Армэль Мабили приехал в Мортиберг в сопровождении своих рыцарей и нескольких слуг. И случилось это буквально накануне ужина. Верхард тогда переодевался у себя и еще не вышел. А гостя проводили прямо в обеденный зал и выказали ему всяческие почести, подобающие его статусу «наполовину верховного лорда». Под контролем молодого человека сейчас находилась лишь северо-восточная Амабилия, с ним в союзе выступал младший брат Камиль. Центр, юг и столицу – Розаль по-прежнему занимал Базиль. А северо-запад делили Дайон и Жером. Отправляясь в путешествие на север Армэль надеялся добиться поддержки северных лордов, приверженцев традиций. К тому же он знал, что сириды не против приблизиться ко двору и уровнять свое положение с визардийцами. И он готов был всячески способствовать этому, как только сам станет лордом Мабили, а брата посадит на должность министра в Совете лордов. Однако он знал, что те же самые обещания уже раздают своим союзникам и другие его братья. И потому, помимо всего прочего, намеревался предложить сиридам выгодные торговые условия с его землей. Воодушевленный этими мыслями и почти не сомневаясь в успехе, Армэль Мабили сидел за полунакрытым обеденным столом, пока слуги подавали блюда. Высокий худой молодой человек с карими глазами и темно-русыми волосами так хорошо слился с общей обстановкой зала, что, казалось, будто он всегда был здесь. А вовсе не приехал в гости. Лишь его одежда – слишком блестящий синий камзол с вышивкой, слишком легкий плащ на пряжке с драгоценными камнями и лакированные красные сапоги, выдавали в нем представителя другой земли. Он сидел и терпеливо ждал прихода хозяина замка, от которого надеялся получить военную помощь.

Бригитта в этот день особенно торопилась на ужин. Она даже приберегла для сегодняшнего дня чудесное бардовое платье, что сшили для нее из новой шелковой ткани, привезенной вместе с письмом. Ткань нужна была всего только, чтобы отвести подозрения, но как же она пришлась кстати. Бардовый цвет был девушке к лицу. Она особенно сильно надушилась духами и поспешила к выходу. Шаг ее был быстрым и уверенным, а настроение самым прекрасным. Она так и светилась счастьем, освещая темные коридоры вместо настенных факелов. У входа в зал она остановилась, еще раз со вниманием оглядела себя и расправила складки ткани на юбке. Гордо вскинув голову и заранее улыбаясь, Бригитта вошла в зал. О госте ей ничего не было известно, еще не успели сообщить. Однако тот встал, и, увидев леди, склонился, приветствуя ее. В этот момент он подумал, что это, должно быть, жена или какая-нибудь сестра лорда Гладина. Но когда девушка вышла из мрака дальней части зала и подошла ближе к столу, на лицо ее упал свет, исходящий от горящих канделябров. Армэль Мабили рассмотрел его и вдруг замер в недоумении. А леди, хорошенько присмотревшись к гостю, сделала то же самое. Несколько секунд оба стояли, молча глядя друг на друга и не зная, правда ли то, что они увидели. Еще через секунду Бригитта похолодела, ощущая, как сердце ее перестает стучать, точно она умирает от страха. Она вся заледенела и оцепенела, как каменная статуя. Армэль Мабили, видя ее молчание, еще больше убедился в своей правоте и решительно шагнул ей навстречу.

– Бригитта! Это ты? Но как?

Он остановился напротив нее, внимательно ее разглядывая. Он не видел сестру вот уже шесть лет с тех пор, как она последний раз гостила дома, в Розале. Но определенно он не мог ошибиться. Конечно, это была Бригитта. Вот только что она делает в Мортиберге?

– Как ты здесь оказалась? – быстро спросил Армэль.

Бригитта молчала. Она не могла говорить. Дыхание перехватило. Перед глазами она видела лишь лицо брата, и не понимала, что происходит.

– Бригитта! – не выдержал Армэль.

Теперь он тоже не понимал, почему она молчит и не отвечает на его вопросы. Он еще несколько раз обратился к ней, но она просто с ужасом смотрела ему в глаза, и ничего не говорила.

– Очнись, Бригитта! Что с тобой!?

Армэль уже не мог переносить странности происходящего и стал трясти сестру за плечи, точно пытаясь разбудить. А она смотрела на него и молчала.

– Бриджит! Бриджит, это я, Армэль!

