– У меня была встреча с… – Цварг осёкся, потому что несколько крючков на груди жены всё-таки не выдержали и расстегнулись. Даниэлла специально так сделала и с удовольствием проследила за взглядом мужа.

– Я на прошлой неделе была у дока, поставила имплант… – Она поиграла бровями и выразительно закусила нижнюю губу. – Фабьен уснул. Как ты смотришь на то, чтобы?..

Фабрис шумно сглотнул. Он давно хотел жену, но всё же сегодня… после целого дня с маленьким энергичным разбойником уже не был уверен, что способен на что-то, кроме сидения или лежания на диване. Эмиссар даже не предполагал, что дети требуют так много внимания и концентрации. Оказывается, десять лет назад Даня в чём-то была всё-таки права…

– Дань… прости… я, наверное, сегодня полено, – честно сказал Фабрис.

Жена полностью расстегнула кофточку и с кошачьей грацией заползла на его колени. От неё бесконечно вкусно пахло как в ментальном плане, так и в физическом, от её присутствия кружилась голова. И она была всё такой же миниатюрной, как в их первый раз в борделе.

– Ах, то есть вы сегодня Мистер Полено? – В карих глазах таноржки сверкнули искры смеха. – Вот уж не думала, что у вас, господин Робер, настолько раздутая самооценка.

– Что?.. – ошеломлённо пробормотал Фабрис, поняв весь смысл флирта жены лишь тогда, когда её аккуратные пальчики расстегнули ширинку.

– Ну так докажите мне, что вы сегодня Мистер Полено, – тем временем игриво прошептала жена на ухо и соскользнула на пол. – Только учти, мы должны быть тихими, чтобы Фабьена не разбудить.

Бонус 10. О нелёгких буднях журналиста на Цварге

Таймлайн: после первого этапа реформы о контрацепции на Цварге

Ирэну де Ру, молодому, но подающему большие надежды журналисту, выпал невероятный шанс попасть в прямой эфир первого федерального голоканала Цварга.

– Сейчас, когда общество взбудоражено экспериментальным законом о разрешении использования «резинок» среди женатых пар, мы обязаны всех успокоить и показать консервативно настроенным гражданам, что ничего не меняется! Наш выпуск ждёт вся планета! Выбирай любую адекватную цваргиню, договаривайся с ней заранее, но не забывай, что интервью должно выглядеть для зрителей спонтанным. Ну Ирэн, ты понимаешь, не мне тебе рассказывать, что делать, – сообщил шеф вчера утром.

И вот, сглатывая сухим горлом от волнения, Ирэн вместе с видеооператором сидел в кафетерии торгового центра и ждал девушку, которую журналист выбрал на свой страх и риск за выделенные на поиск и договорённости сутки.

– Ты уверен, что она норм? – Джон потянулся к картошке фри, макнул в сырный соус и запихнул в рот. – Прямой эфир, как-никак.

– Настолько, насколько это возможно. – Ирэн скривился, глядя, как оператор уплетает высококалорийный фаст-фуд. Ему самому от нервов кусок в горло не лез с самого утра. – Это жена одного из членов АУЦ³. В конце концов, если даже сенаторы женятся на неадекватных, то я вообще не знаю, как выполнить задание шефа.

– Ха, да расслабься, я ж просто спросил, – отреагировал Джон.

«Ему-то хорошо, ему терять нечего, если всё провалится». Стоит себе с камерой, и всё, в крайнем случае переведут в другой отдел, а вот взять для этого интервью Ирэна шефу настоятельно порекомендовал его старший братишка Сисар де Ру, эмиссар высшего звена Службы Безопасности Цварга. Любая малейшая оговорка или оплошность Ирэна не только повлияет на дальнейшую карьеру самого журналиста, но и неприглядным серым пятном ляжет на репутацию эсбэшника. Де Ру-младший потёр пульсирующие от волнения виски.

«Всё будет хорошо. Всё будет хорошо», – как мантру повторил он про себя.

– Вопросы-то помнишь? – участливо поинтересовался Джон, переходя к двухэтажному бургеру.

– Как можно столько лопать?! – изумился коллега и буркнул: – Всю ночь заучивал, перечитывал и составлял дополнительные, на всякий случай.

