Фальшивая жена. Любовь в залог (страница 8)
– Я поняла. Это странно все, но я о муже не знаю вообще ничего.
– Я работаю в этом доме много лет. Когда-то тут было иначе все.
Хотелось задавать вопросы, потому что моя фантазия рисовала мрачные картинки прошлого, но еще становилось все более интересна правда. Но спрашивать мужчину я не стану.
– Так вы тут одна за всем следите?
– Да. Обычно сама. Но после больших вечеров вызываю клининговую службу, проверенную временем и работающая по жесткому договору. Раньше были помощницы у меня, но каждая устраивалась не за тем, чтобы чистоту наводить, а чтобы соблазнить господина Давида.
– И что? Им это не удавалось, и они уходили?
– Почему же, им удавалось. А потом их увольняли.
Такая правда была изваляна в грязи и была неприятна. Меня воспитывали иначе, и я не понимала таких норм жизни девушек, хотя не осуждала. У каждого свои правила и я никто, чтобы их разбираться по кусочкам.
– Самар Дахиевна, пойдемте, покажу двор. Там есть несколько зеленых уголков, думаю вам понравятся они.
– Просто Самар, – улыбаюсь, напоминая ей о моей просьбе.
– Тогда меня можете звать Анастасия.
– Хорошо.
Во дворе было несколько прямых линий кустарников из туи которые шли вдоль вымощенных дорожек, а после они сплетались в одну точку. Эта точка была началом длинной клумбы с цветами. Такими же необычными, что я видела в переднем дворе.
– Откуда они? Я таких не встречала ни разу. Не скажу, что я цветовод, но вот таких не видела.
– Это цветы высаженные тут мамой и сестрой Давида. Алевтина и Диана привозили их из разных уголков мира, где успели побывать. Я лично слежу за ними и высаживаю их каждое лето, а потом убираю в теплую зимнюю теплицу до следующего лета.
– А почему это делаете вы?
– Мама Давида, сестра и двое дочерей Дианы умерли почти восемь лет назад.
– Какой ужас, – прикрыла свой распахнутый рот и ощутила даже небольшое головокружение.
– Только не спрашивайте об этом хозяина. Он не ответит. А если захочет, расскажет в свое время сам. Вы для него сейчас не в близком кругу доверия, даже став женой. Надеюсь, вы это понимаете?
– Разумеется. Да нет, я бы не стала сама заводить такие разговоры.
– Пройдемте со мной.
По одной из дорожек, которые уходили вперед от той самой клумбы, мы прошли влево. Там стояла беседка, больше похожая на шалаш индейцев, беседка, покрашенная в золотой цвет и качели детские на два сидения.
Они были как бы укрыты большим деревом с листьями, чем-то напоминающие клен, но это был явно не он, потому что на ветках висели небольшие «ежики» зеленого цвета.
– Какое красивое место.
– Это было их семейное место.
– Почему он все это хранит в таком состоянии достоверном? Прошло ведь так много лет.
– Чтобы помнить и никогда не прощать виновника.
– Так их у…
– Что вы здесь делаете? – прогремел взрывом мужской голос, который мог бы убивать им.
Мы обе резко обернулись, и Анастасия тут же начала оправдываться.
– Я показывала вашей жене дом.
– Я, кажется, давал указания.
– На этот счет вы ничего не говорили.
– А должен был? – заламывает бровь, явно думая, что женщина умеет мысли читать.
– Простите.
– Так мне нельзя тут быть?
Он удивленно поворачивает голову в мою сторону, будто только заметил, что я тут стою.
– Нет.
– Так и скажите. Откуда ей было знать, о чем вы там подумали.
– Идите в дом, – спокойно на удивление сказал и мы обе двинулись с опущенными головами в сторону, но меня мужчина схватил за руку и остановил. – Ты тут стой.
– Не хватайте меня, – выдернула свою несчастную конечность из его лапы и сделала пол шага назад увеличивая расстояние.
– Я что говорил?
– Что?
– По поводу того, чтобы ты не мешалась под ногами. А еще о том, чтобы держала рот закрытым.
– Так я и не подходила. Мы тут с Анастасией были, а не с вами. Кто вас звал.
– Ты, – со смешком поднял голову к нему и потер переносицу. – Я сейчас скажу один раз, и больше ты мне не предъявишь, что я не предупреждал. Сюда ходить нельзя, ничего трогать нельзя, на эти темы говорить…
– Нельзя. Я поняла.
– Вот видишь, – заглянул в глаза наступая. – Не сложно. А теперь быстро иди в дом.
– Не… – хотела уже сказать по жестче, да только не стала рисковать.
Пошла вперед и уже на середине дороги оглянулась. Давид стоял, облокотившись одной рукой на то самое дерево. Его голова была склонена, а грудь вздымалась так, будто он еле дышит.
Кажется, сердце у этого мужчины все же есть, но умерло вместе с теми, кого он любил восемь лет назад.
Глава 7
Вошла в дом и услышала шум с кухни.
Пришла туда и решила познакомиться с поваром.
Мужчина довольно крупный по своей комплекции стоял спиной и «колдовал» над кастрюлей, а аромат, заполонивший большое пространство заставил мой желудок сжаться.
– Здравствуйте, – заявила о своем присутствии, и он обернулся.
– О, юная миссис Мартынова, – проговорил с явным акцентом. – Я Оливер. К вашим услугам. Какие будут пожелания?
– Очень приятно. Ко мне можно по имени, Самар.
– Вы прекрасна, Самар, – бегло он говорил. И выглядел вполне милым мужчиной, лет я бы сказала сорока пяти, может и больше.
– Свои пожелания я скажу потом, если вы не против.
– Как пожелаете. Мне сказали, что ужин будет в спальне молодоженов, не ожидал вас увидеть так скоро, – заставил покраснеть, ведь на самом деле сегодня день нашей свадьбы, а мы блуждаем по окрестностям избегая друг друга. Но так подумает любой, кто не знает теневую сторону нашего с Давидом брака.
– Нет, – напугал голос позади меня. И если я дернулась, обернувшись к мужчине, то повар еще и улыбнулся, не подав вида грозному голосу хозяина. – Ужин будет в столовой, как и всегда. Самар за мной.
Встал боком, как бы говоря, что выйдет после.
– Я вернусь к вам через пару минут и, если вы не против понаблюдаю за вашими умелыми способностями приготовления еды, – улыбнулась ему и пошла вперед мимо Давида.
– Конечно.
Вышла в гостиную, но он потащил меня в кабинет, схватив за руку.
– Не хватайте меня, – огрызнулась, отряхиваясь намеренно явно.
– Еще раз обратишься ко мне на «вы»…
– И что тогда? Вы для меня муж на бумаге. В жизни чужой человек, в руках которого я просто товар.
– Девочка, – стал наступать, но я стояла на месте. Хотя, когда между нами осталось лишь не больше вдоха, все же попятилась, но он поймал меня за предплечья и наоборот притянул ближе. – Послушай меня внимательно, Самар, мне не стоит ничего лишить тебя, твоего отца и мать защиты, денег и даже жизни. Мне не стоит ничего и твой красивый язычок вырвать, который так сильно нарывается на наказание, – непроизвольно облизнула свои губы и сглотнула слюну. – Ты же умная, мышка, – провел своей рукой вверх по плечу и остановил путь своей ладони на моей тонкой шее, которая фактически утопала в огромной мужской руке. – Включи мозг и подумай о том, что каждое слово имеет последствие. А еще лучше, если ты будешь очень послушной, – теперь вторая ладонь переместилась на мою талию и сжала ее, но мне удавалось только дышать от страха перед ним. – И самое главное, не будешь вертеть своей маленькой попкой перед другими мужчинами этого дома или за его пределами. Потому что иначе, наказание для нее, – опускает руку на мою ягодицу и внезапно шлепает по ней, – тебе не понравится еще больше, девочка Самар.
Он отступил, а я так и стояла с приоткрытым ртом приходя в себя от страха и его наглости.
– Отмирай уже.
Повернулся спиной и отошел к столу из красного дерева, на который облокотился и скрестил руки.
Расправила плечи и стала продумывать манеры поведения с ним. Потому что он явно провоцирует, считая меня безмозглой куклой. Но забавой быть я не хочу. Это видно даже по его нахальному лицу. Он словно ждет выпада с моей стороны, чтобы посмеяться.
– Я ва… тебя услышала, Давид, – он прищурился и ждал того, что я скажу дальше, но видно было что уже готов усмехнуться. – И хотела бы попросить не прикасаться ко мне, тем более в подобном ключе. Соблюдайте условия договора, прося меня о том же.
– Я подумаю. А теперь ступай. В свою комнату, – резко уточнил. – К ужину тебя позовут. Завтра утром будь к восьми внизу, у меня будет несколько новостей, потом я уеду на весь день.
– Мне нельзя идти на кухню?
– Тебе можно все, что я разрешаю. Наверх.
Не стала спорить и ушла к себе.
Ужинала в одиночестве в итоге, но еда была настолько вкусной, что я и не заметила, как тарелка опустела.
– А можно десерт в комнату забрать? – спросила Анастасию.
– Только если аккуратно. Думаю, хозяин будет против такой вольности.
– Он не узнает, – беру тарелку и тихонько пробираюсь на второй этаж.
Темная лестница не позволяет увидеть ничего, в том числе и мужчину, который оказывается ждал меня на последней ступеньке.
Бежала, так быстро переступая ногами, что тарелка влипла в его живот, как только мы столкнулись с ним, а вилка упала на светлый ковролин.
Встала как вкопанная с тихим: «Ой».
– Ой?
– Сам виноват, – отскочила в сторону разводя руки.
– Ты куда прешь, не смотря вперед? Еще и еду потащила с собой.
– Я бы спокойно поела и принесла тарелку на кухню. Может не стоит изображать невидимку за поворотами и думать, что другие ходят сквозь стены?
– Ну-ка иди сюда, – взял за руку вручив мне тарелку в другую и потащил в спальню. Мою.
Открыл ванную и начал снимать с себя футболку.
– Вы что… Ты что делаешь?
– Раздеваюсь, – продолжает свои манипуляции и доходит до штанов, после того как бросил верхнюю часть в ванну.
– Зачем? – смотрю что будет дальше и только потом понимаю, что стоит отвернуться, когда передо мной показывается полоска черных трусов с белой линией на резинке.
– Поздно строить из себя мышь.
– Ничего я не строю. Одевайтесь и идите к себе.
– Вот как постираешь мои вещи, уйду.
– Ладно-ладно постираю. Идите, я принесу их.
– В чем дело, девочка, – ощущаю его своей спиной и выгибаюсь, чтобы не прикасался даже. – Боишься?
– Конечно. Рядом со мной взбесившийся бык, как не бояться?
– Помни это чувство всегда, когда говоришь со мной, – выдыхает мне в ухо и, кажется, уходит, потому что жар его тела больше не чувствуется.
Спокойно выдыхаю, взявшись за раковину.
– Что за придурок, – шепчу и только потом поворачиваюсь, натыкаясь на злые глаза. – Ой…
– Уверена, что это то, что ты хотела сказать? – отталкивается от ванны и делает шаг ко мне, загоняя в ловушку своим телом.
– Да не говорила я ничего. Успокойся. Порошок ищу.
Метаю глазами по комнате изображая дурочку. Но справедливо напуганную.
– Ты прекрасно знаешь, что его здесь нет.
– Ну значит отойдите. Пойду туда, где он есть.
Но Давид вжимает меня в стену полностью придавив собой и дышит часто, точно зверь.