– А что тут повторять? – Элен всплеснула руками. – Я вот чётко сказала мужу: «Хочу муассанитовый комплект». А он что? Сетку для волос подарил, серьги тоже, а кулон – сапфир какой-то! – Журналист поперхнулся, а цваргиня тем временем продолжила: – Ограничивает меня во всём, чём только можно. Когда я выбирала супруга из списка, предоставленного Планетарной Лабораторией, то, естественно, смотрела на банковские счета, потому что хотела себе обеспеченное будущее. И что? Этот жмот запретил покупать восьмой спорткар, потому что гараж не вмещает столько! Говорит: «Продавай любой из имеющихся»! Нормально вообще? – Девушка надула щёчки и сложила пухлые алые губки бантиком, словно капризная маленькая девочка, которой подарили не ту куклу. – А побольше гараж построить? Может, мне нравится коллекционировать флаеры! Почему я должна терпеть эти ограничения?!

– Э-э-э, – совсем непрофессионально протянул Ирэн и, спохватившись, поправился: – Это вся тирания?

– Нет, разумеется! – Элен демонстративно-возмущённо отбросила рукой роскошную прядь тёмных волос. – Его эгоизм проявляется буквально во всём. Вот взять еду, например. – Она указала на тарелку, откуда Джон только что доел гигантский двухэтажный бургер.

Журналист с нарастающим ужасом осознавал: мало того что официант не успел убрать тарелки, эта леди собирается выдать объедки видеооператора за свои… Зачем?!

– Наконец-то я смогла поесть нормально. Уф, картошечка с бургером, вот это я понимаю! А то муж всё время зудит и зудит «правильное питание», «нельзя есть фастфуд по три раза в день», «пила ли ты сегодня витамины?». Представляете, да? А мне это всё терпеть приходится! Это, между прочим, абьюз и насилие – навязывать свои пищевые предпочтения другому разумному существу…

Элен даже шмыгнула носом, а Ирэн и вовсе потерялся. По логике он должен был посочувствовать красотке, но как-то не получалось.

– Представляю, – протянул мужчина заторможенно, всё ещё тщетно пытаясь сообразить, что за представление разыгрывает перед ним цваргиня.

В голове стоял белый шум из-за диссонанса между той элегантной и разумной Элен Фостер, с которой он познакомился на днях, и той Элен, что сидела перед ним. Тогда она была нормально одета – в серый брючный костюм, – произвела на него хорошее впечатление, подтвердила, что сможет дать интервью, и пила детокс-смузи…

– Я, кстати, пошла этому зануде навстречу и решила даже лично приготовить суп, раз он любит правильное питание!

– Суп?

– Куриный. – Элен энергично кивнула. – Поганец даже не доел! А я ноготь сломала, пока готовила! Он не оценил моих жертв! Сказал, что одной тарелки с него хватит.

– Так он всё-таки попробовал?

– Да. И сообщил, что готовка «не моё». Ну откуда же мне было знать, что курицу ощипать надо перед тем, как варить?! Между прочим, он цварг! Регенерация отличная, мог бы и всю кастрюлю съесть, если хотел сделать мне приятно! Супруг вообще меня не ценит!

Ирэн сдержал рвотный рефлекс, представив себе, что пришлось пережить несчастному господину Фостеру. Куриные перья в бульоне… Бэ-э-э, какая гадость. Организмы цваргов, конечно, на многое способны и яды переваривают отлично, но это не означает, что вкусовые рецепторы у них отсутствуют.

Коммуникатор показывал, что оставалось ещё три минуты.

– А вы там, кажется, про секс интересовались. – Элен нахмурила носик и сделала вид, что задумалась. – Он у нас есть, но отвратительный.

– Правда?

Журналист понял, что его даже курьером по мелким делам не оставят на телеканале. После такого фиаско, скорее всего, он даже работу уборщиком сможет найти себе с трудом.

– Да. – Элен активно закивала. – Я поставила условие, что не против, конечно, время от времени выполнять супружеский долг, как там Планетарная Лаборатория советует, два раза в месяц. Я сразу обозначила – чтобы у меня было не менее пяти оргазмов за раз. Вот как хочет, пускай и крутится. И что вы думаете? Этот лентяй в последний раз остановился на трёх!

