Агент таурель-класса (страница 15)
– Ты сама объяснила, что люди могут говорить не то, что думают. Как с этим дежурным комплиментом… чтобы сделать приятно. Она же назвала меня красивым, когда я отошёл. Это же тоже было вранье, верно? Не могла же она действительно так посчитать. Это просто смешно. Я так понял, что твоя подруга обиделась на мою помощь.
Я медленно покачала головой.
– Я уверена, что она была рада, что ей не придётся нести тяжёлый рюкзак самостоятельно, и не хотела тебя оскорбить. Почему бы тебе просто не подойти и не спросить у неё всё напрямую?
– Спасибо, я подумаю.
***
Арх-хан Шаррше Варкхарий Вакхаш. Планета Ларк. Дикие Земли
После длинного изматывающего дня на границе с Сухими Песками, где я снова и снова пытался докричаться до Духов Предков, чтобы понять, за что они нас наказывают уходом, я собирался поесть впервые за последние сутки. Куски косули плавали в чашке с наваристым бульоном и дразнили аппетитным ароматом, когда понял, что уже несколько минут стою и принюхиваюсь совсем к другим нотам. Среди привычных запахов влажного травяного дёрна, полного корешков и тонких ниточек грибниц, молодого папоротника, крапивы и кислицы, густого пряного дыма от костра и мясного бульона из котелка, многочисленных смешанных запахов пота ларков и людей, я услышал его. Взгляд сам собой заскользил по серебристому переливу крон над головами шумного отряда. Ветки, ветки, листочки, набухшие перламутрово-розовые почки, которые неизвестно когда раскроются… где же он? Где же первый цветок ракхаши?!
Едва уловимый свежий и сладкий аромат без единого намёка на дерзость щекотал ноздри, когда я бросил ужин и слепо двинулся по следу. Волнение обхватило плотным кольцом грудь, крепко сжало рёбра, сдавило что-то внутри… Я шёл как беспечный мальчишка-идиот, едва прошедший инициацию, не смотря, куда наступаю, лишь запрокинув голову и выискивая тот самый цветок.
«Неужели ракхаши расцвёл?! Где, покажите мне, где? О, Духи Предков, умоляю, хоть бы в этом году образовалась завязь и пошли семена!»
Стук собственного сердца заглушал все звуки. Я понял, что вышел к водопаду, лишь когда наступил в воду, и сразу же очнулся как от наваждения.
Ракхаши росли поодаль, и все ветки, какие я смог рассмотреть в сгустившихся сумерках, несли на себе лишь бледные почки. Ни одного раскрытого цветка… Однако запах от озера самый плотный. Как такое может быть?..
Не успел я додумать эту мысль, как слух уловил тонкий мелодичный женский голос. Одна из таноржек мылась под струями воды… та самая, которая жаловалась на холод среди ночи. Она напевала какой-то приятный мотив на неизвестном языке и полоскала жидкий чёрный шёлк волос под плотной занавесью воды. Я даже не представлял, что у неё настолько длинные и густые волосы – до сих пор Лейла закручивала их в плотный невзрачный пучок на затылке. Зачем? Любая ларчанка гордилась бы такой длиной и обязательно вплетала бы цветные бусины…
Элегантная шея девушки переходила в тонкие ключицы, позвонки чётко выделялись на идеальной спине. Стройная фигурка в свете первых звёзд казалась особенно хрупкой и красивой, но отнюдь не хилой.
Я со вздохом покачал головой, мысленно насмехаясь над самим собой:
«Да-а-а, Арх-хан, совсем ты стал стар, раз спутал запах человеческой девушки с первыми цветами ракхаши… Смотри, Шонхорну не скажи, а то он усомнится в твоих способностях».
Тихо ступая, чтобы Лейла меня не заметила, я вернулся обратно в густую тень исполинов и замер, издалека наблюдая, как тонкие руки скользят по прекрасному телу, в ритм мелодии колыхается высокая мягкая грудь с острыми навершиями, вода лижет обнажённые бёдра. Тогда, у костра, эта девушка показалась мне смешной, неуклюжей и зажатой, а сейчас я пожирал взглядом совершенно другую Лейлу. С роскошным телом развитой женщины, с прекрасным голосом и умопомрачительным ароматом.
