Девушка остановилась, как будто ища что-то в сумке. Но сзади – тишина. «Так… ладно…». Килайя развернулась лицом к преследователям и продолжила есть. Трое молча стояли в двадцати шагах, и в глазах парня уже не было той заинтересованности, что раньше.

Прохожие вокруг не обращали никакого внимания на преследователей и девушку. Из подворотни выскочила свора собак. Килайя быстро вытащила второй пирог из сумки и кинула его под ноги троицы. Собаки моментально бросились в драку за долгожданную еду, и в этой картине опять было кое-что неправильное: парень с родителями неподвижно стояли посреди пыли, драки, лая и рычания.

«Красавица, куда ты так торопишься?» – во вчерашней не по возрасту сальной фразе пятилетнего мальчика тоже было что-то неправильное. «Неужели всё это опять Норг?» Килайю передёрнуло. Она быстро развернулась и пошла в сторону родных стен, до которых было ещё очень далеко.

Трое отстали шагов на сто, но, обернувшись, девушка увидела новую проблему – к преследователям присоединились ещё несколько человек. Они что-то обсуждали, но так тихо, что Килайя как ни старалась, не могла ничего разобрать.

Тут на улице начали появляться новые больные сиреневой чумой. В отличие от ситуации с собаками, эти заразные люди с множеством сиреневых язв оказывали на преследователей должное воздействие. Они прямо таки прятались от очередного однобокого скитальца в каких-то подворотнях или за заборами частных домов.

Когда уже в темноте Килайя добралась до дома, число её преследователе достигло сотни. Наконец, закрыв тяжёлую дубовую дверь на замок, девушка с облегчением выдохнула. Однако в тот же момент она осознала, что никто из близких так и не вернулся. Дом был холодным и тёмным.

«Половина меча Норга! Она в мастерской!» Килайя кинулась туда, но в темноте долго не могла найти нужный верстак. Зажигать свечу нельзя – это привлечёт внимание стоящей на улице толпы… Наконец она нашла этот деревянный стол с тисками и половинку меча, воткнутую в самый центр столешницы. Но пришпиленный ранее папирус с эскизом ножа исчез.

«Кто-то был здесь за эти сутки и украл эскиз». Холодок прошёлся по её спине. «Когда я отпирала дверь, она точно была закрыта на замок. Значит, злоумышленники могут открыть её ещё раз. В любую минуту». Руки быстро расшатали и выдернули из дерева сломанную сталь меча. «Надо завернуть этот обрубок в какую-нибудь мешковину и привязать к сумке».

Килайя нашла материю и тонкий кожаный ремешок, из которого отец делал темляки для ножей. «Из такого длинного ремешка, наверное, получилось бы пять или шесть тем…ляков». Громкие крики на улице отвлекли внимание девушки. Разбитые куски стёкол в окнах были выброшены на помойку ещё вчера, и ближайшая подушка закрывала не весь прямоугольник проёма.

Килайя осторожно посмотрела в треугольный просвет между подушкой и рамой. Девушка увидела, что поведение преследователей изменилось. На смену холодному молчаливому ожиданию пришла агрессия. Самой активной выглядела мать того парня. У неё оказался визгливый противный голос: «Эта ведьма виновата в эпидемии сиреневой чумы! Убейте, убейте её!» Камни полетели в тяжёлую дубовую дверь и в мягкие подушки окон. В руках осаждающих появились факелы.

Килайя отпрянула от окна, быстро привязала завёрнутую половину меча к сумке и побежала в заднюю часть дома. Окна там были целы. Через них девушка увидела новые факелы уже совсем рядом с домашними стенами.

«Окружили!»

Звук разбивающихся окон и разгорающихся занавесок означал, что дом перестал быть «крепостью», и ей нужно было срочно убегать.

«Тайник отца!» В этом укромном месте их семья хранила все свои накопления – два увесистых холщовых мешочка с золотыми. За каждый из таких мешочков весом в тридцать унций можно было купить новый большой дом с мастерской. Отец планировал заработать золота ещё и на третий мешочек, чтобы подарить каждому из своих детей на свадьбу.

Жар увеличивающегося огня на мгновение задержал Килайю, когда она вынимала золото из тайника. «Пожар!» Гул возбужденной толпы перекрикивал треск занимающихся перекрытий. «Неужели огонь может так быстро распространяться?!»

