Рубаи (страница 4)
«В могилах спящие земле возвращены…»
В могилах спящие земле возвращены,
Частицы праха их рассеяны повсюду —
Рассеяны, как пыль! Какому ж злому чуду,
Увы, подвержены ничтожества сыны?Какой напиток их так держит в опьяненьи,
В неведеньи всего, в тревогах и сомненьях?
И будет омрачен рассудок их всегда
До дня последнего суда?
«Вчера на площади базарной видел я…»
Вчера на площади базарной видел я,
Как глину вязкую горшечник мял ногами.
С него усердья пот катился в три ручья.
И этот мертвый прах незримыми устами,
Казалось мне, шептал: «Я ближним был твоим!
Стыдись! не будь так груб и так неумолим!»
«Зла речь твоя, мулла, и ненависть – ей мать!..»
Зла речь твоя, мулла, и ненависть – ей мать!
Ты все зовешь меня безбожником, неверным.
Ты прав, я уличен! Я предан всяким сквернам,
Но будь же справедлив: тебе ли обвинять?
«Когда бы ясно тайны жизни…»
Когда бы ясно тайны жизни
Постигло сердце человека,
Оно б и тайны смерти знало,
Нам недоступные от века!И если ты – слепой невежда,
Теперь, когда ты сам с собою —
И с миром видимым, и с жизнью
Не разлучен еще судьбою,То что ж, когда себя покинешь
И жалкий прах в земле истлеет, —
О, что ж тогда твой дух бесплотный,
Безличный дух уразумеет?
«Никто на свете не проник…»
Никто на свете не проник
В начала вечного тайник.
Не мог никто ступить ни шагу
За грани личного мирка!
Я вижу: от ученика —
До тех, кто нас ведет ко благу,
Несовершенно все и вся —
Все то, что матерью зачато,
Несовершенства яд неся
От дней рассветных до заката!
«Однажды ночью, в тихом сне…»
Однажды ночью, в тихом сне
Мудрец явился мне
И нежным голосом участья
Поведал: «Роза счастья
Во сне не может расцветать.
Чем смерти подражать,
Вина хлебни-ка: под землею
Наспишься вдоволь в час покоя!»
«О друг, будь весел и беспечен!…»
О друг, будь весел и беспечен!
День скорби будет бесконечен —
И в сочетаньи роковом,
Сойдясь на небе голубом,
Светила встретятся лучами.Твой прах землею, кирпичами
Мгновенно станет. И из них
Дворцы построят – для других.
«О, если я проник в храм твоего доверья…»
О, если я проник в храм твоего доверья,
То слушай – дам тебе спасительный совет.
Любовию к Тому, в чьей власти мрак и свет,
Молю, не надевай одежды лицемерья,
Плаща ханжи не надевай!
Чрез миг наш бренный мир
исчезнет в бесконечности!
Лишь вечность – без конца.
Пойми ж: не продавай
За краткий миг всё царство вечности!
«Подобье караван-сарая…»
Подобье караван-сарая —
Наш мир, в котором тьма ночная
Попеременно с днем гостит, —
Остаток пира исполинов.
Объедки сотни властелинов,
Гостеприимных, как Джемшид.
Наш мир – гигантская могила,
Что ложем смерти послужила
Могучим, грозным ста царям,
Неустрашимым, как Бехрам.
«То сокровенен Ты, невидим никому…»
То сокровенен Ты, невидим никому,
То открываешься в твореньях, как Зиждитель.
Но нет сомнения! Себе лишь самому
В утеху Ты творишь созданий чудных тьму.
Ты – сущность зрелища и вместе сам Ты – зритель!
«Умерь желания и жажду бренных благ…»
Умерь желания и жажду бренных благ,
Коль счастья хочешь ты, сумей порвать оковы.
Которыми тебя опутал свет суровый,
С земным добром иль злом связав твой каждый шаг…Живи, довольный всем: спокойное движенье
Сияющих небес прерваться не должно
А в нашей жизни суждено
Исчезнуть в вечности, мелькнувши на мгновенье…
«Хоть жемчуг должного тебе повиновенья…»
Хоть жемчуг должного тебе повиновенья
Я не нанизывал на нити поведенья
И сердца не влачил я в прахе ног твоих,
Я чужд отчаянья и верю: будет миг,Приду к подножию божественного трона
И буду принят я на милосердья лоно,
И буду мил тебе – ведь я всю жизнь молчал,
Ведь жалобами я тебе не докучал!
«Я непокорный раб… Где ж, воля, власть твоя?..»
Я непокорный раб… Где ж, воля, власть твоя?
Душа моя черна, объята мглой порока…
Где ж свет дающее всевидящее око?
О, если ты нам рай, всесильный наш судья,
Даешь за то, что мы блюдем твои веленья,
Ты выполняешь долг – и больше ничего!
Где ж милосердие, свет лика твоего,
Куда ж девается твое благоволенье?
«Древо печали ты в сердце своем не сажай…»
Перевод Константина Бальмонта
«Когда я пью вино, – так не вино любя…»
Когда я пью вино, – так не вино любя,
Не для того, чтоб все в беспутстве слить в одно.
А чтоб хоть миг один дышать вовне себя,
Чтоб вне себя побыть – затем я пью вино.
«До тебя и меня много сумерек было и зорь…»