Герой прошедшего времени. Фаталист ХХ (страница 17)
Отделение Гарина развивалось согласно плану Ворчуна, который взял на себя всю рутинную работу с пациентами и кровью, тогда как Жора днями пропадал в медицинской библиотеке, прочитывая все статьи, которые касались процедур, связанных с очищением и модификацией крови. Попутно он приходил к осознанию, что иммунология, как предмет в институте на кафедрах биологии, физиологии и патологической физиологии им давалась очень поверхностно. Но это не по вине преподавателей, а в силу малоразвитости самой науки. Ведь институт иммунологии в СССР возник, как научное предприятие, только в начале 80-х из отдела иммунологии НИИ Биофизики. До сих пор она была как бы рамазана между другими медицинскими направлениями: ревматологией, пульмонологией, кожными болезнями, аллергологией и трансплантологией.
Как лебедь, рак и щука из басни дедушки Крылова, разные ученые тянули иммунологию каждый только в свою сторону, создавая порой ошибочные теории и вырабатывая методики лечения, ведущие в тупик. Аллергологи, Ревматологи, Дерматологи – трактовали иммунные болезни каждый в свою сторону и подбирали лечение, по своим соображениям.
Чтобы не думать о чеченской войне, Гарин заставлял себя думать о науке. Он помнил слова Ворчуна, мы не можем экспериментировать, все методики должны быть отработаны и утверждены, но мы-то, новички в профессии и для нас любой опыт – экспериментальный.
Возвращаясь из библиотеки в центр ЭСХИЛЛ, Гарин вдруг подумал:
« А чего я так переживаю? Давно уже народ принял мудрость – век живи, век учись. В чем проблема?»
– Во второй части этой мудрости, – произнес он вслух, – дураком помрешь.
Обычно вечером в пятницу Гарин, отпуская Милану, рассказывал Ворчуну, что сумел накопать в библиотеке. Вместе они продумывали, чем стоит заняться, а что лучше пока отложить. Так, привезя статьи Аиды Абдусалимовой, Гарин сказал:
– Вот, это очень серьезно. Невынашивание беременности при АФС35. Это материал еще семидесятых. Их официально аспиранты для диссертаций не берут, считаются устаревшими. Абдусалимова на этой методике стала доктором наук. Понимаешь? Плацентарная недостаточность36 и АФС – это реальное спасение обреченных людей.
Ворчун покачал головой.
– Мой жизненный опыт подсказывает, что с беременными лучше не связываться. Родит – нормально, а если выбросит после наших процедур – мы будем виноваты. Никакие статьи профессора тебя не защитят. Давай пока заниматься привычными делами – трофические язвы при варикозе, гнойные прыщи на коже и острые аллергии, экземы. Ну, еще пьяницы и наркоманы – придут, почистим. Поверь, этого достаточно. Не связывайся с беременными! А еще, ты заметил – сейчас число абортов превышает число родов.
Гарин был с ним не согласен. Но и спорить не стал.
– Так, – в одну из пятниц выложил Гарин, – в Вестнике дерматологии я нашел статью о применении пульс-терапии гормонами после курса плазмафереза в лечении пузырчатки37.
Эту поистине страшную болезнь ни он, ни Ворчун брать не хотели. Это как болото, ступишь в трясину и не выберешься. Их методика давала временный эффект и тянуть деньги с несчастных инвалидов им совесть не позволяла.
– Ну и что?
– А то, – обрадовано объяснил Жора, – что если на 2 неделе после окончания курса плазмафереза ввести однократно большую дозу преднизолона – то лимфоциты не выбрасывают антитела. И наступает ремиссия, если верить статье, от восьми месяцев до года. Ты понимаешь?
– Хочешь все-таки взять пузырчатых, волчанку и склеродермию38?
– Не знаю еще. Но это шанс реально помогать. Год для таких людей, это маленькая жизнь, – процитировал он песенку Олега Митяева.
