– Нет, – взяла ее под руку, прижавшись к родному плечу, проходя по дороге вдоль красивых особняков семей клана Франко.

– И каково тебе знать, что ты такого происхождения, весьма странного для этого мира?

– Видимо, вы боялись этой правды, раз так аккуратно и постепенно все открывали? – задаю встречный вопрос.

– Не только поэтому. Ты менялась. У тебя на носу, в прямом смысле этого слова, было совершеннолетие. Мы не знали, что оно принесет. И мы просто переживали за тебя. Случившееся год назад принесло много боли нам с твоим папой.

– Мне жаль, мам. А какая ты? То есть как выглядишь?

– Как и ты белоснежная волчица.

– Без единого пятнышка?

– Без единого, – улыбается. – Мои родители чистокровные волки.

– Наверное, это очень красиво.

– Еще увидишь, – сворачиваем на узкую тропинку ведущую вглубь леса. – Как дела с Аланом?

– Жду свадьбу, – смеясь отвечаю. Что скрывать?

Мы уже измотались ожиданием, хотя он ждал меня куда больше.

– Понимаю. Это важный момент в паре волков. А когда речь о такой силе чувств и эмоций души, все вообще теряет смысл, кроме него, – мечтательно отвечает.

– Ты про вас с папой?

– Да, дорогая. Думаю, ты уже много узнала о редкости подобного дара предков как истинность?

– Очень, и понимаю эту важность и какую-то особенность в случае нас с Аланом и других пар. Эксклюзивность, я бы сказала.

– Последние годы, кланы перемещаются обособленно. Изгнанные волки формируют новые небольшие поселения и живут вдалеке от крупных стай. Сменяют континенты. Потому встретить сейчас свою пару стало еще большей проблемой. Истинность прописана в крови задолго до появления ребенка, как и вся история наша. А из-за того, что идут то войны, то расстояние, еще важно соблюдать правила и хранить тайну, становится сложнее в тысячу раз. Последнее сражение с людьми очень сильно сократило нашу численность. Нашего клана в том числе. Многие волки были убиты. Великие, не побоюсь этого слова, воины. И не сразу, а постепенно.

– Как это?

– Ох, Дара. Люди, узнавая о нас, начинают бояться. Не пытаются понять, поговорить, узнать больше чем просто слово – волк. Страх заставляет совершать ужасные вещи. Каждый раз одно и то же. Они убивают, выслеживая по одному. А потом идут толпой на нас. Это все страшно, – оцепенела внезапно, будто видела все своими глазами. – Не щадят никого… ни женщин, ни детей… Мы убиваем, защищаясь. Они убивают оттого, что просто трусы и не ведают, что значит настоящий страх. Но не все такие, далеко не все.

Она остановилась и перенеслась во временном пространстве куда-то далеко.

– Мам, – тронула за плечо и ей пришлось вынырнуть из того ужаса.

– Прости.

– Пойдем назад. Думаю, Лиана уже заскучала.

– Конечно, – тут же соглашается. – Хорошая она.

– Согласна. Вся семья у Алана мне нравится, правда с Коби еще не познакомилась пока что.

– Успеешь. Твой будущий муж, хорошо себя ведет?

– Ну, мам, – смущаюсь ее вопросу.

– Я слышала, что был забег, вот и спросила. Многие волки это сравнивают с охотой на свою самку и не могут сдержаться, порой.

– Он сдержался, – краснею, все-таки отвечая.

– Это о многом говорит. Ты не представляешь, как это сложно вести слежку за ней, а потом не наброситься. Я заметила след на плече, – аккуратно подводит к тому, что Алан поставил первую метку.

– Да. Ночью в лесу, какой-то волк стоял и наблюдал за мной. Поэтому Алан принял решение поставить знак принадлежности.

– Странно. А какой он был этот волк и что делал? Просто стоял?

– Да. Я остановилась у обрыва, думала сзади Алан, а потом поняла, что нет и обернулась. Он скалился. Черный весь. Во всяком случае в темноте других цветов шерсти я не заметила.

– Ты рассказала об этом паре?

– Конечно. Обещал поговорить с мужчинами стаи.

– Тогда не стоит беспокоиться. Никто не посмеет смотреть на чужую самку. Особенно женщину сына альфы.

