Вспышки голокамер и обычных камер, жужжание переносного оборудования, гвалт толпы, множество цваргов, одетых в самые разные одежды, от простой футболки и джинсов до пёстрых нарядов – всё это обрушилось на меня как потоп. На секунду я опешила от собрания, так как думала, что помещение будет таким же пустым и просторным кабинетом, как у Оберана Мёрфи… Признаться, когда Фабрис начал говорить «только я немного занят…», я почему-то подумала, что у него спортивный час на беговой дорожке в кабинете или вот прямо сейчас красавица-секретарша на столешнице с раздвинутыми ножками – после известия о ночных бабочках Тур-Рина и не так фантазия разыгралась. Я была готова практически ко всему, кроме огромной толпы репортёров.

– Почему строительство аэротрассы длится так долго?

– Это правда, что предыдущая тюрьма на астероиде была плохо укреплена и из неё похитили наших граждан?

– Что собирается сделать Служба Безопасности Цварга в связи с пропажей граждан на рейсе КР-328?

– Какова политика Аппарата Управления в отношении императора Кейтера?

«Вот это у него работа… филиал ада в чистом виде», – мысленно присвистнула я, сопоставив со своими спокойными и однообразными буднями в Бункере. Но, так как Мёрфи мог в любой момент заявиться, я начала медленно пробираться к Фабрису. Мелькали назойливые вспышки, в помещении стояла жара и духота.

– А как вы прокомментируете…

– А почему…

Я слышала, что Робер что-то спокойно отвечает корреспондентам, и прямо-таки всей кожей ощущала, как его пытаются продавить, найти тонкие места, вытрясти сенсацию… Да за те несколько минут, что я пробиралась в первые ряды и пыталась попасться на глаза мужчине, меня несколько раз толкнули и отпихнули не глядя с такой силой, что я сама возненавидела журналистов как класс.

– Эй, куда прёте, дамочка?

– Сейчас наш голоканал интервью брать будет, подождите снаружи.

– Поздно, наша очередь!

– Фабрис! – мой выкрик наложился на последнее возмущение репортёра, одетого в штаны, которые ему были велики на три размера, и растянутую футболку. Он, хоть и прекрасно понимал, что я женщина, всячески старался меня не пустить в первый ряд, считая конкуренткой.

Фабрис Робер повернул голову, и на миг наши взгляды встретились. На его лице не промелькнуло ни тени эмоции, ни улыбки от радости встречи, ни удивления, ни огорчения… Ничего. Стерильно чистые эмоции. Он ждал моей реакции, чтобы правильно подстроиться. Всё-таки Аарон набрехал с три короба, рассказывая, какой Фабрис неудачник, потому что вот так может вести себя только высокоуровневый профессионал. Если Фабрис ушёл из агентурной сети, то это было его собственным решением. Все эти мысли промелькнули одна за другой, собственно, как и то, что, кажется, я нащупала единственную ниточку к спасению. Я набрала в лёгкие побольше воздуха и рискнула всем:

– Милый, я так соскучилась! Я наконец-то вернулась из этой ужасно скучной командировки.

«Прости меня, умоляю, прости-и-и-и…» – подумала я, каким-то седьмым чувством ощущая, что Оберан Мёрфи в эту самую секунду зашёл в зал. Понятия не имею, как он так быстро меня нашёл… видимо, просчитал знакомство. А может, тут скрытые камеры в коридорах? Впрочем, какая разница?

***

Фабрис Робер. Серебряный Дом

Пресс-конференция, которая рано или поздно всё-таки должна была состояться, хотя лучше бы позднее, чем раньше, – состоялась. Я терпеть не мог всех этих журналистов, которые ждали любого мало-мальски удобного момента, чтобы выудить информацию и переиначить слова ради громкого заголовка, но профессия эмиссара высшего звена обязывала. Когда-то, когда я работал на агентуру, я мог позволить себе не общаться с публикой и репортёрами, но то была прошлая жизнь, от которой я отказался.

Разумеется, я хорошо помнил Лейлу Виланту. Да и как не запомнить такую энергичную брюнетку из аналитического отдела, которая была помешана на работе так же, как и я. Пожалуй, именно эта черта её характера – дотошность и профессионализм – заставили меня обратить на неё внимание ещё задолго до того, как столкнулся с ней в коридоре Серебряного Дома и увидел выпавшую анкету с результатами теста на совместимость. Меня настолько поразило, что цваргиня носила анкету при себе, что я предложил обращаться за помощью. Сиюминутный глупый порыв, случайно брошенная фраза – скорее дань вежливости, ведь очевидно, что я её не заинтересовал нисколечко.