До сих пор про себя я называл её «смешная девочка», а сейчас мне стало вообще не до смеха.
Она переступила с ноги на ногу, а в голове вспышкой воспоминаний из детства пронеслась картинка, как точно так же молодая грациозная кобылица айера переступала в лунном свете в поле, когда отец впервые решил показать мне их. Тогда я решил, что когда-нибудь обязательно приручу своего айера, но годы шли, а у меня ничего так и не получилось. У брата – да, а у меня нет.
Длинные чёрные волосы Лейлы в струях водопада блестели словно масло и лишь придавали фантастическое сходство с чёрной мастью самых удивительных животных. На миг представилось, как её волосы струятся между моими пальцами. Разум напрочь отказывался воспринимать Лейлу как человека, и это пугало. Ведь люди не выживают на Ларке, а я никогда не смогу покинуть планету и улететь на Танорг, на человеческих женщин должно стоять строгое табу. Но мозг отчаянно искал лазейки… Вначале запах как у ракхаши, теперь ноги как у айера.
«Какого шварха я на неё так реагирую?»
«Мы поженимся и будем принадлежать друг другу», – всплыли в голове слова девушки с иссиня-чёрными глазами, как ночное небо над Ларком.
Я повторно тряхнул гривой, пытаясь прийти в себя.
«Арх-хан, она не для тебя, вы из разных Миров», – мысленно сказал себе, что теряю время, и удалился в лагерь доедать ужин. Правда, жалеть о том, что придётся теперь есть остывшую косулю, как-то совсем не получалось.
Глава 11. Самообман – худший из всех видов лжи
Лейла Виланта. Планета Ларк. Дикие Земли
Следующие несколько дней прошли тихо. Свежий воздух с непривычной палитрой самых разных лесных оттенков наполнял лёгкие, тонкие переливчатые трели местных птиц окутывали уютным одеялом и баюкали вечерами, а также будили по утрам лучше всяких электронных устройств. На ветках огромных исполинов с чёрно-коричневой корой набухли первые перламутровые бутоны с нежными розовыми прожилками.
Деревья были так величественны и прекрасны, что я не могла себе представить, как лес преобразится, когда цветы наконец распустятся. Моник без конца трещала о том, как бы она хотела получить семена исполинов и, вздыхая, с упоением и вроде как тайно собирала образцы местной флоры. Танита ей помогала. Джереми и Януш просто с восторгом всё рассматривали, ходили с диктофонами и наговаривали аудиозаметки. Логан слонялся то тут, то там с постной миной на лице и постоянно что-то недовольно бурчал себе под нос о том, как ему скучно и всё надоело. От меня не укрылось, что абсолютно перед всеми приёмами пищи Логан проглатывал абсорбирующие пастилки, а иногда и вовсе тыкал еду мудрёным прибором со множеством диодов, перед тем как пробовать её на вкус. Ларки делали вид, что не замечают, но каждое такое действие таноржца вызывало минимум у нескольких коренных жителей неприятные чувства.
На второй день стоянки в новом лагере Терекх неожиданно позвал всех людей, вручил необычные плетёные бидоны с ручками из потёртой кожи и велел следовать за ним. Я украдкой глянула в коммуникатор и с лёгким волнением обнаружила, что он завёл нас глубже в лес, однако мои переживания отошли на второй план, стоило осознать, куда привёл нас ларк. Оглушительные и полные искренней радости восторги таноржцев подтвердили, что Терекх хочет показать нечто хорошее.
– Всю жизнь мечтала такую попробовать. – Танита прямо с куста ела крупные синие ягоды асаи и разве что не стонала от удовольствия. – Такие на Танорг завозят крайне редко, и стоят они безумно дорого.
– А я всё никак не могу понять, чего им не хватает в нашей почве, – бормотала Моник, тоже, впрочем, уплетая лакомство.
Я потихоньку стала привыкать к необычной жизни в лесу. Большую часть дня мы с таноржцами проводили за сборами ягод или грибов, – ларки ловко переключили деятельность людей в полезное русло, – я максимально быстро завтракала, обедала и ужинала у костра ларков, стараясь не встречаться взглядами с Шонхорном. После его предложения показать источник и моего отказа мне всё время чудилось, что он сверлит спину взглядом, но стоило повернуться – и выяснялось, что Шонхорн с кем-то разговаривает или его вовсе нет позади. Я даже заподозрила у себя начинающуюся паранойю – ларк мне ничего не сделал, а я каких только намерений ему мысленно ни приписала.