– Почему? Это такой закон?

– Именно. Такое карается смертью. Но перед этим, если тот самый самец имеет что-то против союза волков, на чью самку он решил посягнуть, вызывает на бой оппонента. В бою и умирает один из них.

– А если умрет не враг?

– Девушка может решить, остаться ли с более сильным волком, но в случае с сыном вожака, да еще такого сильного, тут без вариантов, Дара. Сразу ясно кто падет первым. Семья Франко очень древняя, как и наша. Их гены сильны, за что спасибо предкам. Долгое время волки не вступали в брачные связи с другими кланами. Только пару сотен лет, как тот закон был отменен. Но опять же не все на это согласны и следуют по-прежнему старым канонам.

– Все так интересно и увлекательно.

– История полна разнообразных событий Дара.

– Видимо, без этого никак не обойтись.

Выходим вновь на дорогу с лесной тропы, и меня тут же подхватывают сильные руки Алана. Визжу как могу, смеясь.

– Извините, Соня, я ее украду. Мама идет там, – показывает на Лиану, что, улыбаясь, качает головой на сына, приближаясь к нам.

– Алан, ты уже вскружил ей голову. Можешь остановиться.

– Нет, мам. Буду делать это до конца жизни, чтобы напоминать кто ее пара. А то вдруг решит списать меня со счетов.

Перехватив мое тело так, что я оказалась теперь у него на руках, а не вниз головой, ступает туда, откуда мы пришли с мамой только что.

– Возвращайся к ужину, – громко просит мама парня.

– Мы скоро, – кричит в ответ и срывается на бег вперед.

Держусь крепко за его шею, прижавшись всем телом ближе.

В нос проникает его запах, дурманит голову. Смешанный с ароматом леса. Именно таким осадком он осел в моих легких.

Останавливается у какого-то большого пня. Скорее всего, это многовековое дерево спилили уже давно и отшлифовали так, чтобы можно было сидеть на нем.

– Креативно.

Трогаю плоскую поверхность.

– Оно высохло, и мы с братьями решили его спилить. Кто-то потом принялся его «полировать» и в итоге – вот что из этого вышло. Тут часто собираются парочки, или же просто толпы друзей.

Садится и меня тянет на свои колени.

– Что мы тут делаем? – глажу сильные плечи.

Нам хоть и не холодно, но в обычные дни, если это не посиделки у костра, предпочитаем одеваться тепло. А скоро выпадет снег, и становится все более промозгло с каждым днем.

– Соскучился. Дома толпа. Там не обнять, как хочется, – сжимает мои ягодицы, обхватив их своими ладонями. – И за что хочется.

Улыбаюсь его милому лицу, когда запускаю свои пальцы в густую шевелюру.

Вдоволь нацеловавшись, возвращаемся в теплый дом. И дело не в том, что там натоплено. Сама обстановка заставляет ощущать нечто проникающее глубоко и согревающее там. Вот бы и папу сюда. Я так давно его не видела.

Мне нравится то, как мама и Лиана сдружились. Мне кажется, я не видела ее такой открытой ни с кем. Даже расслабленной стала. Улыбаюсь ей, когда она вдруг поднимает на меня свои глаза, а после нас всех зовут к столу.

Входим с Аланом в столовую, и я впервые сталкиваюсь с младшим братом моего волка.

Недолго рассматриваю парня, который делает то же самое в ответ, прежде чем подойти и лучезарно оскалиться. Иначе никак не назовешь то, что он изображал на своем лице.

– Привет, Дара. Я Коби, брат твоего волка, – протягивает мне руку, на которую я почему-то очень долго смотрю, размышляя о рукопожатии.

Мою талию обвивает Алан и я, ощутив спокойствие, улыбаюсь.

– Здравствуй, Коби. Рада познакомиться, – моя ладонь оказывается в мужской руке и, как только он обхватывает ее пальцами полностью, я ощущаю импульс боли.

Он прошивает позвоночник и останавливается, взрываясь в голове.

Безмолвно, оттого, что это произошло так быстро, что мозг не успел среагировать, я оседаю на пол, будто теряя сознание, но меня подхватывает Алан.

– Дара, малышка… В чем дело? Ты меня слышишь?

И я слышала, но почему-то ненадолго слова не давались мне.