– Я камеру таскаю, стабилизатор, сменные объективы и треногу. – Джон выпятил грудь. – Они килограмм под двадцать в сумме, так что считай, это как приседы с дополнительным весом.

– Угу, – отозвался Ирэн и бросил взгляд на наручный коммуникатор.

Время поджимало.

– А если эта цыпа не придёт, то случайную опрашивать будешь? – тем временем спросил Джон, смачно облизывая пальцы.

Ирэн закатил глаза.

– Во-первых, не «цыпа», а леди Элен Фостер. Во-вторых, я её уже вижу, вон она идёт.

– Элен Фостер? – На лбу видеооператора выступили глубокие горизонтальные складки. Такие всегда появлялись, когда он занимался сложными вычислительно-мыслительными процессами. – А это не та, с которой ещё заварушка была… ну типа она за полукровку-адвоката хотела выйти, Марсо, кажется, а у неё уже жених был⁴?

– Да, но там исключительно недоразумение вышло, не более того. Мишель Марсо счастливо женился почти сразу на другой девушке, а Элен же даже разрывать помолвку с господином Фостером не стала. Так, Джон, включай камеру, у нас пять минут до выхода в эфир.

Ирэн решительно поднялся со стула и помахал рукой цваргине в шёлковом небесно-васильковом платье с золотистым пояском. Её распущенные блестящие локоны украшала искусная сетка муассанитов, а на шее висела цепочка с кулоном в виде сердца. Те, кто разбирался в драгоценностях, сходу могли бы определить в украшении гигантский сапфир, по стоимости не меньший, чем сетка на голове. Стройные ножки мелькали в глубоких разрезах платья, девушка шла по моллу, широко улыбаясь.

– Вау, красивая цы… – начал поднявшийся со своего места Джон, но Ирэн вовремя отдавил коллеге ногу.

Цваргиня подошла ближе и поочередно дала руку для стандартного поцелуя. Де Ру лишь заторможенно склонился над запястьем, зато видеооператор умудрился облобызать пальчики госпожи так, что Ирэну пришлось снова наступить ему на ботинок.

– Вы, должно быть, потрясающе фотогеничны, – с придыханием, на грани восторга заявил Джон. – Теперь я понимаю, почему Ирэн де Ру дожидался именно вас, а не решил взять интервью у обычной среднестатистической барышни Цварга.

Если бы у Ирэна было время сделать фейспалм, то он бы его обязательно сделал.

«Вот этому он – видеооператор, а журналист – ты», – напомнил себе цварг.

К счастью, Элен нормально отреагировала на помощника: вежливо улыбнулась и перевела вопросительный взгляд на де Ру.

– Прошу прощения, что заставила себя ждать. Ужасные пробки. Ну что, начинаем? Что я должна делать?

– Ничего особенного. Через пять… – Мужчина взглянул на часы и поправился: – Нет, через три минуты мы якобы случайно подойдём к вам и предложим ответить на несколько вопросов. Вы выбирайте любой столик, располагайтесь, закажите салатик или свежий сок. Обставим всё так, будто мы застали вас в обеденный перерыв, когда вы собрались за покупками. Хорошо?

Элен кивнула.

– Хорошо, я прямо здесь и сяду.

– Вот только… – Ирэн снова посмотрел в восхитительно глубокое декольте и на тонкие бретельки платья госпожи Фостер и сглотнул сухим горлом. – Эм-м-м… Леди Элен, если честно, я рассчитывал на чуть более официальный вид. Всё-таки нашу беседу покажут по федеральному каналу. Могу ли я попросить вас надеть мой пиджак?

– А зачем?

И, прежде чем цварг успел ответить что-то вроде «от ближайших минут будет зависеть вся моя карьера и жизнь», в спину ему донеслось:

– Ирэн, ты чего, совсем спятил, что ли? Цы… леди Фостер – огонь! Иди сюда, сорок секунд до старта!

Каким бы невоспитанным обжорой Джон ни был, видеооператором он был от бога. За те несколько реплик, что Ирэн успел бросить, Джон собрал треногу, установил камеру, настроил полностью аппаратуру и сноровисто вбил секретные коды для подключения к главной космической теле- и голостанции.

– Тридцать, двадцать, десять, пять… – показывал этот цварг на пальцах, подгоняя напарника.