Терекх старался всё это время держаться от людей подальше, но при этом он и был нашим связующим с ларками. В то время как большинство воинов игнорировали вопросы таноржцев вида: «А из чего суп?», «А как у вас называется это животное?», «А почему вы носите наручи, но не закрываете животы?» и прочие глупости, – Терекх терпеливо отвечал. Иногда односложно и совсем непонятно, но среди всех ларков он мне казался самым терпеливым, если это слово вообще применимо к ларкам. А может быть, это я стала его таким видеть после нашего откровенного разговора о его внешности? Не знаю.
Арх-хан где-то пропадал, впрочем, как и небольшая часть отряда, которая ежедневно приносила то кроликов, то косуль, то более диковинных зверей. Я понятия не имела, чем занимается вождь клана, но спросить не осмеливалась.
Несколько раз я включала коммуникатор и, соединяясь с истребителем Аарона, проверяла почту. Писала, в основном, мама. Спрашивала, как я обустроилась на Танорге, как долго продлится командировка и присмотрелась ли я к Лоуталье. И тут же, не обращая внимания на неотвеченные письма, она продолжала писать, как невероятно рада за меня, что Аарон отличный цварг, ведь она наводила о нём справки «на фирме», и мне «очень повезло». Поток счастливых эмоций буквально лился через крошечный экран коммуникатора, а внутри меня медленно разрасталась чёрная дыра безысходности. На Ларке мне нравилось, но это же ведь не навсегда… Читая очередное сообщение от матери, я понимала, что надо что-то написать-возразить-ответить, но пальцы замирали над виртуальной клавиатурой, а в голове становилось пусто и гулко. Заканчивались письма неизменными тёплыми пожеланиями и напутствиями «дорогая, я же старше, и у меня больше опыта, поверь, я знаю, как лучше».
Это истощало морально…
Память, как назло, так и прокручивала одни и те же слова матери: «Лейла, глупенькая, ты же потом благодарить ещё будешь меня. Стерпится-слюбится. У вас двоих феноменальная вероятность завести детей, а он приятный мужчина, что тебе ещё нужно?».
Так хотелось возразить: «А ведь нужно ещё что-то. Не знаю что, но точно нужно».
Были и видеописьма от братьев, но так как приходилось экономить заряд батареи, открывать их не стала. Просто разок отписалась, что занята и посмотрю позднее.
Вечерами я сбегала на показанный водопад. Это стало моим любимым местом… Терекх просил оповещать, когда кто-то из девушек соберётся на источник, чтобы он назначил воинов сторожить или посторожил сам, но я этого не делала… Может, это было и глупо, но в одиночестве я чувствовала себя куда лучше, могла себе позволить полностью расслабиться и снять бельё, вдоволь поплавать, пока тело не станет прихватывать от холода.
Жизнь в лесу оказалась не без эксцессов. Януш, погрузившись однажды вечером в наблюдения за звёздами, подвернул ногу, но, к моему удивлению, ничуть этому не расстроился. Моник и Танита выпотрошили аптечку, чтобы найти снимающие отёк самофиксирующиеся бинты для астрофизика. На следующий день в женский шатёр ворвался Логан.
– Моник, скажи, что это за мерзость такая?! – рявкнул он с порога и ткнул таноржке под нос голубоватый с коричневыми прожилками лопух размером с пару ладоней в тонком целлофановом пакете.
Блондинка прищурилась и взяла у свекольно-красного от недовольства Логана целлофан.
– Ты присаживайся пока на спальный мешок, я сейчас посмотрю.
Таноржец скривился.
– Я постою. Так что там?
– Хм… это похоже на иглицу. – Моник осторожно приоткрыла пакет и заглянула туда, не дотрагиваясь до листа. – Да, точно она! Если присмотреться, то лист покрыт тонкими волосками с острыми концами, на каждом из которых есть мешочек с муравьиной кислотой. При соприкосновении с кожей волоски проникают под неё, а кислота выливается и попадает внутрь эпидермиса, что вызывает неприятные ощущения, зуд, иногда даже волдыри и сильную аллергическую реакцию. Сродни крапиве.