Но не стану же я называть ему свой адрес. Я же не дура.

Хотя прогуляться сейчас, когда ранним утром на улице едва ли ноль градусов, наверно не помешает. Пускай ноги и не держат. Они вообще как чужие, потому что всю ночь я их не сводила.

Боже, опять эти предательские мысли!

Жданов был голодным. Он не давал мне даже десяти минут отдыха. Трахал, кончал. Трахал, кончал. Заставлял меня кончить. Млел от этого. Потом снова трахал и кончал сам. Я потеряла счет количеству раз и времени, которое на это ушло. И самое главное, там, в его спальне я потеряла голову. Иначе, как назвать тот факт, что я отдавалась ему без какой-либо защиты и стеснения.

И теперь я пропитана им насквозь.

Снаружи и внутри я отмечена его запахом, его силой, его мужской нетерпеливостью.

Обхватываю себя руками и понимаю, что мы почти приехали.

На улице ни души. Половина шестого утра, еще почти ночь. Но уже новый день, а я даже не ложилась.

– Здесь, пожалуйста, – обращаюсь к водиле, и он подворачивает к аптеке на углу. – Спасибо.

Закрываю дверь, понимая, что с прогулкой я очень погорячилась. Летние туфельки на шпильке не лучшая обувь для прогулок по слякоти декабря. Но мой дом за этой аптекой, так что мне можно сказать повезло.

Прохожу к дверям, над которыми гордо красуется красный крест, и дергаю. Те не поддаются.

Я хмурюсь и перевожу взгляд на вывеску по ту сторону стеклянной двери.

«Ревизия»

Потупляю взор, понимая, что утро явно не задается.

Разворачиваюсь и плетусь домой, стараясь не паниковать раньше времени.

Я где-то читала, что предохраняться после свершившегося соития можно и оральными контрацептивами, но там довольно витиеватая схема, и проще купить экстренную контрацепцию.

Но аптека закрыта – услужливо подсказал внутренний голос, и я поморщилась.

После курсов заеду и куплю препарат в другой.

И в конце концов, многие люди годами не могут зачать, и возможно я отношусь как раз к таким, и все обойдется.

А то бесчисленное количество раз за ночь просто баловство – внутренний голос снова не дремлет, сволочь.

К подъезду подхожу быстро. Оглядываюсь, убеждаясь, что за мной никто не следит, и проскальзываю внутрь, чувствуя как замерзшие, не смотря на оттепель, ноги, начинает ломить.

Все-таки зря я вырядилась так. Жданов был таким голодным, что сорвал бы с меня даже монашеские одеянья, если понадобилось бы. Не говоря уже о платье и чулках, которые сработали как красная тряпка для быка. Огромного голодного быка…

Снова эта дрожь по ребрам, медленно уходящая в низ живота.

Игнорирую ее и открываю дверь квартиры. Вхожу.

Медленно вышагиваю из лодочек и стягиваю пальто. Бросаю прямо на порог, поднимать нет сил и желания. Кажется, что меня накрыло каким-то сильно действующим препаратом. Квартира вроде бы родная, но я будто смотрю на нее другими глазами. Чужими. Эти стены… комнаты…

Тянусь рукой к стене коридора, скольжу пальцами по шершавым обоям, прилипаю к ним спиной и скатываюсь вниз, чувствуя как ослабшие ноги подгибаются. Опускаюсь на пол, голова тяжелая будто свинцом налитая.

Сегодня мне впервые в жизни заплатили за секс. Незнакомый мужчина имел меня во всех позах, каких только вздумалось, а я позволяла. Он кончал в меня, а я позволяла. Он пользовал, а я позволяла. А потом он выставил меня из своего дома и заплатил. По щеке скатилась первая слезинка. За ней вторая, и я поняла, что только сейчас ловлю отходняк.

Ложусь, сворачиваюсь клубком прямо на полу коридора, мир поворачивается на бок, и расплывается. Зажмуриваюсь и наконец даю волю истерике, которая рвалась наружу с самой встречи с брюнеткой.

И она топит меня до краев.

