– Ну что же, не буду долго вас мучить. Вижу, что ждете моего ответа. Поздравляю вас, мисс Соммерсье! Удача к вам благоволит! Вашу кандидатуру утвердили! В этом году именно вы получили стипендиальное место! Желаю вам в будущем таких же успехов! Гарвард вас ждет!

Взрыв. Кажется, что сильнейшая волна ударила меня в голову, окатила своей мощью и выбила почву из-под ног.

От радости забываю, как дышать. Перед глазами темнеет и в какой-то момент я понимаю, что уплываю в обморок.

Заставляю себя сделать судорожный вдох. Чувствую, как по щекам градом льются слезы облегчения.

Директор продолжает безэмоционально наблюдать за моей реакцией. Это сильно смущает и заставляет собраться, вытереть щеки манжетами.

Что вызывает у Доре интересную мимику. Он морщит нос. Согласна. Некрасивый жест. Совсем не по этикету и некультурно… Но я ведь из низов и в меня не вбивали с рождения догмы высшего света.

– Не забудьте письмо, – протянув мне тяжелый конверт, заканчивает аудиенцию директор. – Всего хорошего, Адель.

Дрожащими ледяными пальцами я беру письмо и в полной прострации покидаю кабинет. Как оказываюсь в ученическом коридоре, плохо помню. Просто в какой-то момент нахожу себя стоящей посередине прохода. Со всех сторон шныряют школьники. Время большой перемены. Меня задевают проходящие мимо ученики.

Слышу фразочки:

– Чего застыла…

– Дай пройти…

Я же все еще оглушена. Не особо реагирую на происходящее.

Меня хватают за руку и тянут в сторону окна.

– Ну что?! Что там?! – взгляд натыкается на озабоченное лицо Луизы, которая тащит меня в сторону, чтобы не мешалась под ногами проходящих ребят.

– Адель! Скажи хоть слово! Ты белая как полотно! – тормошит меня подруга.

Молчу. Язык прилип к небу. Требуются секунды, прежде чем с губ слетает заветное:

– Гарвард… меня приняли в Гарвард!

Весь коридор содрогнулся от последующего крика Луизы:

– Ааааааа! Победааааа!

Глава 33

Пальцы резво бегут по клавишам, а голос стремится ввысь, переливаясь всеми возможными мелизмами, передающими богатейший окрас трогательной мелодии. Я ухожу в резкое пиано, завершаю проигрыш.

Получаю удовольствие от музыки и мира, в котором я существую в эти мгновения. Поднимаю взгляд от рояля и смотрю на спокойное, сухое лицо своего учителя, который отстраненно, приложив руки к острому подбородку и сцепив их в замок, рассматривает картины на стенах музыкального класса.

– Мисс Соммерсье, я слышал новость. Вы получили грант на обучение… – в раздумьях произносит преподаватель музыки.

Мне кажется, что сейчас он говорит сам с собой, но на всякий случай я отвечаю:

– Да, господин Уильямс.

– Ну, что ж, поздравляю, – мой ментор будто расстроен моей удачей.

Я теряюсь от подобного тона и не знаю, что ответить.

Артур разворачивается ко мне на носках, издав неприятный скрежет подошв, трущихся о мраморную поверхность пола. Он упирает в меня свой проницательный взгляд, и я вижу на дне его глаз странный блеск, словно Артура переполняют эмоции, совершенно не свойственные этому строгому и скупому на проявления чувств человеку.

Сейчас он смотрит на меня, будто обдумывая что-то и принимая решение.

Вздохнув, он подходит к секретеру и достает нотные листы, бережно складывает их в аккуратный столбик и вновь смотрит на меня.

– Я вижу вас певицей, Адель, – тяжело вздохнув, произносит мой ментор. – Мне жаль, что вы не идете по пути музыки и творчества. Это, конечно, сложный путь, тернистый, но в вас я вижу стержень, талант и силу духа. Я восхищаюсь вашим голосом. Он невероятен. Музыка – ваше призвание. Вы живете тем, что исполняете. Вы чувствуете ноты и погружаете в мир ощущений своего слушателя. Редчайший талант выводить на эмоции, заставлять души сопереживать… Это дано единицам…

Теряюсь от подобного шквала откровений. За все годы учебы мистер Уильямс едва замечал мой труд. Требуя невозможной отдачи, цепляясь к мельчайшим деталям и разнося своей критикой мое умение и талант в пух и прах.