Ирэн подхватил микрофон, посмотрел на собственное отражение в витрине магазина, широко улыбнулся, как привык это делать после многочисленных тренировок перед зеркалом, и ровно на знаке «одна секунда» заговорил:

– Уважаемые дамы и господа, добро пожаловать на самые жаркие пятнадцать минут на канале ГФК⁵. Меньше недели назад общественность планеты была взбудоражена новым постановлением Аппарата Управления об экспериментальном законе по разрешению использования контрацептивов внутри семейных пар. Сегодня, здесь и сейчас я гуляю по торговому центру, чтобы узнать мнение самой ценной прослойки общества, ради которой правительство пошло на такой грандиозный шаг. Давайте узнаем, что думают замужние цваргини. Смотрите, там за столиком я вижу девушку в голубом. Пойдёмте зададим ей пару вопросов.

Ирэн дождался, когда Джон проследует с камерой за ним, при этом ловко управляясь одновременно со стабилизатором и треногой, и обратился к женщине, которая сидела за их бывшим столиком и о чём-то переписывалась по коммуникатору:

– Здравствуйте, вы не уделите нам немного внимания? Это канал ГКФ.

Госпожа Фостер, как они и договаривались, оторвалась от своего занятия и изобразила весьма натуральное удивление:

– Добрый день. Надо же… не ожидала. Да, конечно.

– Как к вам можно общаться?

– Зовите меня просто Элен.

Она отыгрывала всё как по нотам, и Ирэн слегка расслабился. Цваргиня даже не стала говорить «госпожа Фостер», что могло бы привлечь ненужный акцент к её весьма известному из-за членства в АУЦ мужу и натолкнуть зрителей на мысль о тщательно срежиссированном интервью.

– Леди Элен, – тем временем обратился он к девушке, занимая соседнее кресло. – Подскажите, вы замужем?

– Да.

– О, дорогие телезрители, нам с вами очень повезло! Первая «жертва» – и удачно замужем! – Ирэн помахал в камеру и вновь обернулся к собеседнице: – И как вы находите новый закон? Он вас устраивает или, может, наоборот, оскорбляет?

– Вы о продаже презервативов для супругов? – Элен наивно хлопнула длинными ресничками. – Да никак не отношусь. Лично меня раздражают смазка и запах, мы их не используем, но, может быть, со временем в аптеках будет ассортимент пошире.

Искусственная улыбка так и приклеилась к губам Ирэна. И дело было не в том, что девушка сказала вульгарное «презервативы» вместо «контрацептивы», – она вообще говорила не то, о чём они договаривались! Суть «случайного» интервью была в том, что цваргиня должна умеренно похвалить новый закон и предпринимаемые шаги правительства по предохранению для граждан, а также выразить надежду, что когда-нибудь контрацептивы будут доступны всем жителям вне зависимости от семейного статуса. Всё! Ответ Элен вообще не укладывался ни в какие рамки! «Да никак не отношусь»! Шеф свернёт ему шею…

Ирэн сглотнул горький ком в горле и украдкой бросил время на часы… Ещё одиннадцать минут прямого эфира. Надо что-то делать! Может быть, его понизят в должности, но всё-таки оставят работать на канале…

– А какие у вас отношения с мужем? – тем временем спросил Ирэн, чтобы чуть-чуть потянуть время и сообразить, как выправить ситуацию.

– Ох. – Элен вздохнула так глубоко, что вырез на её груди не мог не привлечь внимания… как и сапфировое сердце на длинной цепочке, которое от этого движения ушло ещё чуть-чуть глубже в ямку между грудями. – Да он тиранит меня и тиранит. – Она махнула рукой. – Ужас какой-то.

Ирэн с трудом удержался на стуле, чтобы не подпрыгнуть.

«Что?!»

Ему нужна для интервью счастливая и довольная жизнью цваргиня! Первая аксиома федерального канала: никаких новостей в негативном ключе! Смерти, аресты, насилие и прочие резонирующие сообщения должны проходить жёсткий контроль со стороны руководства, юристов и спичрайтеров.

– Простите. – Ирэн с трудом удержался, чтобы его голос звучал всё так же жизнерадостно. – Мне кажется, что я ослышался. Не могли бы вы повторить?