Глава 11

Занятия с девочками я отменяю, сославшись на плохое самочувствие. Просто не смогу встать перед большой аудиторией и вещать о соблазнении. От одной только мысли об этом меня начинает тошнить.

Вместо этого провожу весь день дома, больше половины дня сплю, а потом берусь за уборку в уже убранной квартире. Просто чтобы чем-то себя занять.

И вот добираюсь до кухни, перемываю посуду, и телефон на микроволновке звонит. Я вздрагиваю, тарелка выпадает из мыльных рук в раковину с водой. Меня окатывает брызгами, но я не обращаю на них внимания, взгляд приклеивается к экрану, на котором отражается незнакомый номер.

Не брать, просто игнорировать.

Делаю медленный вдох, выдох.

Телефон затихает, мои плечи опускаются от облегчения, и я вновь беру в руки тарелку. Мою. Телефон начинает звонить снова.

Не выдерживаю, хватаю полотенце, вытираю руки и поднимаю трубку, надеясь, что это какой-нибудь спам-звонок из банка или мошенники.

– Почему его сперма все еще не у меня? – голос брюнетки звучит спокойно, но я отчетливо слышу в нем давящие нотки. И понимаю, что попала по крупному. Она не станет со мной возиться, просто сдаст Рамилю, и он убьет меня. Господи, если бы у меня был шанс все исправить, я никогда не полезла бы в такое дерьмо… – Лея?

– Презерватив порвался… – произношу твердо и сжимаю край стола до побелевших костяшек.

– То есть как это, порвался? Ты издеваешься? Еще скажи, что он кончил в тебя и ты теперь беременна от него!? – она перешла на визг, видимо действительно разозлена. Я попыталась представить эту холеную, ухоженную женщину орущей, брызгающей слюной и метающей молнии безумными глазами. Не клеится образ. Но ее голос пугает. – Отвечай живо!

– Нет, мы… Он…все в порядке. Я не беременна. – Говорю, соображая, как выведать у нее информацию, рассказала ли она Рамилю обо мне. А может она вообще не знает мой адрес, и лишь блефует… Хотя с ипотекой… я проверяла. Долг погашен.

– Если ты забеременеешь от него, я лично уничтожу в тебе его семя, ты меня поняла?

Теперь я с уверенностью могу сказать – она психопатка.

– Я. Не. Беременна! – произношу твердо, дамочка успокаивается, будто это не она только что орала как припадочная, и начинает разговаривать спокойно вновь.

– Хорошо. Сегодня снова поедешь к нему.

Хочу возразить, но что-то не позволяет мне произнести ни слова. Может, страх?

– Он проведет вечер в своем клубе, на верхнем этаже есть вип-комната только для Жданова и его свиты. Поднимись туда и снова с ним переспи.

– Но, а если он не закажет проститутку? Мне что, изнасиловать его? – шутка получилась натянутой, хотя меня так и тянуло истерически рассмеяться. Что за бред она несет?

– Подвяжись бантом, и скажи, что это подарок от заведения. Соври. Пропуск в клуб возьмешь у водителя, он заедет за тобой в десять. И не забывай. Презерватив со спермой ты должна передать мне сразу же после акта, иначе материал станет непригодным. Водитель будет ждать тебя у клуба.

– Но постойте! А если я снова облажаюсь? Презерватив порвется, Жданов не захочет меня трахать, или у него не встанет? Да что угодно может случиться, что будет в таком… – поняла, что меня уже давно никто не слушает, по ту сторону короткие гудки. Сжала мобильный и швырнула на стол, злобно сверля тот взглядом.

Потом перевела его на стену кухни.

Сейчас половина девятого.

Едва хватит времени, чтобы собраться.

Внутренняя дрожь все отчетливее проступает, поначалу проявляясь только тремором в пальцах. Желудок сводит, горло тянет, будто из него кусок вырвали.

Хватаю ртом воздух и пытаюсь успокоиться. Лицо снова кривится в истерике, но я сжимаю кулаки до боли и не позволяю себе ей поддаться.

– Дрянь черноволосая! – шиплю с ненавистью и сдергиваю фартук, швыряя тот на стол.