Наблюдаю, как учитель в нервном жесте запускает пятерню в свои чуть длинноватые волосы. Мне кажется, что этот разговор дается ему с трудом.

Артур замкнутый человек, необычный, эксцентричный. Он гениален. Это я могу сказать, исходя из личного опыта. Наблюдаю, как мой ментор подходит к окну, отворачивается. Кажется, что потерял интерес к беседе. Но я смиренно жду, давая ему собраться с мыслями. Я изучила его достаточно хорошо, чтобы понять, что в эти секунды в нашем общении происходит нечто экстраординарное.

Чуть помолчав, словно внутренне взвесив все за и против, мистер Уильямс произносит:

– У меня к вам одна просьба, мисс Соммерсье. Думаю, что сегодня наша последняя встреча. Вы готовы к выступлению на выпускном… – легкий смех. – Вы давно переросли подобные площадки. Я хотел бы вас видеть на сценах мирового уровня и что-то мне подсказывает, что так тому и быть. Ваш талант приведет вас к нужному пути…

Во все глаза смотрю на своего учителя, который поправляет идеальные лацканы голубого пиджака. Элегантный мужчина. Выдержанный. Породистый. Я восхищаюсь его талантом, и подобная оценка от профессионала его уровня дорогого стоит.

– Мне вас больше нечему учить, Адель.

Мистер Уильямс смотрит прямо в мои глаза и мне становится как-то грустно. Люди уходят из моей жизни, пути расходятся…

Кажется, что сейчас Артур действительно навсегда прощается со мной. Что-то звенящее и тревожное наполняет воздух горечью утраты…

Я смотрю на своего строгого учителя и ощущаю огромное чувство благодарности. За то, что этот человек присутствовал в моей жизни. За знания, которыми делился, за требовательность и бескомпромиссность.

Мистер Уильямс подходит к белоснежному роялю и проводит длинными пальцами по клавишам.

– Адель, позвольте, я сыграю вам.

Быстро вскакиваю, освободив место для маэстро.

Артур аккуратным движением откидывает полы пиджака и грациозно садится на стул. Через мгновение пальцы прирожденного музыканта уже порхают по клавишам с легкостью истинного гения.

Техника и мастерство на грани виртуозности. Мой учитель действительный гений нашего времени.

Мелодия, которую он играет, необычайна. Я заворожена, потрясена и сбита с толку. Никогда не слышала ничего подобного!

Верхние ноты умело передают страдания надрывающейся души. Резкое стаккато в середине произведения заставляет вздрогнуть, и, кажется, инструмент действительно рыдает в самом конце, постепенно успокаиваясь.

Эта мелодия – совершенна.

Слезы текут по щекам и душа рвется загнанной птицей. Я прочувствовала это произведение, прожила жизнь, в которую погружал мэтр.

Когда мистер Уильямс в задумчивости обратил на меня свой взор, я не смогла проронить и слова.

Немного помолчав, преподаватель музыки нарушает молчание:

– Мое единственное творение. Я хочу, чтобы вы сохранили его.

Сглатываю, переваривая сказанное. Я оглушена откровением.

– Благодарю вас за столь ценный подарок, – шепчу я в растерянности. – Право, я и не знаю, что сказать…

Я смотрю на своего сурового учителя и понимаю, что этот сложный и замкнутый человек в чем-то заменил мне отца, стал наставником, направляющим в нужное русло.

Учитель отдает мне нотные листы, а я с благоговением принимаю этот подарок.

Артур Уильямс покидает кабинет по-английски, не прощаясь.

Жить ему тогда оставалось всего ничего. Он знал о диагнозе. Он прощался со мной навсегда.

Глава 34

Мой выпускной бал. Грандиозное событие, которое традиционно отмечается с размахом и блеском.

Свет софитов ослепляет, как, впрочем, и беспрерывные вспышки фотокамер. Я уже привыкла к подобной специфике работы на сцене.

Сегодня мое последнее выступление в этих стенах, последний долг, который я отдаю.