Запоздало Ирэн вспомнил, что муж сидящей перед ним леди – сенатор.

«Интересно, мой труп в канаве найдут сразу или спустя некоторое время?»

К счастью, именно в этот момент Джон поднял кулак вверх, что означало: «Осталось пять секунд эфира».

– Большое спасибо за уделённое время, леди Элен! – Он подскочил со стула и бодро закончил передачу: – Спасибо и вам, дорогие телезрители! Встретимся для обсуждения самых жарких новостей в это же время завтра!

Цварг застыл с вымученной улыбкой на губах, а его сердце при этом рвалось на части. Ну вот и всё, конец его карьере. Первая и последняя передача за всю жизнь.

– Закончили! – крикнул Джон и принялся складывать технику.

Де Ру со стоном рухнул на сиденье и схватился руками за голову. Что же теперь с ним будет? Вся карьера под откос… А что скажет старший брат Сисар? Он ведь, получается, его подставил. Всего-то и требовалось найти обычную цваргиню и ненавязчиво обсудить изменения в законодательном праве, похвалив вектор действий Аппарата Управления… Это ж надо было ему так оплошать и найти настолько неподходящую кандидатуру для интервью! Даже если шеф не сдерёт с него шкуру живьём, то это сделает Сисар, и оба будут правы.

Хорошо, что на Цварге запрещены пытки.

Плохо, что в качестве наказания всё ещё отправляют на каторгу на астероиды.

Вселенная! За что он так провинился перед мирозданием?!

Очередной душераздирающий стон вырвался из его груди, и чьи-то прохладные пальчики коснулись лба.

– У вас, кажется, жар. Вы перенервничали. Вам бы в клинику, – участливо произнесла Элен. Совсем другим голосом, совсем другой интонацией.

Де Ру поднял взгляд на собеседницу и сквозь мутный туман перед глазами непонимающе уставился на неё. Она всё ещё сияла во множестве драгоценностей, но уже как-то не так… по-другому.

Куда делась избалованная стерва, что только что разрушила его жизнь? Впрочем, судя по тому, что она рассказывала о муже, вначале она всё же уничтожила его кошелёк и нервы.

– Вам такси вызвать? Или, если хотите, сама могу подвезти, – тем временем любезно предложила госпожа Фостер, открыла сумочку и достала шарфик, который неожиданно органично лёг вокруг шеи и закрыл от чужих глаз вызывающе глубокий вырез и сапфировую подвеску. Цваргиня сняла с волос драгоценную сетку и кинула в сумочку, распущенные же пышные локоны скрутила в узел и подколола в аккуратный пучок.

За какие-то секунды вместо капризной леди Элен появилась уверенная и спокойная госпожа Фостер. Ирэн моргнул. Он был готов поклясться, что перед ним другая женщина, вот только она никуда не уходила, и слабые, тщательно контролируемые цваргиней бета-колебания свидетельствовали, что женщина перед ним всё та же.

– Ничего не понимаю, – пробормотал журналист потрясённо. – Зачем вы всё это устроили? Что мне теперь говорить руководству?!

Она вздохнула и посмотрела на собеседника огромными карими глазами. Это был серьёзный взгляд умного и немного уставшего гуманоида, но совсем никак не взбалмошной избалованной девицы со сложным характером.

– Господин Ирэн, к вам же можно так обращаться? – мягко произнесла она и, дождавшись неуверенно-шокированного кивка мужчины, продолжила: – Как вы думаете, что бы было, если бы я прореагировала на новый закон именно так, как вы сказали?

– Ну-у-у… – Де Ру слегка растерялся. – Аппарат Управления был бы доволен, следующим шагом они бы расширили действие закона на всех граждан…

– Нет. – Она отрицательно покачала головой. – Если бы я прореагировала резко «за» и выразила восторг по этому поводу от лица женщин Цварга, это взбесило бы консервативно настроенных граждан и они ещё активнее стали бы вставлять палки в колёса АУЦ! Посыпались бы обвинения в растлении молодежи, в том, что правительство способствует сокращению рождаемости, и много-много в чём. Вся ситуация осложняется тем, что если говорить логически, – она сделала паузу, подчеркивая это слово, – то они правы. Любая контрацепция снижает рождаемость.