По Лейле сразу было видно, что такие, как она, помощи никогда не просят, потому что сами привыкли решать все возникающие проблемы. Да и какие проблемы могут быть у молодой, красивой, образованной и яркой цваргини? Разве что агентурный департамент Службы Безопасности Цварга – не самая лучшая стезя для девушки, но ведь она в таурель-отделе, так что внутренние подковёрные игры и змеиный клубок не должны её касаться.

Неожиданный звонок спустя два месяца после той короткой встречи удивил, но она сама оборвала связь, и я не исключил того, что Лейла, как и все женщины, могла передумать в процессе разговора. Как показывал жизненный опыт, женщины вообще весьма непостоянные и взбалмошные существа, а уж если говорить о чистокровных цваргинях, то надо в любую секунду быть готовым к тому, что она «передумала», «расхотела», «ей внезапно надоело»… Понятия не имею, как сородичи решаются на женитьбу, но я искренне сочувствовал двоюродному брату, который сообщил, что какая-то цваргиня, с которой ему пришлось встретиться по настоянию Планетарной Лаборатории, с непонятного перепугу выбрала его в мужья и теперь спускает все доходы от бизнеса на тряпки и туфли.

В тот момент, когда я увидел Лейлу в зале для пресс-конференций, я ожидал от неё всего, чего угодно. Ну… практически всего.

***

Лейла Виланта. Серебряный Дом

Я постаралась запрятать страх так глубоко, как только могла, сосредоточилась на радостных эмоциях – а я нашла среди этого хаоса Фабриса, и это определённо достижение! – и постаралась их распространить, чтобы цварги почувствовали мою искренность.

– Фабрис, я так рада! – язык продолжал нести полную чушь, и поскольку все разом обернулись на меня, только я заметила, как резко сузились, а затем расширились зрачки господина Робера. На меня обрушился водопад ослепительных вспышек фото- и голокамер.

Робер же принял эстафету, как говорят в наших кругах, «бесшовно» – ни вопросом, ни жестом, ни мимикой не показав замешательства. Одна фраза «милый, я так соскучилась!» – это признание на весь мир, что у нас серьёзные отношения. Да ни одна цваргиня в жизни не скажет такого, если не будет рассматривать мужчину как кандидата в супруги.

– Уважаемые господа, время пресс-конференции вышло, прошу всех покинуть зал, – произнёс эмиссар таким тоном, будто я сейчас на весь зал не его девушкой представилась, а курьером с пиццей.

– Господин Робер, а кто ваша леди?

– Господин Робер, можно узнать, как давно вы состоите в отношениях?

– Всё потом, господа, спасибо за уделённое время, – произнёс он холодным тоном, давая понять, что больше не намерен общаться с прессой ни единой лишней секунды.

Я, чувствуя облегчение, шагнула к Фабрису, понимая, что надо объясниться, но в этот момент меня достаточно жёстко поймали за плечо.

– Какой сюрприз, Лейла! А я почему-то был уверен, что вы решили посетить Серебряный Дом ради того, чтобы лично рассказать о результатах командировки.

– Я… нет…

Я на секунду растерялась, увидев не только начальника департамента, но и маячивших за его спиной охранников. Он определённо вознамерился ввести мне сыворотку если не хитростью, то силой. Вокруг сновали репортёры, у кого-то упала камера, кто-то слишком шумно сложил штатив… Накатило ощущение, что я тону и мне никто не поможет.

– Хотите прежде пройти в медпункт? Давайте я вас проведу, – произнёс Мёрфи, дёргая меня в сторону двери, но спасение всё же пришло.

Фабрис пробился через толпу назойливых журналистов.

– Оберан, какой сюрприз, а я думал, что ты из своего кабинета не вылезаешь. Отпусти, пожалуйста, мою… девушку. Я что-то не слышал, чтобы ты спросил разрешения взять её за руку.

– Девушку?

Мёрфи ничего не оставалось, как демонстративно отпустить меня. Однако он сузил глаза и продолжил испепелять меня взглядом. Я тут же отпрыгнула в сторону Фабриса и спиной впечаталась в его грудь. Не самое приличное прикосновение на публике Цварга, но сейчас мне было вообще плевать, как это смотрится.

– Да, разумеется, девушку.

Фабрис не стал меня обнимать, однако я чувствовала спиной, как он напрягся.

– И позвольте узнать, как давно вы встречаетесь? – произнёс Оберан настолько слащавым тоном, что даже у меня зубы свело. – Неужели ты между посещением очередной помоечной планеты и тюремного астероида нашёл время очаровать моего сотрудника?

Репортёры оглядывались на нас, но охрана Серебряного Дома, явившаяся вместе с Мёрфи, неожиданно вспомнила о своих обязанностях и стала стремительно подгонять гостей на выход.

– Не позволю, – легко отозвался Фабрис. – Я больше не работаю в твоём департаменте, а следовательно, не обязан перед тобой отчитываться.

– Зато она, – кивок в мою сторону, – работает. И я бы хотел получить полный отчёт о командировке на Танорг.

Я стояла и слушала этих двух типов, понимая, что ничегошеньки не понимаю. Определённо Робер имел какие-то рабочие отношения с Мёрфи, и совершенно точно они не закончились ничем хорошим. Сам Оберан продолжал называть мою поездку «командировкой», но при этом не скрывал, что я работаю на него, хотя в помещении ещё оставались репортёры, развесившие уши… Голова буквально взрывалась, я не успевала обработать информацию, а потому просто молчала, предоставляя право Роберу меня защищать. Внутри зрела уверенность, что он сможет.

– Да, отчёт будет непременно, но рабочий день уже закончился. – Фабрис подчёркнуто манерно встряхнул правой рукой и посмотрел на коммуникатор, который, к слову, выглядел настолько странно, что я даже не сразу поняла, что это такое. – Двадцать три минуты назад. Ты не имеешь права удерживать сотрудника после окончания рабочего дня без его согласия. А теперь прошу дать нам выйти.

Начальник департамента полевых и теневых агентов скрипнул зубами, но всё-таки шагнул в сторону.

– Разумеется, проходите.

Робер, не дожидаясь больше ни слова, подтолкнул меня в спину.

– Идём, пока здесь свидетели, он не сможет тебя насильно удерживать, – шепнул Фабрис на ухо и нарочито вежливо уточнил: – Дорогая, я могу тебя взять за руку?

В полном ошеломлении, что, кажется, у Робера получилось выцарапать моё тело из сетей руководителя агентурной сети, я протянула ладонь Фабрису. Он скрестил наши пальцы, как если бы мы действительно состояли в отношениях, и молча повёл к выходу. Уже когда замаячила дверь, в спину нам донеслось злое:

– Госпожа Виланта, я жду вас завтра в офисе с докладом. Не опаздывайте, пожалуйста.

Я вздрогнула, поняв, что экзекуция не отменена, а лишь отложена, но Фабрис неуловимо крепче сжал мою ладонь и ответил за меня:

– Да-да, разумеется, моя девушка придёт на работу вовремя.

Я плохо ориентировалась в лабиринтах Серебряного Дома и все силы прикладывала к тому, чтобы сосредоточиться на эмоциях и не выдать, как сильно напугана. Робер же уверенно вёл нас на выход. Кажется, кто-то удивлённо его окрикнул по пути, кажется, кто-то неприлично громко присвистнул справа и протянул «быть такого не может», но всё это пролетело лишь фоном. Пульс так часто и громко стучал в ушах, что я старалась просто идти за Фабрисом и ни на что не обращать внимания.

Мы вышли на парковку, в нескольких метрах от нас приветливо моргнул невероятно быстрый флаер тёмно-серого цвета, и я машинально села внутрь, не дожидаясь, пока передо мной откроют дверцу. Просто дёрнула её на себя и села. Неприлично, невоспитанно, но желание свалить отсюда как можно скорее и как можно дальше накрывало почти ощутимым удушливым покрывалом. Фабрис никак не прокомментировал моё поведение, просто обошёл флаер и сел на водительское сиденье. Прежде чем завести мотор, он неожиданно мягко сказал:

– Лейла, дай, пожалуйста, руку. Позволь мне на тебя слегка воздействовать на уровне бета-колебаний, чтобы успокоить.