Девушка полезла на чердак, чтобы осмотреться – нужно было понять, в каком направлении можно убежать. Но это оказалось плохой идеей. Огонь уже захватил часть крыши, и сильный сплошной дым внутри чердака не давал дышать. Килайя выбила чердачное окно и выбралась на крышу. Тонкая фигурка балансировала между огнём и ночной прохладой высоты. Толпа неистово улюлюкала: «Ага! Сейчас эта ведьма сгорит!»

Жар обжигал лицо девушки. «Что делать? Что делать?» Вдруг кусок черепицы, перегревшись, взорвался, и раскаленный осколок плитки ударил щёку Килайи во второй раз. От неожиданности девушка не удержалась на краю крыши и полетела вниз.

Толпа ринулась к ней, но упавшая сразу вскочила на ноги и вытащила из сумки какой-то нож. Сборище агрессивных людей перестало кричать и окружило названную ведьму полукругом. Позади неё одна из стен дома ещё держала оборону от огня.

– Я не виновата в сиреневой эпидемии! – От страха, колотившего Килайю, крик получился каким-то сиплым. Девушка, двумя дрожащими руками вытянула нож в сторону самых близких врагов. – Я в первый раз увидела больного только сегодня!

Толпа молчала. Гул огня превращался в вой.

– Если ты сама вступишь в огонь, мы поверим, что ты не ведьма! – визгливый женский голос несостоявшейся свекрови первым нарушил тишину. – Или через минуту мы сами тебя свяжем и кинем в очищающее пламя!

В эти секунды Килайя лихорадочно думала: «Чего, чего боится опасность?» Кто-то кинул в неё факел, и девушка резко повернулась в сторону летящего в неё огня. Нож был единственным её щитом. Факел бесшумно встретился с клинком, и также бесшумно разлетелся на две части по длине древка. Безумные глаза целой сотни людей смотрели на два, теперь уже узких факела, горящих на земле.

– Ведьма! Ведьма! – визжащий голос опять начал возбуждать толпу. Полукруг смерти начал медленно сжиматься.

Килайя вдруг разрезала ножом свою ладонь на левой руке и прокричала:

– Да! Я ведьма! И этими каплями крови я заражу вас всех! Никто не доживёт до следующего заката!

Все оцепенели, и Килайя пошла на толпу, которая – вдруг! – расступилась, образуя узкий коридор. Но не прошла она и пятнадцати шагов, как горящая крыша дома с треском провалилась вниз. Этот звук вывел толпу из оцепенения, и люди вновь двинулись за Килайей. Она развернулась к врагам лицом и, пятясь, окровавленной рукой начала развязывать мешочек в сумке. Ладонь загребла побольше золотых, и девушка, крикнув «Золото!», кинула монеты в толпу.

По блеску, отражающему огонь пожара, все поняли, что в ногах у них действительно валяется настоящее золото, и, толкая друг друга, бросились искать и поднимать монеты. «Свекровка» попыталась пробраться через качающиеся спины, но её сшибли с ног, и визжащий голос потонул в ругани и ссорах.

Темнота проглотила убегающие шаги.

12

Утро выдалось пасмурным и душным. Норг лежал обнажённым и расслабленным в капитанской каюте, и только его глаза, устремлённые на раздражающую чайку в окне, выдавали плохое настроение. В это время девушка с раскосыми глазами массировала ему икру на правой ноге. Масло, которое осторожно втирали маленькие руки, пахло нежными лепестками белых роз с нотками фиалки. По качающемуся виду утреннего города в окне каюты голый человек понял, что корабль, наконец, отчалил от пирса.

«Кретины! – думал Норг. – Вчера эти бараны могли по-идиотски сжечь девушку вместе с ножом. С моим ножом! Разве кто-нибудь давал такой приказ этим тупицам?»

Массажистка перешла к другой ноге.

– Узкоглазое бревно! Тебе что, кто-то разрешил прерывать массаж на правой ноге? Быстро вернулась назад и продолжила!

Девушка быстро поклонилась и моментально перепорхнула на старое место. Настроение портило пришедшее под утро письмо с новостями из-за перевала.

«Одноухий Герг! Позорное прозвище… Рэк, оказывается, весь в отца. Этот меня чуть не задушил подземелье крепости, тот из полумертвого состояния смог как-то ожить и отрезать ухо моего главного помощника! Эта семейка Таро очень опасна. Мозги у них средние, но расслабляться рядом ними действительно чревато. Пока только от этого молокососа Ави можно получить реальные результаты».

Наглые чайки отчаянно галдели, обсуждая через раскрытое окно обнажённый вид хозяина шхуны, и даже иногда пытались влететь в каюту.

«Если мои люди хорошо «попросят» Саара, он, конечно, повторит заказ по эскизу». Норг почувствовал, что уже отлежал живот. «Но шансов повторить эффект ножа будет не много. Понятно, что здесь кроется не просто труд оружейного мастера. В этом как-то поучаствовал Шат».

Одной чайке всё-таки удалось влететь в каюту и приземлиться на стол с картами. Птица успела сделать несколько шагов по бумаге и даже справить на неё нужду, но девушка, схватив полотенце, быстро выгнала незваную посетительницу.

Норга накрыл новый приступ раздражения.

«Этот Шат! Он портит всё и всегда! Ничего… Килайя всё равно подарит мне тот, оригинальный клинок. Её об этом будут умолять оба моих гостя, которые «нежатся» сейчас в трюме корабля. Только надо будет проследить, чтобы они не умерли раньше срока. По крайней мере, до момента встречи с сестрой».

Город Гирр потихоньку исчезал в дымке. Парусов на мачтах шхуны Норга, похоже, стало больше, потому что даже он сам чувствовал, что скорость корабля увеличилась.

– Твои узкие глаза хоть когда-нибудь открываются? Разве ты не видишь, овца, что уже натёрла кожу на ноге?

Девушка стояла, опустив голову в полупоклоне. Руки, даже прижатые к телу, мелко дрожали.

– Быстро перешла на левую сторону!

Девушка ещё раз поклонилась и начала обходить массажный стол.

От взрыва нервов и негодования хозяина, икра на левой ноге вдруг стала твёрдой от судорог. Ещё до того, как промасленные руки девушки коснулись кожи господина, она увидела, как мышцы на этой стороне стали ужасающе рельефными. Норг застонал. Судорога схватила уже всю конечность. Теперь она была вся в мелких уколах искорками, а острая внутренняя боль всё больше и больше нарастала.

– Сделай что-нибудь, дура!

Девушка принялась аккуратно нажимать на какие-то точки на ноге. Её голова с короткой тёмной причёской при этом тряслась от страха. Точки, однако, были выбраны правильно, и через несколько секунд боль вдруг пошла на убыль, и ощущение искорок под кожей прекратилось.

Норг ударил ещё не восстановившейся ногой в живот девушки и прокричал:

– Если бы не этот Шат! Он всегда всё портит! О-о-о, мои нервы!

13

Таверна «Алый лангуст» оказалась небольшим заведением. В поисках этого кабачка Килайе всё пасмурное утро пришлось прятать свое лицо за носовым платком. В каждом встречном ей чудилась угроза. Казалось, что стоит посмотреть любому человеку в глаза, как тот сразу закричит: «Ведьма!» Но, на ее счастье, от страха вдохнуть вирус сиреневой болезни, многие прохожие в то утро также закрывали свои лица платками.

Когда «Лангуст» наконец был найден, девушка спустилась в небольшой полуподвальный зал, скрытый за дверью, полностью сделанной из красных клешней. Несмотря на ранний час, количество посетителей кабака было гораздо больше, чем могло уместиться за столами в виде больших бочек. Многие пьяницы просто стояли в проходах и, качаясь с кружками в руках, обливали соседей тем, чем намеревались упиться. Все кричали о том, что ром и пиво все равно сильнее сиреневой болезни, а пьяный человек никогда и ничем не заразится.

Трактирщик – полный мужчина в годах посмотрел на девушку с удивлением. Он что-то сказал ей, но в гуле и гомоне пьяных голосов девушка не смогла ничего разобрать. Но в глазах хозяина заведения все и так было написано: «Чего пришла? На свою красивую задницу приключений ищешь?»

– Мне нужен Шат! – прокричала Килайя через стойку.