Гарин не угомонился. Он раскопал в архиве журнала Plasma therapy статьи, посвященные лечению АФС, причем авторы ссылались на работы Аиды Абдусалимовой. Он не пожалел денег, снял ксерокопии и привез их Ворчуну, переведя и подчеркнув ключевые места в статье со статистикой результатов. Больше всего порадовал результат, что женщины без страха беременели и рожали и второй раз, и третий. Это был аргумент.
– Хорошо, – сделал последнюю попытку отмотаться от беременных Ворчун, – как ты себе представляешь приглашение таких женщин? Если АФС уже определен, их курируют специалисты и вряд ли отдадут нам. Пичкают их лекарствами и этим оправдывают проблемы с развитием у детей, если тем вообще повезет родиться.
– Надо ехать и лично разговаривать с врачами. Лучше с такими же, как мы – платными.
– Резонно. – Ворчун поставил чайник, – но ты знаешь, наши «интервенты» ездят по поликлиникам и оставляют врачам направления к себе, каждый больной, принесший нашим спецам такую бумажку, в кассу заносит пятьдесят тысяч – пять из них отправляются направившему врачу. Что ты думаешь о нас? Можем мы такую схему применить?
– Весовые категории разные. У нас курс лечебный меньше раза в два. Что мы можем вернуть? Пятьсот рублей? Да и не стоит забывать, что люди, ходящие в обычную поликлинику, денег не имеют. Мы с тобой и так часть берем по благотворительной программе. Пока Бардин и Бланк не знают.
Целый месяц они лечили ветерана войны с огромными трофическими язвами на голенях. Язвы закрыли благодаря хорошей памяти Гарина, который припомнил рассказ Васильева, что криопреципитат плазмы содержит тромбоциты и фактор роста из них, особое вещество ускоряющее заживление ран.
Врачи делали деду два раза в неделю плазмаферез, а из полученной плазмы готовили вещество для перевязок. Вещество это напоминало яичный белок. С двух контейнеров плазмы как раз две порции для двух язв.
Через две недели язвы начали стремительно заживать. Края их стягивались и дед, глядя на свои ноги в зеркало, плакал. Он уже и не надеялся, что когда-нибудь это случится.
Ветерана они взяли в качестве эксперимента, предупредив, что если не получится заживить его дырки, денег не возьмут.
Когда ветеран принес конверт с деньгами, Ворчун и Гарин вернули ему и сказали: «С днем Победы, отец»!
Это действительно был день их общей победы. Ветеран расплакался их обнял и ушел. Без костылей.
Гарин и Ворчун, при поддержке Миланы решили между собой, что начиная новое направление и набирая опыт, они не имеют права брать деньги в случае неудачи. Поэтому расписывая курс процедур, рассчитывая на человеческую порядочность и желание пациентов в будущем обращаться за помощью снова, они предлагали оплачивать в конце курса. Риск? В некоторой степени, да. Но для руководства такие аргументы были вполне убедительными.
Также они решили, что ветеранов войны и медработников станут лечить бесплатно, объявляя им об этом по завершении курса процедур.
Кроме лечебной работы у Гарина была еще одна не менее серьезная забота – переливание крови и ее компонентов. И если все, что касалось лечения, он оставил Ворчуну, то тема совместимости и несовместимости крови стала исключительно заботой Жоры.
Как он ни старался, как ни зарекался, но тайны крови и их раскрытие поневоле стали делом его жизни на ближайшие годы. Все, что удавалось ему раскопать и систематизировать, он собирал в папку так и подписанную «Тайны крови».
Первым вопросом Жора обозначил: «Зачем нужны группы крови»? Не врачам, а организму человека? Ни в одной монографии, посвященной крови и переливанию он ответа на этот вопрос найти не мог. При этом подсознательно он чувствовал, что если найдет его, то станет понятным что-то очень важное для определения смысла жизни. Белки39, которые относятся к групповым маркерам, возникли не случайно и не бессмысленно, это ясно, но вот зачем?
Глава 11. С кровью шутки плохи
Используя блокнот, Гарин думал. Превращая мысли в визуальные метки. Он записывал свои вопросы, какими бы глупыми они ни казались на первый взгляд.