– Вот прямо тут. Перед мордой машины.

Лёша задохнулся от возмущения. А если бы они съехали в болото? Но Марианна заверила его, что точно знала, где остановиться.

– Я ведьма. Забыл? – улыбнулась она.

– Разве болото не замёрзло?

– Очень поверхностно. Такая тяжелая машина проломит лёд. Давай, посади его на место водителя. И столкнём.

Когда он перетаскивал тяжёлое тело Ивана, в голову пришла мысль пощупать пульс. Мужчина был мёртв. Марианна, заметив, что Лёша трогал тело за шею, протёрла кожу своего покойного бывшего шарфом. В голове Алексей мелькнула мысль, что это как-то слишком уж цинично… а всё происходящее… сомнения напали на него и вгрызлись в голову, в грудь. В живот, скручивая внутренности в тугой узел.

– Не по-человечески как-то. Неправильно. – пробормотал он.

Марианна взяла его за рукав, повернула и заглянула в глаза:

– Он и не был человеком. Ты забыл, как тянул меня из оврага? Это он скинул меня туда. Столкнул и бросил умирать.

Лёша слушал её, как будто зачарованный.

– Ну, давай. Толкаем. – скомандовала Марианна.

И они упёрлись в заднюю дверь машины в четыре руки. Внедорожник скрипнул колёсами – причем скрип напомнил вздох – и медленно покатился в болото.

Марианна отвела его какими-то тропами к землянке. А сама ушла домой заметать следы. Так она и сказала: «Заметать следы». А ещё…

– Я могу стереть из твоей памяти всё, что сегодня случилось. Так было бы надёжнее. Но я не хочу. Я доверяю тебе: ты меня не сдашь. Мы ещё увидимся.

– Когда? – глуповато спросил Алексей.

– Скоро. – ответила Марианна.

И поцеловала его в губы.

Поцелуй был… вполне себе колдовской. Может, Марианна и не врёт, что ведьма. Вообще Алексей заметил одну странность. В её присутствии он терялся, и как будто плохо управлял собой. Может она его подчиняет какими-то магическими штуками? Но спросить Лёша не успел. Пока он приходил в себя после поцелуя, Марианна исчезла в предрассветном тумане.

Дома, в землянке он осознал всё, что сделал сегодня ночью. Вступил в сговор с убийцей, и помог спрятать тело. Скрыть улики. Лёше вновь пришлось уговаривать себя, что Марианна долгое время была жертвой. Что убила она своего Ивана, защищая себя. Просто уже потеряв терпение. И убивать-то не хотела – трагическая случайность. Он всё внушал и внушал себе это так, как хотелось бы видеть, но на душе всё равно оставался осадочек. Да, Лёша добровольно отказался от квартиры, работы, и даже любви, как выяснилось позже. Но ведь не для того же, чтобы стать преступником?

Кстати, когда они толкали машину в болото – большой тяжёлый внедорожник – Алексей заметил интересную вещь. Ему почти не пришлось использовать физическую силу. Это было невероятно, но преодолев первое сопротивление, машина катилась в болото уверенно и легко. Они вроде бы и толкали его с Марианной, а с другой стороны, было ощущение, что могли бы и не толкать. Там, на болоте Алексей был взволновал, напуган, ощущал тахикардию и головокружение -ему было не до размышлений. Ведь ничего подобного он раньше никогда не совершал. А вот сейчас, сидя возле буржуйки, вдруг понял: не потому его позвала Марианна, что сама не могла справиться физически. Если магией на расстоянии можно двигать бутылки, так какая разница, что вообще перемещать? Мебель, машины. Людей. Марианна могла всё сделать сама. Но позвала его. Повязала его. «Кровью» – усмехнулся голос в голове. Но вредный внутренний голос был не так уж далёк от истины.

Под утро Лёша, крепко выпив, уснул. Полдня он проспал, а проснулся от того, что страшно замёрз. Пытаясь прийти в относительно нормальное состояние, потряхивая головой, Лёша обнаружил около лестницы, ведущей к люку, Германа. Заяц был мёртв.

– Да что же за… – он чуть не расплакался.

Лёша не знал, сколько лет было Герману, когда тот прибился к нему. Может ему уже было лет пять – кто ж его знает. Но от этого сейчас не становилось легче, ни на грамм.

– Ну, вот тебе, дружочек, повод опять напиться вечером. Будешь зайца поминать.

Надо сказать, что кончина Германа здорово отвлекла Алексей от мыслей о ночном приключении. Он взял лопату, положил зайца в коробку, и понёс в лес. Печь подождет. А вот товарища похоронить нужно. Лёша представил, что одиночество – да, добровольное, но всё же – снова станет абсолютным без Германа, и принялся остервенело долбить штыковой лопатой промёрзшую за зиму землю. С похмелья это было, конечно, то ещё мероприятие. Пот заливал глаза, бороду и усы. Но яма была выкопана. Лёша ещё раз посмотрел на зайца, удостоверился, что он мёртв, и закопал коробку. Коробка была из-под брендовой обуви, когда-то он себе такую покупал. Где-то там, в прошлой жизни.

– Ну, прощай, Герман. Я не знаю, что тут ещё сказать. Невовремя ты, конечно…

Упрекнув зайца настолько глупо и несправедливо, Лёша усовестился. Закинул лопату на плечо уставшей рукой и потащился в землянку. Смеркалось. Пока он всё на свете продрых, да пока копал яму, и день закончился. В душе была тьма, и вокруг тоже. Вдруг впервые за много месяцев захотелось сесть за руль машины и сбежать в Москву. Успокойся, кому ты там нужен? Никто тебя не ждёт.

Лёша протопил печь, налил себе выпить, чтобы не так болеть с похмелья. Даже приготовил какой-то немудрёный ужин. И только устроился поудобнее, в люк постучали.

Давно Алексей не испытывал такого страха от стука в дверь. Воображение мигом нарисовало ему нескольких вооружённых амбалов, дружков Ивана, которого они с Марианной спихнули в болото. Иван, к слову говоря, тоже был здоровяком. Был, да весь вышел… надо выйти, посмотреть, кто там. Надо, Алексей. Надо!

– Кто там?

– Да открывай ты уже! – донёсся до него приглушённый голос Михалыча.

Интересно… что это забыл у него участковый. В последнюю встречу он вроде как обиделся на Лёшу, или ему показалось?

– С каких пор ты спрашиваешь, кто там? – удивился мент, спускаясь в землянку.

– Мало ли. Решил спросить. А ты чего опять? Соскучился?

– Ага. Держи карман шире. Просто мимо ехал, дай, думаю, зайду.

До этого он заходил исключительно пешком. Говорил, что ходить полезно. Алексей напомнил об этом Михалычу, но тот сразу нашёлся, что ответить:

– Дак ведь, тает всё. Грязи по колено. Какие уж тут прогулки. Сел на уазик, и катаюсь. Подсохнет – снова ходить начну.

Алексей промолчал.

– Уазик ведь тот же внедорожник. По любой грязи проедет.

– Понял я, понял. Раз на машине, пить не будешь, значит?

– Не буду. А вот если чайком угостишь, ни откажусь.

Он молча заварил участковому чай. Поставил стакан. Насыпал в тарелку овсяного печенья из коробки.

– Кстати, о внедорожниках! – ляпнул вдруг Михалыч. – У нас давеча один пропал. Вместе с хозяином.

Волна страха прокатилась от шеи к коленям. Лёша поднял глаза на полицейского.

– Как это? – вполне невозмутимо спросил он.

– Вот и я хотел бы знать, как. Помнишь, рассказывал тебе о нём? Ванька, хахаль Марианны. Его сегодня дружки обыскались. Телефон не отвечает, самого нигде нет. Вечером был в деревне, а с утра как в воду канул.

– Они, что ли, в полицию обратились? – удивился Алексей. – Ты, вроде, говорил, бандиты они. Или Марианна потеряла мужика своего?

Михалыч помолчал, как будто подумал. Стоит ли дальше обсуждать ситуацию. Потом всё-таки сказал:

– Никто не обращался. Слухи.

– Так может загулял просто. – пожал плечами Лёша.

– Может… но ты, если что увидишь или услышишь, позвони. Слышь, Лёха? Ты юрист. Я твою изоляцию всячески уважаю, но всё-таки…

– Заяц у меня умер. – выдал Лёша.

Поговорили о зайцах. Потом Михалыч уехал на своём уазике-внедорожнике, а Алексей, допив то, что было у него в стакане, засобирался в деревню. Спросил бы кто у него, зачем, для чего он туда идёт – Лёша бы может задумался, и не пошёл. Это было нелогично, рискованно, и даже опасно. Но спросить было некому! А сам себе он этот вопрос, почему-то, не задал. Лёше показалось, что важно сейчас обсудить с Марианной происходящее. И, заперев землянку, пошёл через лес, то поскальзываясь на остатках снега, а то наступая в цепкую весеннюю грязь.

Лёха шёл и думал о том, как жаль, что у него нет внедорожника. Хотя бы уазика. Никогда раньше перед ним не стоял такой вопрос: иметь машину с хорошей проходимостью. А сейчас бы вот не отказался. Ещё Алексея пугал каждый шорох в ночном лесу. Обычно не пугал ни грамма, а сегодня он подпрыгивал от любого шелеста веток. Вот что значит рыло в пуху, уважаемый экс-адвокат. И тут ему пришла в голову совсем уж бредовая мысль. А если есть магия, то что ещё существует? Ад, рай, загробная жизнь вообще? Призраки, болтающиеся по земле. Есть они, или нет? Надо было спросить у Марианны. А то вот сейчас как подкрадётся к Лёше призрак покойного Ивана, несанкционированно погребённого в болоте, и как… дальше фантазия умолкала. Того, что он успел вообразить, вполне хватило, чтобы испугаться до полусмерти и захотеть обратно в землянку, домой. Но тут впереди за деревьями мелькнули огни. А значит до деревни Алексей почти дошёл.

Прошлой ночью он был тут в сильнейшем волнении, но топографическим идиотизмом не страдал. Дом Марианны нашёл сразу. У неё горел свет в кухне, и были плотно задёрнуты шторы. Лёша не стал стучать в окно. Он пошёл сразу к двери. У Марианны оказалось открыто. Алексей сделал шаг в предбанник, но нога во что-то упёрлась. Он чертыхнулся и вытащил мобильник. Включил фонарик.

– Хм… – удивился Лёша.

Перед глазами был свободное пространство. Проход ничем не был загорожен. Он поднял руку и упёрся в невидимую преграду.

– Ну и нифига же себе! – воскликнул Лёша.

В доме за дверью послышались шаги и звонкий голос спросил:

– Кто там?

– Это я. – сказал он. – Алексей.

Марианна распахнула дверь. Посмотрела на него. Что-то пробормотала и сказала:

– Входи. Скорее только, только натопила.

Прошлой ночью Лёше было недосуг разглядывать жилище Марианны. Сейчас он решил осмотреться. Снял сапоги и прошёлся по кухне. У девушки было уютно. Светлая кухня, тёмная плита. Тонкие пластиковые трубы отопления и красивые белые батареи под окнами. Стол тоже белый и несколько стульев. Чисто, красиво и современно было у Марианны. Печки не было видно. Видимо, имелся котёл.

– У тебя котёл?

– Да. В туалете. Что ты тут делаешь, Лёша?

– Ко мне приходил Михалыч. – вздохнул он, присаживаясь к столу. – И мне как-то не по себе.

– Михалыч Ваньку ищет? – удивилась Марианна. – С чего ради так быстро?

– Да он, собственно, не ищет… просто слышал, что Иван пропал. Ну и… заинтересовался.

– Так заинтересовался, что к тебе пришёл?

До Лёши дошло.

– Марианна… ты что, думаешь, что я придумал что-то? Визит участкового, например… для чего мне это? Я тебе говорю: приезжал Михалыч. Спрашивал, не видел ли я чего подозрительного. Я сказал, что ничего не видел и не слышал. Но, скажу честно, мне было стремновато…

Он встал со стула и прошёлся по кухне.

– Да ещё Герман умер, чтоб ему!

– Зайчик твой?

– А ты откуда знаешь? – удивился Лёша.

– Я всё знаю. Ну, точнее, не всё, конечно. Но вот ты сказал: «Герман», а у меня раз, и картинка в голове. Заяц сидит на диване в твоей конуре.

– В землянке. – угрюмо поправил её Лёша.

Было обидно. Что значит, в конуре? Он что, собака?

– Прости, я не хотела. Ну, в общем, я тебе объяснила.

– Хочешь, я расскажу тебе, почему живу… там, где живу, в общем? Почему я всё бросил и уехал из Москвы?

– Успеется… – хмыкнула Марианна. – Хотя, можешь и не рассказывать. Ты говоришь, а я это вижу. Как на экране.

Она помолчала и добавила:

– И я сочувствую. Честно.

Лёша пожал плечами. Сочувствует она. Ну, не хочет, чтобы он рассказывал, и пожалуйста. Ясновидящая, блин.

– О, слушай! А что это такое было? Там, в сенях? Почему я войти не мог?