– Зимри, я…

– Все нормально. – Он отвел взгляд.

– Нет, не нормально. – Арабесса сделала шаг вперед, ощутив трепет, когда он позволил ей коснуться его руки. – Что случилось?

– Все как обычно. Жада сопровождал одаренный телохранитель, который следил за тем, чтобы я не использовал на его патроне магию убеждения. Алена едва вымолвила слово, а Жад молчал. Он велел мне принести деньги для проверки, заставил прочитать соглашение о покупке акций. Серьезно, клянусь Забвением, – Зимри вскинул руку, – он слушал меня в течение двух водопадов песка, а в конце лишь улыбнулся, похлопал по плечу, словно я все еще девятнадцатилетний мальчик, пришедший управлять «Макабрисом», и ответил «нет».

О боги.

Арабессе хотелось коснуться его лица, поцеловать нахмуренный лоб и заглушить боль в глазах. Но она осталась стоять на месте, вместо этого уверяя его:

– Ты придумаешь что-нибудь еще. Должен быть другой способ стать единственным владельцем.

– Или я могу отказаться от этой безнадежной мечты, – выдохнул Зимри. – В конце концов, мои родители мертвы, для кого мне все это?

– Для себя. – Она крепко сжала его руку. – Ты делаешь это ради себя и ради наследия своей семьи. Твои родители упорно трудились, чтобы создать этот клуб. «Макабрис» твой по праву рождения. Зимри, ты всегда хотел обладать им. Когда ты вернулся к управлению клубом, он был практически разрушен. Ты вернул его к жизни.

– Да, и поэтому сейчас Волковы инвестируют больше, чем когда-либо, – мрачно добавил он.

– Возможно, существует способ добиться своего, используя то, что представляет для них больший интерес. Но что бы ты ни делал, не позволяй Жаду Волкову или кому-то из их окружения помешать получить то, что принадлежит тебе.

Зимри лишь пожал плечами, усталость отразилась на его лице, что ранило даже сильнее, чем его гнев. Зимри был не из тех, кто легко сдавался.

– Если это хоть как-то тебя утешит, – начала Арабесса, пытаясь подбодрить его другим способом, – сегодня утром повар испек шоколадное печенье. Я попросила его оставить тебе несколько штук. Может, выпьем чаю и насладимся лакомством?

Зимри встретился с ней взглядом, и маленькая искорка тепла вспыхнула в глубине его карих глаз.

– Придется придумать что-то поинтереснее, если ты пытаешься загладить вину за то, что не пришла на нашу встречу.

– Я бы так и сделала. – Девушка коварно улыбнулась. – Но технически никогда и не соглашалась встретиться с тобой.

Зимри недоуменно посмотрел на нее.

– Прошу прощения?

– Ты спросил, знаю ли я, как незаметно проникнуть в твои покои, – продолжила объяснять Арабесса. – Я сказала «да», но не ответила, что приду. Технически я не нарушила свое обещание.

На его лице промелькнуло множество эмоций, и в итоге остались лишь досада и недоумение.

– Арабесса. – Он провел рукой по лицу. – Справедливо будет сказать, что я был более чем терпелив ко всем твоим эксцентричным…

– Эксцентричным? – Арабесса выпрямилась, убирая руку с его плеча. – Я никогда не бываю эксцентричной. В любом смысле этого слова. Я самый ответственный…

Зимри прервал ее:

– Если дело касается долга, да, бесспорно. Но со мной…

Он отвел взгляд и уставился в дальний конец комнаты.

Его челюсть двигалась в такт мыслям. Было ясно, что он осторожно пытался подобрать слова, но, когда Арабесса посмотрела на его нахмуренные брови и разочарование, написанное на лице, она помрачнела. И испугалась. Возможно, это был тот самый спор, вокруг которого они ходили много лет. Арабесса знала, что он рано или поздно случится. Знала, что это должно было произойти. Но знание не мешало боли и не удерживало от желания сбежать.

– Ара, – снова взглянув на нее, начал он более спокойно, – я всегда был честен с тобой, так?

– Да, – поколебавшись, ответила она. – Всегда.

– Тогда почему ты не можешь быть честна со мной? И я говорю не о том, что ты вчера узнала о своей матери, – продолжил Зимри, спасая ее от немедленного ответа. – Или о других обязанностях перед твоим отцом или нашим королем. Я знаю, что, учитывая количество клятв молчания и Тайных обетов, мы мало что можем открыть друг другу. Я говорю только о нас, о наших отношениях. О нас. Почему ты нечестна в своих чувствах по отношению к нам двоим?

Арабессе казалось, будто он медленно вонзал кинжал в ее сердце, выплескивая наружу клубок сложных, сдерживаемых эмоций.

«Почему ты нечестна в своих чувствах?»

«Потому что! – хотелось закричать ей. – Ты – мое самое большое отвлечение и величайшее из наслаждений. Потому что я хочу днями лежать с тобой, а не тренироваться. Потому что общие обязанности перед нашим королем осложняют любые возможные отношения между нами. Потому что я не знаю, как отдать больше и при этом оставить что-то себе!»