В этот момент в зал вошел лорд Гладин и увидел, как его гость толкает леди Бранду и что-то гневно восклицает. Рука его сама собой потянулась к рукояти меча при таком зрелище.

– Что здесь происходит? – спросил он с самого порога.

При звуке этого резкого голоса Бригитта почувствовала, что теперь она умерла совсем. А до того все еще была жива. Армэль отпустил ее и обернулся на вошедшего в зал Верхарда.

– Милорд! – воскликнул Армэль. – Это моя сестра! Леди Бригитта Мабили! Почему никто не сказал мне о том, что она здесь?

Вот теперь настала очередь Верхарда застыть на месте и не понимать, что происходит. Но руку от ножен с мечом он убрал.

– Ваша сестра? – голос его потерял прежнюю суровость.

– Да, милорд. Неужели Вы не знали этого?

Молчание. Верхард молчал. Бригитта тоже. Армэль начинал приходить в ярость:

– Бригитта, скажи наконец что-нибудь! Я уже начинаю чувствовать себя сумасшедшим! Ты ведь не лишилась языка? Ответь, что ты здесь делаешь и почему милорд не знает твоего имени?!

– Замолчи, Армэль.

Ее тихий приглушенный голос заставил Верхарда вздрогнуть. Она заговорила. Заговорила на визардийском. Затем она нашла в себе силы и повернулась к нему лицом. Оно было бледным как мел. А глаза ее взглянули на него с болью и сожалением. Вот сейчас он точно понял, что услышанное правда. Даже больше, чем после ее неожиданно открывшейся способности говорить. Он просто почувствовал это по ее взгляду.

Армэль все еще был недоволен происходящим:

– Ты с ума сошла, Бриджит! Что значит «замолчи»? Ты сейчас же объяснишь мне, что здесь происходит!

Но Бригитта даже не взглянула на брата. Все ее внимание поглощала фигура Верхарда у входа и его выражение лица, которое с каждой секундой теряло краски и становилось все более и более угрюмым и мрачным. Точно как в день их знакомства. Верхард тоже смотрел только на нее и ему казалось, что он видит ее впервые в жизни.

– Так Вы Бригитта Мабили. – повторил он полушепотом.

К девушке вернулся дар речи.

– Я хотела все рассказать Вам, милорд. Я просто не успела этого сделать. В столице думали, что Вы бунтовщик. И мне поручили проверить это. Но подозрения не подтвердились. Я знаю, что Вы невиновны. И мне очень жаль, что пришлось обманывать Вас.

В ответ – нарочито спокойный голос. Отстраненный взгляд.

– Вы молчали, потому что не говорили по-сиридски достаточно хорошо.

– Мне очень жаль.

Бригитта умоляюще смотрела на него. Ну не может же он не понимать ее чувств.

– Мне действительно очень жаль, милорд. Я не хотела, чтобы все вышло именно так. Я уже собиралась прекратить все это. Собиралась совсем скоро. Я мечтала быть честной с Вами.

Молчание. Даже вспыльчивый Армэль Мабили затих, силясь понять, о чем говорят эти двое. Верхард и Бригитта все еще смотрели друг на друга. Ровно до тех пор, пока лорд не произнес самым холодным тоном, на который только был способен:

– Лорд Мабили. Если эта леди Ваша сестра, Вы имеете полное право забрать ее отсюда и отвезти домой. Сделайте это сию же минуту. Оба покиньте Мортиберг. И никогда не возвращайтесь.

После этого он развернулся и исчез за дверью. Армэль застыл, теперь уже в недоумении. А как же война? И при чем тут вообще его сестра? А Бригитта дернулась с места и побежала за Верхардом.

– Милорд! Лорд Верхард! – кричала она.

Она видела, как его силуэт теряется в темноте коридора. Он не остановился. Не обернулся. Не выслушал ее. Не дал ни одного шанса оправдаться. Бригитта неслась вперед, едва удерживая подол платья.

– Милорд, прошу Вас!

На середине коридора она споткнулась, упала на колени. Вскочила на ноги. И упала снова. Быть этого не могло. Она опять повредила лодыжку. Только теперь на левой ноге. А силуэт Верхарда исчез вдалеке. Коридор был совершенно пуст. Бригитта сидела на полу, окруженная бардовым шелком, купленным на новое платье, платье для чудесного ужина. Она плакала и кричала в голос. Она сжимала в кулаках бардовую ткань, сгибалась до самого пола и снова всхлипывала и кричала. Его слова порезали ее ножом. Его слова ее уничтожили. Лучше бы он убил ее. Лучше бы казнил за шпионаж. Но только не уходил вот так. Не позволив сказать хоть слово в свое оправдание. Бригитта рыдала на полу в коридоре и всей душой осознавала, что в последние минуты она все-таки была жива. И только сейчас умерла по-настоящему.

