подстраиваюсь под темп, вторю движениям мужской руки, судорожно хватаю приоткрытым ртом воздух, слышу только удары собственного сердца и больше ничего.

Шершавая ладонь накрывает мой рот.

– Тише, – зло говорит Зверь и продолжает трахать меня пальцами.

– Ещё, – молю, когда понимаю, что я больше не выдержу. Я хочу избавиться от скрутившего меня напряжения, хаотично двигаю бёдрами, трусь спиной и попой о каменный член. – Глубже, – выдыхаю я.

Зверь действует безошибочно. Три грубых проникновения, и я на мгновение теряюсь в пространстве. Сжимаю мужскую кисть бёдрами. Потираюсь о пальцы, продлевая удовольствие, обрушившееся на меня огромной волной. Вспоминаю, как дышать.

Зверь медленно выходит из меня, проводит пальцами по клитору. Я всхлипываю, не в силах отстраниться от мужчины. Буквально лежу на его груди, ощущая гулкие удары сердца и слушая чужое тяжёлое дыхание. По телу всё ещё расходятся волны тепла, в ушах шумит, а картинка перед глазами становится размазанной. Я плачу от унижения, только представив себя со стороны. Растерянная, со спущенными трусиками, во власти незнакомца. Как я могла допустить?! Он же не удерживал…

Я молча отталкиваю мужчину, наспех надеваю бельё и поправляю юбку, разглаживая её на бёдрах.

Я всё ещё спиной к Зверю, не в силах повернуться и посмотреть ему в лицо. Да и зачем? Чтобы увидеть там пренебрежение?

Он наконец уходит. Каждый гулкий шаг отчего-то приносит мне боль. Щелчок зажигалки – и по комнате разносится терпкий аромат табака.

Мне нужно бежать, пока Зверь разрешает!

– У-у-у, – рвано выдыхаю, стираю слёзы с лица, промаргиваюсь.

В очередной раз поднимаю с пола поднос и вздрагиваю от звуков, заполнивших комнату. Выстрелы, взрывы, крики. Зверь вернулся к просмотру фильма, словно ничего и не произошло. Для него ничего…

– Подонок, – шепчу я и выхожу в коридор.

Я не возвращаюсь на кухню, а прямиком иду в туалет. Мне хочется умыться холодной водой, отдышаться и хоть немного привести себя в порядок – стереть с бёдер влагу.

– Мерзавец, – ругаюсь, замечая разошедшийся шов на юбке. И это в самом начале смены… – А ты, – я смотрю на своё отражение в зеркале, – дура!

В своём шкафчике нахожу булавку, скрепляю края ткани, уколов себя в бедро.

– Ай! – Я сглатываю вновь подступающие слёзы, стираю капельку крови и выбегаю из раздевалки.

Я больше здесь не останусь ни на секунду! Если Ольга Сергеевна позволит, буду работать в первом зале. Нет – значит, придётся искать другую работу.

«И пока ты будешь думать о своей гордости, у тебя заберут Егорку!» – припечатывает внутренний голос.

Я сбавляю шаг, на раздумье мне требуется меньше секунды. Разворачиваюсь и иду в сторону кухни.

Только от меня зависит будущее брата. Только я могу сделать его жизнь полноценной! Я толкаю хромированную створку, стараясь улыбаться. Мои губы подрагивают.

– Ты что так долго? – интересуется Алиса, поправляя бокалы и подхватывая поднос.

– Извини. Заходила в туалет.

– А. Ну не стой. Сегодня как никогда людно.

– Хорошо.

И я работаю. Не думаю ни о чём, кроме как о брате. Именно он смысл моей жизни. И моя ответственность. О том, как я буду смотреть теперь в глаза Жене, запрещаю себе думать. Не сейчас. Иначе я просто не выдержу.

– Кузьмина, активней шевели булками, помоги, – подгоняет меня Алиса. – В десятой настоящая свалка, – хохочет. – Впервые такое вижу. Бери быстрее шампанское, пока не передумали. Девочки там профессионально разводят. Мужики уже несколько своих зарплат оставили за вечер.

– В десятой? – переспрашиваю я.

Скворцова смотрит на меня с недовольством.

– В десятой. Ты что сегодня так тупишь? Кузьмина, вернись на землю, мы тут. – Закатывает глаза.

– Извини, – мямлю я и иду за Алисой, придерживая бутылки.

Чем ближе мы подходим к нужной комнате, тем чаще бьётся моё сердце. Совсем недавно я выбежала из соседней, девятой. Растерянная, униженная и совершенно опустошённая.

Нас обгоняет одна из девушек, что обслуживает клиентов. Кто-то её заказал, выбрав, словно блюдо из меню.

– М-м-м, Мариш, на работу как на праздник? – хохочет Алиса.

– В этот раз угадала, – довольно хмыкает миловидная шатенка. Я её часто вижу у барной стойки первого зала. – К Зверю я готова бежать хоть каждый день. По первому зову. – Она сбавляет шаг у двери с номером девять. Несколькими движениями придаёт волосам объём, поправляет грудь и шагает в темноту.

Я сбиваюсь с шага. Моё сердце болезненно сжимается, тянет, словно меня предали. Но так не должно быть! Разве я не должна испытывать облегчение от мысли, что Зверь уже забыл обо мне?..

Глава 4

Зверев Марк

– Эй, ты домой вообще собираешься?

Друг стоит напротив стола. И как я не заметил, что в помещении есть ещё кто-то кроме меня?..

– Да. Лизе обещал быть до десяти. – Я промаргиваюсь и тушу сигарету. – Она опять мне что-то приготовила.

– Сочувствую, – хохочет Слава, падая в кресло напротив.

– Я уже жалею, что оплатил ей кулинарные курсы. Фармацевт в аптеке сегодня посоветовала обратиться к врачу. Кажется, я скупил у них всё, что помогает от изжоги и несварения.

– Ну так девочка готовит с любовью, – нахально улыбается Сизов.

– Лучше бы она любила меня меньше.

Мы берём по сигарете и молча курим.

– Ну так когда доставка подъёмников?

– Что? – спрашиваю я.

Сегодня не получается сосредоточиться на работе. Девчонка из «Элиты» плотно засела в голове. Стерва. Всё набивает себе цену. Разыгрывает невинность. И растерянно хлопает ресницами, так натурально, что если бы не разговор с одной из официанток, хрен бы я понял, что играет.

Отменная актриса. Дрожала, смотрела испуганно, вздрагивала, когда я её касался. Прямо невинная овечка. Можно подумать, она не прошла через десятки рук, а только недавно лишилась невинности или больше одного члена не видела за свою жизнь.

Хорошо, что Алиса раскрыла все карты – девчонка хочет содрать побольше. Ну посмотрим, сколько ещё будет ломаться. Теперь для меня это дело принципа.

Но кончает она красиво. Смотреть и слушать приятно. Нет визгливых криков и перекошенного лица. Упала мне на грудь, и я натурально испугался, что она отключится.

Актриса!

– Подъёмники когда привезут?

Я смотрю на экран телефона. В башке спутались все цифры.

– Завтра. Обещали с утра.

– Марк.

Я поднимаю хмурый взгляд на друга. По имени он звал меня редко. Как в армии прилепилась кличка «Зверь», так и не смог от неё избавиться. А сейчас вроде как статуса прибавляет.

– М-м-м?.. – протягиваю я, затягиваясь горьковатым дымом.

– У тебя такое лицо, – Сизов обрисовывает мою рожу в воздухе сигаретным окурком, – словно опять наступил на бабские грабли.

– Слав, – выдыхаю я вместе с дымом и кривлюсь. – Не говори ерунды.

– Значит, я прав. – Друг с довольной рожей затягивается. – И в чём же проблема?

– Нет проблемы. Скоро перестанет ломаться, и я закрою свой гештальт.

Сизов икает, закашливается, выдыхает клочками дым и ржёт.

– Точно, у твоей же Ляли ещё курсы по психологии были. Гештальт. – Он встаёт, продолжая громко ржать.

– Да иди ты уже!

– До завтра. Ляле привет.

– Сучёныш, – цежу я сквозь зубы и опускаю взгляд к экрану ноута.

Семь. Смена у неё начнётся в восемь. Выйду в половине восьмого, плюс полтора часа на клуб, в девять освобожусь и в половине десятого буду дома.

И Сизов ошибся. Актриса меня не зацепила как женщина. На улице таких тысячи. Таких и даже лучше. Она и привлекла внимание лишь своим отказом. Я ей предложил хорошие деньги, а она смотрела на меня как на червя. Ну-ну…

Даже разговора на эту тему не может быть. Сорву в очередной раз маску с меркантильной сучки и успокоюсь. Охотничий интерес разбудила.

И это нужно сделать как можно быстрее.

Я усмехнулся, вспомнив растерянное лицо шлюшки, которую сам вызвал и… сам же не стал трахать. Смотрел, как она работала ртом, и впервые не захотел поставить девку на колени. Выгнал.

Я и эти деньги запишу на счёт актрисы. Отработает, и потом сама будет предлагать себя. Я откинулся в кресле. Скольких я уже таких видел? Сотню? Больше? Надо у Сизова спросить, он помнит всех моих баб. И ни одна не смогла отказаться от денег. Ни одна! Ну и хер с ними…

В клуб я заходил уже с изрядно подпорченным настроением. Снял комнату и сразу же вызвал актрису. Есения – имя красивое, неподходящее для этого места. Интересно, взяла для работы? Чтобы запомниться? Не удивлюсь, если по паспорту она Лена или Наташа.