После обязательной дизобработки Димка шагнул в колбасу переходника и сквозь полупрозрачные стенки увидел небольшую делегацию, устремившуюся ему навстречу.

Спаситель из приемника дежурно произнес за спиной:

– Добро пожаловать на Понтон, столицу Хориона. Коллектив станции…

Его тут же перебил встревоженный голос капитана Тиморского:

– Ветров, Ветров, черт тебя побери, почему молчишь?

– Онемел я, Вадим Олегович, от обещанной вами красоты, – мстительно сказал Димка и отправился дальше.

Приемник с облегчением крякнул: «Хамит. Живой».

Глава 2. Получите, распишитесь

Навстречу немного одуревшему от экстремального приземления пилоту двигались три высокие худые фигуры, укутанные в темно-серые блестящие хламиды с капюшонами. Каждый из встречающих был около двух метров роста. На Димку ощутимо повеяло средневековьем и инквизицией. На мгновение показалось, что его сейчас схватят и потащат на костер. Он даже уловил запах своего собственного, уже подгоревшего мяса, но стряхнул наваждение и протянул сверток «инквизитору», следовавшему на полшага впереди остальных, шестым чувством определив в нем главного.

– Я тут это… Миссия…

Одной рукой Димка неуклюже протягивал сверток, а другой вытер на несколько раз за последний час вспотевший и остывший лоб. Показалось или действительно под ладонью противно и мелко закололо песчинками?

– Да… У меня… миссия… черт!

Он судорожно вспоминал слова кэпа.

– Передачи тайного сущего в обитель возможностей, такая миссия, вот!

Хорионец остановился, поправил капюшон, под невероятно бледным лбом полыхнули аквамариновые глаза. Особенно ярким взгляд показался еще и потому, что нижняя часть лица была укутана плотной повязкой. Такие же тагельмы скрывали щеки, носы и рты всех встречающих. Что-то подобное Ветров однажды даже носил на Земле еще курсантом во время тренировочного марш-броска по пустыне.

Обладатель невероятных глаз посмотрел на пилота и молча покачал головой. Все трое едва заметно наклонились в приветственном кивке.

– Иди. Сле-е-едо-ом, в хра-а-ам, – произнес один из сопровождавших на хорошем линкосе. Фразы звучали из-под капюшона гулко и мелодично, слова абориген старательно выпевал горлом. – И, да-а-а! Ури Таа Шии приветствует тебя. Верхний логофет рад и счастлив. Все мы.

Димка, сжимая мягкий сверток, поплелся вслед за хорионцами. Двигались они забавно. Плыли, чуть раскачиваясь и припадая в разные стороны. Как пингвины, которых нарядили в длинные платья и поставили в древний хоровод. Старательные пингвины, копирующие движения… Как их там?

«Купавы, – вспомнил Димка. – Или Любавы».

В общем, как-то так.

Эти Любавы-Купавы доплыли до низкой платформы, которую Димка сначала не заметил. Она просто сливалась с матовой белизной отделки. Но когда «инквизиторы» остановились, и Ветров тоже – на расстоянии, которое негласно закрепилось между ними, по ногам пробежала вибрация. Платформа дрогнула, и Димка от неожиданности опять чуть не выронил эту треклятую посылку. А затем белые стены поехали мимо, и он удивился своему кратковременному замешательству. Ничего странного и необычного – просто траволатор, движущаяся механическая дорожка. Надо сказать, довольно устаревшей модели, очень медлительной.

В режиме растянутого времени под тихое металлическое гудение перед глазами потянулись сероватые плиты посадочных полос. Эта картина отдавала сюрреализмом: все казалось невероятно пустынным. Никаких челноков, ожидающих очередь на взлет, никакого обслуживающего транспорта, персонала и привычной суеты. Космопорт столицы Хориона нельзя было назвать оживленным местом.

А затем траволатор оказался в туннеле, и Ветров, которому скоро надоело пялиться на серые стены, переключил внимание на встречающую делегацию. Сложно было за этими хламидами распознать эмоции, «инквизиторы» казались такими же неодушевленными и равнодушными, как серые стены туннеля. Странно, что они не предложили ему никакого медицинского обследования, полагающегося при сложной посадке по всем межгалактическим конвенциям. Димка первично обработал на «Застрехе» разбитый нос, но фантомно чувствовал запекшуюся кровь, медленно черствеющую коркой и стягивающую кожу. Никакой крови, конечно, не было, но все равно хотелось чихнуть.

Туннель закончился, вернее, это оказался совсем не туннель, а серая обшивка, обтекающая подвижную дорожку. Сейчас она свернулась, поползла вниз, открывая взору нечто, напоминающее прозрачные колонны перевернутых треугольников. Пирамиды парадоксально поддерживали купол большого зала, тонкими остриями вонзившись в пол.

«Храм», – Димка понял это потому, что как только они вплыли в здание, вся делегация резко остановилась, замерла, словно вросла вместе с остриями в поверхность.

Вопреки ожиданиям, в храме не было ничего похожего на святилище. Просто пустой зал – кварцевая пещера под высоким плотным куполом, ощущение медицинской стерильности. В первый момент Димке показалось даже, что его все-таки привезли на медосмотр.

Удивительно некстати запахло свежезаваренным кофе, но аромат тут же испарился. Ветров кофе не хотел, но начал его предвкушать. Он стоял и смотрел на неподвижных хорионцев, которые равнодушно взирали сквозь него. Без всякого интереса и даже ожидания. Наконец главный, Таа Шии, шевельнулся. Тагельма, скрывающая его лицо, колыхнулась, стерильное молчание прорезал торжественный голос:

– Пусть исполнится воля Торамы.

Опять воцарилась тишина, теперь уже несколько напряженно выжидательная. Ветров никак не мог понять, чего от него хотят. Один из инквизиторов, тот, что был пониже и потолще остальных, дернул длинным рукавом хламиды: подсказал положить пакет на пол. Димка послушался. На ощупь поверхность внезапно оказалась шелковисто-теплой. Сверток, из-за которого Ветров только что рисковал жизнью, сиротливо сжался в центре большого зала. Маленький и беспомощный.

– Получите, распишитесь, – пробормотал Димка.

Таа Шии посмотрел на Ветрова.

– Как обновился Пти Шаа? – спросил он. – Ему смогли оказать необходимую помощь? Он не…

Ветрову никто ничего не говорил про Пти Шаа. Он вообще в первый раз о нем слышал. Так что Димка представления не имел, как этот Пти обновился. На всякий случай он мило улыбнулся и неопределенно кивнул. Согласился с любым из заданных вопросов.

– Я рад, – казалось, логофет облегченно вздохнул. – Его хорион, скорее всего, в неважном состоянии, я беспокоился… Но это из-за того, что он возродился вне храма. Пти не будет прощен, но его хорион – да.

Последнюю фразу он явно адресовал двум другим «инквизиторам». Кажется, один из них хотел возразить – складки плаща чуть шелохнулись, и Димке показалось, что протестующе. Но младший логофет смолчал под властным блеском аквамарина.

– Замечательно, – сказал Димка.– Значит, груз я вам передал, и теперь могу с чистой совестью вернуться обратно.

– Увы, – ответил тот, что подсказал оставить пакет на полу. – Буря так сразу не прекращается.

Под куполом Понтона Димка не чувствовал ни ветерочка. Наверное, поэтому на мгновение забыл о смертоносных протуберанцах, выискивающих жертву где-то высоко над головой. В ноги отдало слабостью.

– Впрочем, мы не задерживаем, – впервые подал голос третий хорионец. – Верховный и так оказал немыслимое почтение, встретив вне стен Храма.

Показалось, или это прозвучало с садистским удовольствием?

Димка качнул головой, прикидывая запасы на «Застрехе». Судя по приему, рассчитывать в вопросах жизнеобеспечения придется только на себя.

– А надолго у вас это?

Хламиды чуть дернулись, словно логофеты разом пожали плечами. «Толстячок», который был, кажется, здесь самым словоохотливым, с готовностью ответил:

– Когда-нибудь бури заканчиваются.

Таа Шии чуть шевельнулся, и «инквизиторы» почтительно замерли.

– Ты привез важное для нас, и будешь почетным гостем на Хорионе, – прозвучало напевно из-под капюшона. – Ибо так сказал Торама.

Димка промолчал, ожидая почему-то, что его пригласят на торжественный прием. Раз «почетный гость», то должен быть и «почетный прием», так ведь?

Но логофеты тоже молчали. Просто стояли и молчали. «Гуманоиды, но не люди», – сказал перед вылетом Тиморский.

Ветров понял, что кофе не будет.

– А где можно отдохнуть с дороги? Ну, умыться там, переодеться… В качестве почетного гостя?

– О, – ответил самый дружелюбный. – Ты, конечно, можешь вернуться на свое транспортное средство. Ты волен ходить, куда хочешь.

– А что я тогда обязан делать в качестве вашего почетного гостя? – спросил Ветров. – На всякий случай интересуюсь, дабы не нарушить по незнанию правила этикета.

Показалось, что верховный логофет на мгновение задумался, затем полыхнул аквамарином из-под капюшона. «Толстячок», расшифровав этот взгляд, пояснил:

– Можно посмотреть на штормовые картины. В восточной части Понтона очень хороший обзор. Так говорят наши гости, которые любят смотреть на штормовые картины.

– А кто-то составит мне компанию?

Он не надеялся на положительный ответ, но попытаться стоило.

– Мы не смотрим на штормовые картины, – логофет медленно поднял и опустил плечи. – Но тебе должно понравиться. Так говорили все наши почетные гости, которые смотрели на них в восточной части Хориона.

Димку поразила догадка:

– И часто у вас бывают почетные гости?

– На моей памяти, вы – второй, – «толстячок» воскликнул так жизнерадостно, насколько возможно для этих непроницаемых существ.

Ветров не то, чтобы совсем растерялся, скорее, его все еще не покидало легкое недоумение. Логофеты мягко, но настойчиво выпроводили Димку из храма. Указали направление на космопорт, где притулилась одинокая «Застреха», и оставили в полном покое. Он мог ходить куда угодно и сколько угодно. Вообще-то сильно выбирать не приходилось: в его распоряжении был сам Понтон, единственный город на планете (он же – столица Хориона), и то, что «за городом». Однообразная, местами холмистая равнина, ограниченная куполом.

Димка попробовал, если не разведать обстановку, то, по крайней мере, определиться на местности. Поэтому он отказался воспользоваться тоннелем, а решил пройтись пешком. Плоские здания из белого мягкого материала, неотличимые одно от другого, вытягивались в совершенно безликие улицы. Они ровными лучами расходились от Храма, издалека напоминающего бутафорский корж, облитый белой глазурью. Все вместе вызывало в памяти полевой лагерь в стиле «операционный хайтек».

Аккуратные квадраты монолитных приземистых домов с плоскими крышами казались детскими кубиками. Наверное, потому что на стенах не было ни малейшего намека на окна, вентиляционные выходы или двери. Гладкие, безукоризненно ровные, слепые. Димка дотронулся до одной из стен. Она была такая же теплая и мягкая, как пол в храме. «Похоже на кварц, – рассеянно подумал Ветров. – Как им удалось добиться такой пластичности?».

Он не слышал никаких повседневных звуков. Не переговаривались обыватели, не сновали мелкие животные, не пели птицы. Не бегали дети, не шумел транспорт, не шелестела листва. Здесь не было ничего, напоминающего деревья или цветы. Только скользил под ногами мягким ежиком искусственный газон желтоватой, словно пожухшей травы. Воздух был сухой, кондиционированный, без всяких запахов.

Димка увидел, как по ровно очерченным квадратам улиц двигались фигуры в плащах разных оттенков серого цвета. Все они едва заметно, но трогательно раскачивались из стороны в сторону, и казались не живыми существами, а объемными тенями, которые по инерции повторяли заданное невидимым центром движение. Этот мир был чрезвычайно равнодушным и обезжиренным. Казалось, он застыл в ожидании чего-то. Лениво и расслабленно, словно зная, что ждать придется долго. Очень долго.