– Но… неужели вы против?! – изумился де Ру.

Он сам считал закон шагом вперёд, потому что раньше у женщин выбора не было, а теперь он появился.

– Но это не учитывает психологического аспекта, – закончила мысль Элен, подняв указательный палец. – Мы не скот, чтобы нас размножали, и природа это показывает из поколения в поколение. Я сама не генетик, но я уверена, что всё это – и низкая рождаемость, и перекосы в сторону появления мальчиков – не просто так. И да, я считаю контрацептивы благом.

– Тогда почему вы не сказали, что закон – зло?

– Потому что в таком случае ко мне прислушались бы женщины и из опаски или суеверий не стали бы пользоваться контрацепцией. А это ещё хуже, если физически доступ у них будет, но они не смогут использовать средства предохранения из-за личных предубеждений. Я поступила оптимальным способом – сказала, что мне всё равно. Консерваторы проглотят это и подумают, что женщины не заинтересованы в контрацепции, производители презервативов и бизнесмены услышат, что мне не понравились смазка и запах. То есть мне не понравился конкретный товар. Благодаря этой записи они поймут, что здесь намечается большой рынок сбыта, и как минимум расширят ассортимент презервативов в аптеках. Понимаете?

– Понимаю, – пробормотал Ирэн, только сейчас осознав, что восхищается цваргиней перед ним.

– А-а-а… ваш муж… господин Фостер? Зачем же вы его так… все пятнадцать минут… – В кои-то веки Ирэну отказало многословие. Вроде бы репортёр, и должен уметь вставить удачную фразу и сформулировать вопрос в любой ситуации, но тут у него не нашлось правильного глагола.

«Унижали»? Да вроде бы не унижала, наоборот, цварга жалко стало. «Жаловались, что он тиранит»? Нет там никакого насилия…

Элен понимающе усмехнулась.

– Я забросила удочку на будущее. После моего интервью думающие мужчины зададутся вопросом, а правильную ли политику ведёт Планетарная Лаборатория. Правильно ли, что о них собирают всю информацию, в том числе и о заработке? А женщина может выбрать не самого душевно симпатичного, а просто самого богатого. Правильно ли, что текущий расклад не только не защищает их кошельки от охотниц за деньгами, но и подстрекает к этому? Правильно ли, что их самих заставляют добавляться в базу данных и ходить на свидания с такими, какой я показала себя на канале ГФК? Может быть, имеет смысл перейти на систему, как в других Мирах, когда мужчина имеет право подойти и познакомиться с понравившейся ему женщиной в общественном месте и никто на это не посмотрит косо? В конце концов, самые разумные рано или поздно догадаются, что всё, что происходит, угнетает в первую очередь их самих.

Де Ру лишь покачал головой, не представляя, что на это ответить. Тем временем Джон полностью собрал видеоаппаратуру и хлопнул коллегу по плечу.

– Готово, Ир, идём?

Журналист перевёл рассеянный взгляд на Элен.

– Что же мне сказать шефу?

– То, что я вам объяснила, и расскажите. – Она ободряюще улыбнулась.

Де Ру отрывисто кивнул и попрощался. Когда парочка удалилась, у цваргини зазвонил коммуникатор от контакта, внесённого в адресную книгу как «Любимый злюка».

– Да, дорогой?

На том конце кто-то что-то очень гневно выговаривал Элен. Цваргиня же улыбалась так, будто ей делали восхитительный комплимент.

– Прости, дорогой, но это моя небольшая месть за ту ситуацию с беднягой Марсо. Я тебе сразу сказала, что нечего меня ревновать без повода, а то укушу в ответ. Приходи домой пораньше, я закажу твою любимую миттарскую кухню, – произнесла в ответ и оборвала связь, поднимаясь с сиденья.

Цварг за соседним столиком, который смотрел весь этот спектакль, шумно фыркнул себе под нос:

– Жёны политиков!