«Слышу, Алан», – отвечаю мысленно.

«В чем дело? Тебе плохо? Болит что-то?»

«Нет, просто внезапно стало больно. В позвоночнике».

Слышу и вопросы мамы, ощущаю ее беспокойство.

«Скажи маме, что я в порядке».

– Она в порядке, – тут же выполняет просьбу Алан. – Ей стало больно, в спине. Немного в себя прийти надо. Вызовите врача, а я отнесу ее наверх.

– Хорошо, – отзывается, кажется, Лиана, а меня подхватывают сильные руки и уносят в комнату.

«Что это за синее пламя?» – слышу вопрос Коби, когда мы уже оказываемся на лестнице.

Голос возвращается через пару минут, когда мужчина уже уложил на кровать и лег рядом.

– Твой брат задал вопрос о моей магии?

– Да. Когда ты начала падать, вновь появилась твоя защита.

– А что, если он догадается обо всем?

– Он мой брат, Дара. И я частично ему рассказал обо всем.

– Что? – не знаю почему, тут же испугалась из-за этого.

– Не все. Малые вещи об опасности. Не более того. Самое большее знаем только мы с отцом и Арон. Лучше скажи, что это было, по-твоему?

– Не знаю, – вздыхаю, пытаясь сообразить связано ли это с его братом и стоит ли говорить вслух подозрения.

Поворачиваю голову, заглядывая в глаза мужчине.

– Алан, я могу тебе говорить обо всем?

– Конечно.

– Даже если это касается членов твоей семьи?

– Безусловно.

Он замер, выжидая то, что я пыталась сложить в голове. Но казалось все каким-то бредом. Или же стоит рискнуть?

– Дара, я прошу тебя. Мне важно понимать тебя и знать, что ты веришь мне.

– Дело в том, что как только я прикоснулась ладонью, с твоим братом, то не знаю… Это так молниеносно было, что не понять. Но меня пронзило дикой болью. Будто позвоночник сломало на части и в голове что-то взорвалось. Это может и не связано с ним. Но я просто решила тебе это сказать.

Алан ненадолго ушел в себя и мне показалось, что зря я вообще это все выпалила вслух. Он его кровь, а я лишь какая-то мифическая пара.

«Боже, ну что за дурочка?».

Захотелось отвернуться от него, но в дверь постучали и сразу же вошли мама с доктором.

Мужчина сел рядом и молчал, все также пребывая в своих мыслях. А когда до нас дошел голос его брата из-за двери, тут же сорвался с места туда.

Глава 45

Алан

В детстве мы часто ходили с мамой за травами. Она в этом разбирается и многому нас научила. Так что мы с братьями, да и отец полагаю, знаем разное об окружающей нас зелени. Оказывается, это еще и полезно.

Однажды я нашел какой-то маленький куст в одной пещере на берегу океана с единственным красивым ярко-фиолетовым цветком, Северия.

Принес его маме, выкопав полностью с корнем, как она и приучила. Но как оказалось, это растение было редким и росло исключительно в темноте, чуть влажной скалистой поверхности, куда солнце попадало почти на закате. Позже я отыскал еще такие, но благоразумно оставлял на месте.

Вся загвоздка заключалась в одном, его лепестки были снабжены тончайшими иглами, которые содержали яд. При соприкосновении с кожей человека укол действовал по-разному. К примеру, меня скрутило от боли в теле, Дилан упал с онемевшими ногами, а Коби с температурой, переходящей в жар и ломоту.

И вот что странное мы обнаружили еще, если прикоснуться к зеленому листу по бархатистой поверхности задней его стороны ничего этого не было. Но дотронься руками, не вымыв их, к человеку все повторяется. Будто эти иглы остаются на тебе, как на цветке и уже ты жалишь других. Понятия не имею, как это правильно, но факт остается таковым.

В общем, я догадался, что случилось с Дарой, и хотел одного: понять какого черта произошло?

Схватил Коби вылетев из комнаты и потащил его вниз.

– Что ты сделал? – проговариваю сквозь зубы.

Меня трясет оттого, что она на моих глазах оказалось слабой и ей было больно.

Я ощутил все эмоции пары, поэтому сейчас страх за нее перекрывает полностью родственную связь с братом.