Я пою для конкретного человека, которого выделяю среди всех собравшихся. И текст этой песни весьма символичен. Он отражает весь клубок моих чувств и переживаний.

ОН смотрит в ответ. Мой любимый слушатель как всегда внимателен к моему выступлению.

Тайгер слегка наклоняет голову к плечу, на его губах играет легкая полуулыбка. Он выглядит порочным искусителем, при этом ни делая ничего особенного. Ривз безотрывно следит за каждым моим жестом и движением, действительно, очень похож на Ястреба, выбравшего свою цель и спокойно наблюдающего за ней со стороны.

Мое выступление закончено. Улыбаюсь счастливо, ощущая себя вольной птицей.

Рэй Митчелл – ведущий праздника, выходит на сцену.

Он аплодирует мне, улыбается. Замираю. Потому что передо мной легенда блюза. Таких людей называют старой гвардией. Подтянутый мужчина, несмотря на годы, бодр и все так же востребован.

– Благодарим нашу прекрасную выпускницу Адель Соммерсье за столь профессиональное исполнение! Браво!

Приятно слышать подобную оценку от профессионала экстра-класса.

Подхожу к краю сцены, к лестницам, чтобы спуститься в зал к празднующим выпускникам и в этот момент вижу, как Тайгер протягивает мне свою крупную ладонь с прорисованной сеткой вен на внутренней стороне мощного запястья.

Под пристальным взглядом собравшихся Тай ведет меня в центр танцевальной площадки.

Замирает напротив. И уже в следующую секунду мы начинаем парить…

Ривз относится к тому типажу мужчин, которые с годами становятся лишь более колоритными и мужественными. Ему идет взросление. Кажется, что я наблюдаю за его постепенной эволюцией и превращением в матерого хищника.

Я кружу в объятиях сильного и уверенного в себе мужчины. На мгновение отвожу глаза и привычно ловлю множество ядовитых взглядов, адресованных нам.

Мне плевать. Кто бы что ни думал.

В эту секунду мы счастливы.

Легкое касание теплых пальцев, ласкающих позвоночник, и я поднимаю взгляд, встречаясь с сине-зелеными штормовыми омутами. Ощущаю себя центром мироздания, когда Тай улыбается…

Резкий толчок и я лечу в сторону, кружусь вокруг своей оси и ударяюсь спиной о каменную грудь своего партнера, ощущаю горячее дыхание и огненный поцелуй на виске.

Ривз замирает, он держит меня в своих руках, на мгновение впиваясь пальцами в мягкую плоть предплечий, посылая электрические импульсы по всему телу, заставляя кожу пылать…

Так бы и стояла всю свою жизнь, затерявшись в безвременье ощущений…

Но наваждение длится секунды. Музыка смолкает и танец заканчивается.

Мы уходим с танцпола.

Где-то за спиной объявляют короля и королеву торжества, но это все пролетает мимо моего сознания.

У меня свой король…

Тайгер прокладывает нам путь, заставляя всех расступаться, уходить в сторону с его дороги.

Есть люди, глядя на которых понимаешь, что им будет принадлежать мир…

Я ступаю за ним след в след, остановив взгляд на широких плечах, обтянутых темной тканью пиджака, рассматриваю короткостриженый затылок с иголками колючих волос, которые так и хочется пригладить.

Мы выходим на улицу, и я вдыхаю специфический запах ночи полной грудью. Тело наполняется истомой и предвкушением.

Тай поворачивается ко мне, рассматривает и улыбается.

– Хочу немного побыть с тобой наедине. Можем прогуляться до твоего кампуса, что скажешь? – по-светски интересуется Тайгер.

Последняя фраза действует как ушат ледяной воды. Так и подмывает ответить: «Ты издеваешься?!».

Я уже взрослая девочка и у меня есть определенные желания и планы на эту ночь с одним несносным парнем! А он…

Так и хочется пнуть в ответ.

– В кампус? – ошалело спрашиваю я, не веря, что на этом Тайгер действительно хочет закончить этот праздничный вечер.

– Адель… – поворот головы и острый взгляд-предупреждение.

– Тай… – шепчу я, – почему ты всегда отталкиваешь? Сегодня ведь мой праздник! Побудь рядом… Сделай мне подарок.

Ривз внимательно смотрит, словно раздумывая: