Всей троицей мы направлялись в сторону чудного города, будто нарисованного на картинке. Видимо, я здесь уже бывала, хотя не помнила, потому разглядывала окрестности с растущим восторгом. Перед невысокой городской оградой мы свернули вправо – к непримечательному зданию, больше похожему на прямоугольный контейнер черного цвета с единственной дверью. Внутри не было ничего, кроме квадратиков с цифрами на противоположной от входа стене. Ланда подошла, прижала ладонь с растопыренными пальцами к одному, а Ион направился дальше, будто искал именно свою цифру. Я вскрикнула от удивления, когда на моих глазах их одежда начала меняться: вначале переливалась красками, а затем и меняла форму. Прошло всего несколько секунд, но валькирия стала выглядеть совсем по-другому: штаны куда-то пропали, мускулистые ноги обнажились, их лишь до середины бедра скрывала туника, поверх перетянутая кожаным поясом, а волосы распустились и прижались к голове металлическим обручем. На ее лодыжках нарисовались мягкие высокие замшевые ботинки со шнуровкой. Одежда Иона тоже сделалась сказочно-средневековой: коричневые тканевые штаны и рубашка, прикрытая сверху металлическими щитками. Завершающим штрихом выползла эмблема с правой стороны груди – буква, похожая на нашу «Р» мудреным написанием, обрамленная в треугольник.

Заметив мой интерес к знаку, валькирия пояснила:

– Символ местной сверхполиции, если на человеческом языке произнести. А на сверхлингве пишется с этого знака. К сожалению, для тебя одежды нет, придется идти в этом – не обращай внимания на смешки местных, сейчас не до того.

Мы пошли дальше, уже сворачивая в город. Оба моих спутника были со мной весьма доброжелательны и все на ходу объясняли.

– Сначала в отделение, – берсерк показал рукой на невероятное здание, будто выполненное из стекла и раскрашенное разноцветными волнами солнечного света. – Оно там же, где академия магикопов. Расскажешь все по порядку, составим протокол. Дежурная ведьма должна быть на месте. Через час соберется Совет Вахарны, где уже я изложу суть дела. Твое присутствие, как единственного свидетеля, обязательно. Запись, которую ты упоминала, на телефоне? Перекинь на мой. – Он удивил, показав новейшую модель самого человеческого смартфона.

Я радовалась все больше. Старалась не зацикливаться на осознании существования параллельного мира, а сосредоточиться на основной эмоции: я хотела спасти неведомого мужчину с шестикомнатной квартирой и единственной наследницей, и, по всей видимости, как раз этим теперь и занималась. А остальное обдумаю позже, когда справедливость будет восстановлена.

В небольшом кабинете меня усадили в мягкое кресло, предложили напиток – однако я отказалась, не собираясь принимать в себя ничего из того, что еще пока не успела осмыслить. Рассказывать о подслушанном разговоре в универе собиралась со слов Маринки, но не пришлось. Ко мне привели пожилую женщину, она спросила согласия на разблокировку памяти – и уже через минуту я сама могла вспомнить все подробности, отчего мой рассказ зазвучал разумнее и внятнее. Магикопы, как они сами себя называли, ничего не записывали, но слушали внимательно, а запись с диктофона разбирали дотошно, пытаясь выловить и в ней какие-то подтверждения.

Прошло не так много времени, но я ужасно устала. Больше от переживаний, мозг попросту не выдерживал свалившихся на него нагрузок. Но дело надо было закончить – и потому я почти радостно пошла теперь на упомянутое судилище. И уже в другом здании, расположенном далеко в глубине города, растерялась. Мы оказались в гигантском круглом помещении, где длиннющие ряды обвивали подобие арены внизу. Здесь уже собралось больше людей – у многих на груди сияли знаки сверхполиции.

На дрожащих ногах я двигалась к центральному кругу, отмечая про себя хмурых ожидающих в первом ряду. Все мужчины и женщины были в преклонных годах, разряженные, словно на фестивале сценических костюмов. Шелковые и бархатные платья, расшитые цветами сюртуки, высокие поднятые воротники. Всего семеро, но каждого рассмотреть мне не удалось – я перевела взгляд на противоположную сторону и застыла. Видимо, там разместили обвиняемых: я рассмотрела всех участников моих предыдущих размышлений, включая тролля! От взгляда на Дима вся сжалась – красавец держался спокойно, в отличие от бледной и суетящейся Кристины, но смотрел на меня прищуренными глазами, как если бы пытался разглядеть издали и запомнить каждый штрих на моем лице.

– Наталья, тебе надо присесть дальше, – поторопил Ион. – Слушай каждое слово – и подними руку, если при докладе я что-то упущу. Скорее всего, от тебя показаний больше не потребуют, просто подтверждения, что ты была свидетелем тех событий. Не переживай, это ненадолго, зато останешься с великолепным чувством торжества закона.

Однако я не могла сделать ни шага, до нужного места меня буквально дотолкали. А я все смотрела на инкуба, неспособная разорвать зрительный контакт с полосками прищуренных глаз. Сейчас все свершится! Виновные будут наказаны, их жертвы спасены! Но совершенно неразумно я начала запоздало сомневаться, все ли сделала правильно. Всегда мечтала стать крутым адвокатом, а на стороне обвинения себя никогда не представляла. Но правосудие строится на балансе, и я обязана отыграть свою роль, раз уж в нее вляпалась. Дискомфорта добавляло и фатальное незнание местных законов. Ведь Дим тогда в универе произнес слово «казнят»! А если всю четверку прямо сегодня лишат жизни, да еще и каким-нибудь жутким средневековым способом? Кристину, которая сейчас нервно подскакивала и с трудом усаживалась на место. Ее жениха, который прожигал меня взглядом. Ведьму Риссаю, которая на самом деле мне просто оказала услугу и ничем не навредила, а теперь выглядела перепуганной. И даже противного тролля, который с показным удовольствием грыз ногти. Я впервые оказалась перед такой сложной дилеммой, когда между жизнью человека из моего мира ставится знак равенства с судьбой четырех существ, хотя я все еще не поняла до конца смысл последнего слова.

Глава 4

Если я все правильно поняла, то шесть богато разряженных людей были судьями или присяжными. Люди ли они? Некоторые из них выглядели весьма необычно, но мне пока некому было задать вопросы. А один, седьмой, сидел поодаль от остальных – и это уже с первого взгляда было Существо с большой буквы! Если всех, кого я видела до сих пор, можно было принять за представителей человеческой расы, то новое создание отличалось кардинально и даже в этой странной толпе выглядело диковинно. Его пол определить было невозможно – андрогинность в его случае проявилась на максимуме. Смущал и возраст – навскидку я дала бы ему лет пятнадцать-семнадцать, а подросток на суде не мог смотреться уместно. Но самое интересное: его волосы были вовсе не волосами, а ярко-оранжевыми перьями разных размеров, торчавшими из головы. Лицо довольно приятное, но неулыбчивое и равнодушное, как если бы бедного мальчика-девочку обидели или притащили сюда силком.

Берсерк Ион Стант правильно и подробно изложил всю суть дела. Судьи покивали, склонились друг к другу для переговоров – и уже через пять минут начали выносить вердикты.

Тролля оправдали. Именно так высказался бледный, очень худой и пожилой мужчина в черном шелковом балдахине. Голос его звучал гнусаво и монотонно:

– Господин Аго Зюр-карид освобождается от преследования. Совету очевидно, что он не понимал, как и зачем новое существо попало в Вахарну. А что не проявил социальную сознательность и просто раздражал свидетеля – так это не преступление. Мы ведь не ждем от троллей другого поведения. Существо следовало своей природе, Совет Вахарны чтит особенности каждой расы.

Ион в центре арены коротко склонил голову, принимая ответ, тотчас повернулся к скамье подсудимых и улыбнулся:

– Аго, ты свободен.

Тролль встал, проковылял несколько шагов вперед, затем изобразил карикатурный реверанс и передразнил:

– «Аго, ты свободен!» И кроту было понятно, что я не при делах. Благодарю Совет за мудрое решение – ноги трясутся от радости, что за наши же налоги вы отвлекаете честных вахарнийцев от их важных дел!

– Пшел вон уже, – сквозь зубы поторопил его Ион, скосив глаза на карлика, который едва доставал ему до пояса. – Или я тебе впаяю наказание за нарушение порядка.

Тролль, конечно, сразу поспешил к проходу, но все еще бурчал недовольно:

– Вот так они и чтят особенности каждой расы – только на словах… За наши же налоги!

Мне показалось такое поведение верхом грубости, но судьи на мужичка даже не смотрели – им было все равно, о чем он там ворчит и что себе позволяет. Видимо, не соврали: троллю положено быть троллем, а высокопоставленные господа на него просто не реагируют. Мне понравилось начало – кажется, здесь верховодит справедливость, а не узаконенная жестокость.

Мужчина в черном перешел к следующему решению:

– Госпожа Риссая Танш определенно знала, что содействует преступлению и не заявила о неучтенном существе. Если последнее не входит в ее обязательства, поскольку она не приносила присягу служить сверхзакону, то первое требует наказания. Судя по всему, ведьма всеми силами пыталась не причинить вреда Талье…

– Наталье, лорд Двести Пятнадцатый, – поправил его Ион.

– Да, – услышал его говоривший. – Наталье. Прошу прощения, не запомнил столь необычное имя. Итог: госпожа Риссая Танш приговаривается к ста часам общественных работ. Управление сверхполиции упоминало, что вам не хватает ведьм и ведьмаков. Вот пусть она и послужит рядом с вами – узнает, как важен закон для поддержания порядка. Но мы не имеем права принуждать существ к подобной службе, потому альтернативным наказанием назначаем штраф в размере трех рубиновых синтов.

Ведьма невольно вскрикнула:

– У меня нет таких денег! Да вы все тут в курсе, что у меня их нет!

Ион снова кивнул, но теперь с видимым удовольствием:

– Управление сверхполиции согласно с выводом Совета. Риссая, почему бы тебе не послужить немного вместе с нами – вдруг понравится?

Девушка так скривилась, что сразу стало понятно – не понравится, она совсем не хочет ничем подобным заниматься.

Я сидела к обвиняемым ближе, чем судьи, потому могла расслышать все их разговоры. Ведьма наклонилась немного вперед и зашипела в сторону инкуба:

– Все из-за тебя, Диминик! Так и знала, что ты когда-нибудь втянешь меня в неприятности!

Но парень улыбнулся ей ласково и шепотом ответил:

– А мне помнится, что ты торговалась, а не отказывалась. Ладно тебе ворчать. Давай договоримся так: если меня сегодня казнят, то завещаю тебе три рубиновых синта. Откупишься от этих дурацких магикопов.

Риссая вскрикнула от страха, а Кристина позеленела еще сильнее и поддалась панике:

– Не смей так говорить, Дим! Язык бы тебе вырвать за такие глупые шутки!

Он ей ответил так же спокойно и с той же улыбкой:

– Ну вот зачем ты им идею подкидываешь, любимая? Они, может, сами-то и не додумались бы.

Ион прервал их со вскинутой рукой:

– Прекратите болтовню.

Все дождались, пока и ведьма, и суккуб успокоятся, лишь после тот же член Совета продолжил:

– Следующий по тяжести преступления – господин Диминик Эйм. – Он тяжело вздохнул и глянул на кого-то из своих коллег, но потом решительно произнес: – Мы не можем определить его как соучастника, а только как осведомленного. Потому приговариваем к штрафу в десять сапфировых синтов, а также накладываем запрет на выход из Вахарны в течение года. Если честно, то альтернативы никакой в голову не приходит. Что думает ваше начальство об общественных работах, лорд Стант?

Командир девятого отряда немедленно пояснил:

– Мы обсуждали для него полный запрет на выход из Вахарны, уважаемые лорды. Но ваше предложение кажется более гуманным, ведь инкуб и за год без человеческого общества будет скорее мертв, чем жив. Привлечение Диминика к службе в сверхполиции никому в голову не пришло – нам придется больше следить за ним, чем делом заниматься. Если хотите знать мое мнение, то наше управление существует как раз потому, что на свете есть такие существа, как господин Эйм. Можем прийти к компромиссу: запрет на выход в течение года с возможностью продления при новых нарушениях и…

Он не успел договорить – другой мужчина из Совета вскочил на ноги. Выглядел он притом очень взвинченным. Внешность его можно было назвать чрезвычайно привлекательной, несмотря на преклонный возраст: очень красив, идеально сложен, седина на светлых волосах едва поблескивала серым, прибавляя ему завораживающей солидности. И голос его звучал глубоко и проникновенно, хотя мужчина кричал: