– Что ещё? – раздражённо спросил Алексей, придирчиво рассматривая растерявшегося подчинённого.

– Эээ, – замямлил тот, – у него нашли ружьё. Разрешения не было. А так, ещё пара штрафов…

– Господи, ну почему же так? Стране нужны герои, а бабы рожают дураков! Ты знаешь, Федунин?

– Алексей Олегович, да мы просто, Вы же сами сказали: «Всех!». Ну вот…

– Что, нахрен, просто? Ты идиот? Мы разыскиваем серийного убийцу, а не долбанных браконьеров! Ты это понимаешь своей тупой башкой? Или нужно ещё раз лишить тебя премии, чтобы лучше доходило до маленького мозга?

Анна стояла в сторонке и осторожно наблюдала за Алексеем. Ей почему-то очень направилось, когда мужчины показывают своё истинное грубое нутро. И больше всего льстило то, что она сама никогда не позволяла подобное отношение к себе.

В поучительном разговоре Алексей бросил мимолётный взгляд на Анну. Та мгновенно сделала вид, будто усиленно изучает протокол досмотра грузовика и опроса водителя.

– Ладно, коли так, останешься тут ещё на сутки, – постепенно успокаиваясь, продолжил Алексей, – передашь это дело местным. Ещё раз допроси водителя. Может, он знает или слышал чего. Они в своих кругах хуже баб сплетничают.

– Есть, товарищ полковник! – отрапортовал лейтенант Федунин.

– А мы что? – поинтересовалась Анна.

– Ничего. Я в гостиницу, а ты сгоняй до их местного управления, собери для меня копии всех дел о пропаже на дорогах за последние два года.

– А может мы… – возразила Анна, но осеклась, увидев раздражённый взгляд Алексея.

– Я всё сказал. Как будешь готова, найдёшь меня. Всё понятно?

– Так точно, – подтвердила девушка, едва сдерживая румянец на щеках.

***

Отправив несчастного водителя большегруза в участок, а машину на штрафстоянку, лейтенант Федунин остался дежурить на посту. Вскоре последний экипаж ДПС уехал на пересменку.

Федунин никогда не отличался большим умом или твёрдой волей. Но перспектива потерять работу и вновь вернуться в родное село, где из развлечений был только алкоголь, а из работы – свиноферма, пугала его не на шутку.

– Учись, сынок – человеком будешь, – говаривал его давно покойный отец.

К слову, именно алкоголь сгубил здорового деревенского мужика. Федунин не хотел такой участи и поэтому сделал всё, дабы навсегда уехать из родных краёв. Как оказалось – не зря. Но из-за своей доверчивости и, откровенно говоря, душевной простоты, постоянно получал нагоняй от руководства. Алексей Олегович ценил в нём исполнительность, но ставить на слишком ответственные направления пока не решался.

Поток проносящихся мимо поста автомобилей постепенно редел. Вновь заморосил противный осенний дождь. Федунин поёжился, вглядываясь в очертания уходящей вдаль дороги. Вот-вот должен будет подъехать сменный экипаж ДПС и тогда можно будет со спокойной душой отправляться в гостиницу писать рапорт о сегодняшнем задержании.

– Ну, я же хотел как лучше. В конце концов, преступника нашёл, а ему всё мало, – с этими словами он сплюнул себе под ноги. – А ещё говорили: «Смотри, как тебе повезло. С таким умным человеком будешь работать. Розыск – это элита!». Хрен на палочке, а не элита. Элита сейчас где-нибудь с бабами в клубах тискается, а я тут как бродячий пёс мокну.

Вдали показались отсветы синих фар.

– Наконец-то, – с облегчением подумал Федунин, – я уж решил, что они тут все поголовно никуда не торопятся, но нет. Тютелька в тютельку.

Источник света приближался. Гул мотора стал постепенно нарастать. Разглядеть очертания автомобиля мешала пелена усилившегося дождя и яркие пучки фар, от которых пришлось закрыть лицо ладонью. Звук заметно усилился. Федунин сделал шаг навстречу.

– Куда они так гонят? – недовольно фыркнул лейтенант, и тут же мощная струя из лужи окатила его с головы до ног.

Шина пронёсшегося мимо авто по закону подлости угодила в небольшое углубление, в котором, конечно же, скопилась дождевая вода. Ледяной поток в один миг развеял надежды на спокойный вечер. Противные капли стекали с макушки на нос, а дальше за ворот форменной рубашки, проникая в самые интимные места.

– Вот же непруха, – отряхиваясь, причитал Федунин, – мудила! Лишить бы тебя прав за такое хамство. И куда они смотрят? Так и человека сбить недолго.

Лейтенант бросил испепеляющий взгляд на удаляющиеся во тьму красные огоньки. Вытерев рукавом куртки лицо, он повернул голову и обомлел. Прямо перед ним стоял и моргал аварийкой здоровенный грузовик. Федунин мог поклясться, что не слышал звука мотора и не видел жёлтые отблески аварийной сигнализации – ничего, что могло предшествовать появлению грузовой фуры. Тем не менее, факт остался фактом.

– А вдруг он остановился спросить дорогу или предложить полотенце? Точно. Скорее всего, он видел, как меня окатила та тачка, вот и реши помочь.

От этих умозаключений на душе стало немного спокойнее. Набравшись смелости, лейтенант направился к спокойно сидящему за рулём водителю.

– Извините, у вас случайно нет полотенца? – спросил он, подойдя к кабине.

Водитель продолжал молча сидеть в кресле и вглядываться вдаль.

– Извините, – повторил он, – у вас есть полотенце?

Молчание. Даже ночной стрекот кузнечиков погрузился в давящую тишину. Кап, кап, кап – звонко разбивались капельки об асфальт и кузов таинственного грузовика. Федунин насторожился. Чересчур странная аура исходила от него. И самое главное – не чувствовался специфический запах солярки и машинного масла, свойственный подобным автомобилям. Водитель никак не реагировал на полицейского.

– А что, если он под кайфом? – пронеслась шальная мысль. – Наверное, нужно задержать его до приезда наряда, а там посмотрим.

Грузовик продолжал спокойно мигать аварийкой, освещая округу жёлтыми лампами.

– Эй, дорогой товарищ, – по-дружески начал Федунин, – у вас закурить не найдётся? И, кажется, правое колесо немного спускает…

Банальная уловка не удалась. Внутри грузовика что-то утробно загудело, и фуру слегка качнуло. На звук двигателя это не походило. Скорее, какое-то рычание или что-то типа того. На всякий случай Федунин положил руку на поясную кобуру. Не то чтобы он собирался применять оружие, но от этого прибавилось уверенности.

– С вами всё в порядке? Может нужна помощь?

Лейтенант осторожно двинулся к кабине. Утробный звук повторился.

– Я прошу вас заглушить двигатель и выйти из машины, – более уверенным тоном приказал он и аккуратным нажатием взвёл курок табельного револьвера.

Мужчина в кабине продолжал оставаться неподвижным. Лица не было видно. Непроглядная ночь и плотная завеса дождя делали своё дело. Подойдя ещё на пару шагов, Федунин остановился как вкопанный. Он узнал мужчину, сидевшего за рулём фуры. Голова человека медленно повернулась в сторону лейтенанта, и тот чуть было не закричал от ужаса. За рулём сидел его отец. Нет, совсем не тот пышущий жизнью мужчина, которым запомнил его Федунин. Мертвенно-бледная кожа лоскутами свисала с полуразложившегося и гниющего черепа. Красные рубины глаз пылали адским огнём. Лейтенант попятился назад, не сводя глаз с ужасающей картины и не веря в её реальность.

Вновь раздался утробный рык похожий на тарахтение старого дизельного мотора.

– Кто вы? Что происходит? – пятясь, тараторил Федунин, одновременно доставая из кобуры револьвер.

Сделав очередной шаг, нога запнулась обо что-то мягкое, и лейтенант плюхнулся на пятую точку. От неожиданности палец сам скользнул по спусковому крючку, и револьвер хлопнул, отправляя пулю в хаотичный полёт. Он попытался встать, но тут же почувствовал адскую боль. Острые шипы, подобно зубам дикого хищника вонзились в бедро. Федунин закричал от боли. Его правая нога оказалась опутанной длинными тонкими щупальцами, тянущимися из-под днища грузовика. От ужаса сердце забилось ещё сильнее, разгоняя кровь по организму.

– Аааа, нет, отпусти меня! – истошно завопил лейтенант, когда ещё несколько мерзких склизких змей принялись окутывать левую ногу.

Водитель фуры улыбался, глядя своими красными глазами на безуспешные попытки сопротивления. Сейчас его жуткая морда совершенно не напоминала лицо давно почившего отца. Рот растянулся настолько, что доставал уголками до самых ушей, обнажая длинные острые зубы. Федунин попытался руками разжать хватку щупальца, но вместо этого почувствовал очередной поток чудовищной боли. Его руки покрылись глубокими порезами, из которых тут же хлынула кровь.

Последним шансом оставался табельный револьвер. Едва прицелившись в водителя, он сделал два выстрела. Одна из пуль угодила в крышу грузовика и, не издав характерного металлического звона, растворилась внутри. Вторая же достигла своей цели. Голова улыбающегося человека слегка покачнулась, а на лбу появилась чёрная оплавленная отметина, из которой, пульсируя тонким ручейком, полилась зелёная жижа.

– Получил, мразь?! – победно закричал Федунин, но тут же его перекосила гримаса животного ужаса и отвращения.

Улыбающийся рот открылся настолько, что из него показался длинный язык. Он извивался в разные стороны, всё больше и больше высовываясь из пасти. Лейтенант едва смог сдержать рвотный порыв, когда голова водителя с хрустом треснула, раскрываясь словно лилия, и из неё показалось точно такое же щупальце. Извиваясь и шипя, оно оскалилось острыми зубами и стремительно бросилось к жертве. Очередные два выстрела не достигли своей цели. С какой-то жуткой нежностью щупальце обвернулось вокруг шеи и, прокусив артерию, впилось зубами. Брызги крови залили форменную одежду. Глаза заволокло красной пеленой.

Лейтенант из последних сил бился в агонии, стараясь ослабить хватку. На мгновение это удалось, и он даже смог встать на колени, но резкий рывок вновь повалил наземь. Федунин отчаянно хватался руками за траву, скрёб окровавленными ногтями по мокрому асфальту, но всё было тщетно. Невероятно сильные щупальца тянули его к приветливо открывшемуся прицепу. Внутри что-то рычало. Только сейчас стало окончательно понятно, что тот звук вовсе не принадлежал работавшему двигателю. Теперь он походил на урчание голодного живота.

Внутри кузова по обе стороны висели обглоданные тела. Их кровавые ошмётки густой засохшей лужей были разбросаны по полу. Мозг отказывался верить в происходящее. Если бы не жуткая боль, можно было подумать, что всё это просто сон, и он рассеется с первыми лучами солнца. Но отвратительное чавканье никуда не уходило, скорее, усиливаясь по мере приближения. Задержав дыхание и подняв руку, Федунин сделал ещё один выстрел вглубь кузова. Грузовик качнулся.

– Ты меня не получишь, нет. Я не собираюсь подыхать вот так, – с этими словами он приставил револьвер к виску и, зажмурив глаза, нажал на спуск.

Раздался сухой щелчок, сопровождающий пустой барабан. Нажал ещё раз – и ничего. В отчаянии он нажимал и нажимал, вхолостую прокручивая спусковой механизм.

– Нет! – выкрикнул он, почувствовав, как резкий рывок щупальца, с хрустом разорвал вену на шее.

Последнее, что он успел рассмотреть залитыми кровью глазами – была покрытая слизью пасть отвратительного чудовища.

***

Глаза заливали слёзы. Михаил Иванович нёсся по тёмному шоссе, пробиваясь сквозь пелену нескончаемого дождя. Рёв мотора разрезал ночную тишину.

– Поделом тебе. Да, именно ты виноват, – он бубнил под нос. – Ты убил её. Но ничего. Мы справимся. Переживём эту ночь…

– Папа, папочка, – прозвучал приятный детский голосок.

Михаил Иванович похолодел от страха. К его морщинистой руке, которой он удерживал руль, нежно прикоснулись. Приятное тепло окутало кисть и почти проникло под кожу. Медленно он повернул голову. На пассажирском кресле сидела девочка. На вид ей было около одиннадцати. Большие и яркие глаза, улыбаясь и искрясь, смотрели на него.

– Аллочка? – неуверенно спросил Михаил, продолжая вглядываться в такое знакомое и одновременно чужое лицо.