Расспросы Фриты, холодный вечерний воздух Мортиберга, недовольное лицо Армэля. Долгая поездка верхом по лесу и степи. Холодный дождь. И боль. Тупая ноющая боль. Две боли сразу. Одна в поврежденной ноге, вторая в поврежденном сердце. И лучше бы нога болела сильнее. Бригитта не помнила, как они проехали расстояние до границ с Никсландом. Очнулась она только на деревянной кушетке в комнатке старого крестьянского дома. Очнулась от боли, когда какой-то незнакомец вправлял ей суставы больной ноги. Ее спутникам где-то удалось найти знающего человека среди окрестных деревень. Нога ее заметно распухла и уже едва влезала в башмак. Но благо они ехали верхом, а не шли, и потому Бригитта поехала дальше, оглядываясь вокруг и наконец замечая окружающие ее места и людей.

– Где мы? – спросила она Армэля. Тот ехал рядом, смотрел на дорогу, лишь изредка переводя взгляд на сестру.

– Земли Никсланда.

– Никсланд… – задумчиво прошептала Бригитта.

– Наконец-то ты пришла в себя. Я не хотел тебя беспокоить, раз уж ты такая чувствительная. И ты неделю не разговаривала.

– Правда?

Бригитта совершенно не помнила, как прошла эта неделя.

– Правда. – кивнул Армэль. – Я уже думал, ты умом тронулась из-за этого Гладина. Будь он проклят.

Взгляд Бригитты гневно сверкнул. В первый раз за эту неделю он что-то выражал кроме пустоты.

– Ты последняя свинья, Армэль Мабили. – выпалила она и тряхнула поводьями.

Она поехала быстрее, обгоняя лошадь брата. Тот только нахмурил брови и сдержал желание сказать что-нибудь эдакое в ответ. Если уж эта девчонка и впрямь не в себе, то что толку с ней ругаться? Наверное, это все сиридские корни со стороны матери. Иначе она бы не вела себя так отвратительно по отношению к другим.

Они проехали земли Никсланда после еще одной недели пути. Ее Бригитта уже хорошо запомнила. Бессонные ночи в лесу у костров или в чужих крестьянских домах. Полное отсутствие аппетита. Фрита приболела по дороге и осталась в одной из деревень в компании еще нескольких слуг. Таким образом, когда все остальные заметили, что Бригитта ничего не ест, прошло уже четыре дня ее голодовки. И она потеряла сознание, спускаясь с лошади во время их очередной стоянки. Это было к лучшему, иначе они могли бы вовсе не заметить ее. И тогда для девушки последствия были бы более плачевными.

Новая неделя. Путешественники приближались к северо-западным границам Амабилии. Ехали по широкой пожелтевшей степи. Здесь никогда не было снега, но трава всегда была желтой, точно в этих местах царила вечная осень. Неровные ряды всадников пересекали поле общей толпой. Бригитта ехала впереди, рядом с ней Армэль и его оруженосец, а с другой стороны еще двое рыцарей. Остальные оставались позади. Лошади бежали рысью, и встречный ветер ударял всадникам прямо в лицо. Конца поля все не было видно. Бригитте казалось, что они уже несколько дней едут по одной и той же пожухлой траве, а на горизонте ничего кроме пустого неба и все той же травы. Она ехала вперед, в эту пустоту, и перед глазами ее почему всплывали сцены охоты в Мортиберге, веселая компания, забавные замечания лорда Никса, нобилис Селвин, попытавшийся выстрелить в лебедя. Еловая ветвь. А потом… Она понеслась через лес, ветви били ее по лицу и царапали ее одежду. А он поехал за ней и спас ее. Бригитта почувствовала, как горечь и досада вновь убивают ее изнутри. Она пришпорила коня каблуками башмаков и рванула вперед, галопом пересекая злосчастное поле. Ее спутники занервничали. Армэль крикнул ей, чтобы она остановилась. Но Бригитта только больше и больше подгоняла коня, тот мчался как ветер, унося ее к самому горизонту.

– Она просто невыносима! – разозлился Армэль и тоже пустил лошадь в галоп.