Шагаю в комнату, выдергиваю из шкафа черное платье и швыряю на кровать.

Меня все еще кобасит от бешенства, но я понимаю, что выбора мне никто не дал. В очередной раз.

Точно так же, как это было с Рамилем.

– Нравится? Тебе нравится? – спрашивает, толкая мозолистый палец мне в рот. Меня тошнит, но я не рискую ему перечить, потому что синяки на лице все еще ноют. Он не любит, когда с ним не соглашаются. И говорит об этом прямо. – Умница, сучка. А теперь давай открывай рот пошире, чтобы он вместился. – Тянет за волосы, моя голова откидывается. Больно, но в моих глазах смирение, а действия покорны. – Так…А теперь давай, покажи, как ты умеешь сосать…

Начинаю задыхаться. Делаю вдох-выдох, как учили, если приступ паники накрыл в неподходящий момент. Не помогает, я не понимаю, как оказываюсь в ванной, и голова проясняется только тогда, когда на меня сверху хлещет ледяная вода. Снимаю руку с барашка, стираю с лица воду, дышу ровнее.

Рамиль страшный человек, и попасть в его руки снова я не могу. Лучше умереть… Либо пойти и сделать то, чего хочет эта дрянь, чтобы навсегда отвязаться от нее и от дурных воспоминаний.

Закрываю воду, тянусь к полотенцу и встаю на пол напротив зеркала. Снимаю мокрую одежду и кидаю в ванную, а потом вытираю тело, мурашки покрывают его от холода с головы до пят. Но я больше не боюсь. Я собрана и сконцентрирована на своей цели.

Красиво одеться, накраситься и повязать бант, как советовала эта дрянь.

Это лучше, чем замазывать синяки тоналкой.

И в этот раз я не провалюсь. У меня просто нет на это права.

Глава 12

Машина ожидает меня у подъезда, и я в который раз ощущаю неприятный холодок вдоль позвоночника, потому что прекрасно знаю, брюнетке слишком много известно обо мне. Отвертеться от нее или сбежать я не смогу. Когда сбегала от Рамиля, у меня за душой не было ни гроша, а сейчас есть любимая работа и квартира, которую я выбирала очень долго и тщательно. И бросить это все я просто так не смогу.

Подхожу к машине и сажусь на заднее.

Водитель молча трогает, а я отворачиваюсь к окну и смотрю, как удаляется мой дом. Через несколько часов я вернусь сюда, и все будет кончено.

А пока…

Поправляю голяшку высоких сапог-чулок. Сегодня оделась теплее, чем вчера. Замшевые сапоги до середины бедра, где припрятан презерватив, и черное платье, которое не стану снимать даже под дулом пистолета. Вчера я была в шоке и не контролировала происходящее, но сегодня я собралась с духом и не позволю этому бесчинству повториться.

Провожу по замше и чувствую, как ногу в чулке царапает фольга презерватива. И меня успокаивает это ощущение, как если бы у меня был в сапоге пистолет.

Я собрана и сконцентрирована. Повторяю это себе всю дорогу. У клуба очередь длиной почти во все здание. Люди стоят на улице и ждут, когда фейс-контроль их впустит. Легкая паника накрывает, ведь я понимаю, что будь я без пропуска брюнетки, стояла бы так же в надежде, как дура.

Забираю у водителя карточку-приглашение, и выхожу из машины. Окидываю взглядом очередь и высокомерно прохожу мимо нее, слыша за спиной шепотки. Думаю, не я одна пыталась договориться пройти вне очереди, и наверняка многим отказывали.

Адреналин в крови подскакивает, когда я останавливаюсь напротив четырех амбалов, стоящих у входа. Крайний переводит на меня взгляд, я протягиваю ему карточку, тот берет ее в руки и изучает. А у меня пульс подскакивает до сотки, потому что понимаю, карточка может оказаться подделкой.

С секунду не дышу, пока амбал переводит на меня свой сканирующий взгляд, а потом его рука тянется к красному канату-ограждению, и секьюрити освобождает мне путь к двери.