Но Арабесса не озвучила ничего из этого, ведь как она могла? Чего она хотела добиться? Открыв рот, девушка тут же закрыла его. Она так запуталась.

Зимри медленно подошел ближе.

– Я люблю тебя, Арабесса. Так сильно, что все эти годы был счастлив довольствоваться лишь частичкой тебя, хотя знаю, что ты многое скрываешь от меня. Что мы скрываем от твоей семьи. Но я не могу вечно притворяться. Не могу любить тебя наполовину. Это все равно, что просить море не омывать берег волнами. Я всегда буду тянуться к тебе, Арабесса, но вопрос, который продолжает мучить меня: ответишь ли ты когда-нибудь тем же?

Каждое его слово ранило. Самообладание Арабессы ослабевало, ее решимость рушилась. Именно поэтому она так отчаянно боролась за то, чтобы сохранить их отношения в секрете.

Потому что, открыв двери к своему сердцу, она покажет миру напуганную молодую женщину.

Арабесса видела, что любовь делает с другими людьми. Стоявшие перед ней на коленях изменили своему королю из-за любви. Любви к своим убеждениям или к другому существу, из-за нее они убивали или крали. Той же самой любви, которая, несмотря на два десятилетия, прошедших со дня смерти матери Арабессы, все еще причиняла боль отцу. Любовь представляла опасность, делала уязвимым, и ее сестры были тому примером. Любовь одновременно являлась и роскошью, и болезнью. И хотя одна из ее сестер смогла выйти замуж за своего герцога, а вторая – бороздить моря со своим пиратом, они смогли сделать это только благодаря ей. Арабесса была старшей и намеревалась остаться с отцом и Мусаи. Присматривать за их домом, не забывать о заданиях и выступлениях. Что случится со всем этим, если она хоть на мгновение пойдет на поводу у эмоций? Или позволит сделать это Зимри? У него тоже имелись планы, амбиции и мечты, для осуществления которых требовались время и концентрация. А если когда-нибудь наступит момент, когда их обязанности перед королем станут помехой их отношениям, если личная ссора помешает им действовать сообща, что тогда? Настежь распахнуть ворота в свое сердце… Нет, уж лучше держать свои чувства в узде. Всегда проще делать выводы, основываясь на предыдущем опыте.

К тому же она уже была достаточно предана стоявшему перед ней мужчине, их истории и тому, что они скрывали. Так же, как была верна своему отцу, сестрам, их дому, ожиданиям своего короля. Слишком опасно иметь рычаг, на который могут претендовать другие. Если она отдаст кому-то часть себя, останется ли хоть что-то от нее? Для нее самой.

– Я постараюсь, – наконец сказала она. – Насколько это в моих силах.

Зимри еще сильнее нахмурился, в его взгляде ясно читалось разочарование.

– Этого недостаточно, – сказал он. – Больше нет.

Казалось, ей нечем дышать. «Но ведь должно быть иначе».

– Силы моря Обаси, – продолжил Зимри. – Мы все еще скрываем наши отношения. – Он жестом указал сначала на Арабессу, затем на себя. – Хотя даже твоя семья явно знает – что-то происходит.

– Возможно, что-то, но не все.

Он раздраженно фыркнул.

– А если бы они узнали? Сомневаюсь, что Адилор бы исчез.

– Конечно нет, – ответила девушка, показывая степень своего разочарования.

– Тогда в чем причина? Ты больше не любишь меня?

– Зимри, это бред, и ты это знаешь. – Ей нужно было, чтобы он образумился, вспомнил, о чем они договорились давным-давно. – Мы уже обсуждали это раньше. У нас и так немало сложностей из-за того, что мы живем вместе в Джабари и вместе работаем на короля.

– Я уже пять лет не живу здесь на постоянной основе, – возразил Зимри. – И, если это поможет, буду обитать только у себя в «Макабрисе».

Арабесса покачала головой.

– Дело не только в этом. Мы не можем подвергать риску отношения в семье. Ты вырос с моими сестрами, они не дадут нам жить спокойно. На каждом задании станут острить и шутить на наш счет. Все будут отвлекаться. К тому же ожидания моего отца…

– Долион был бы в восторге, – сказал Зимри. – А что касается твоих сестер, они часто раздражают тебя, но это не мешает тебе делать то, что ты хочешь.

– Ты ведешь себя неразумно.

– Я единственный, кто ведет себя разумно, – возразил он. – Это ты придумываешь оправдания. Беспочвенные.

– А как же тогда наши роли в королевстве? Мы не можем рисковать, вдруг кто-то узнает о наших чувствах друг к другу? Представь: неожиданно появляется неуловимая любовница Коллектора, и каждый пытается обернуть эту ситуацию в свою пользу, чтобы избавиться от долгов или вернуть себе знание об их личности. И упаси тебя боги, если когда-нибудь станет известно, что у тебя отношения с одной из Мусаи. В жизни каждого из нас уже и так достаточно опасностей.

– С каких пор ты боишься кого-либо в королевстве? – парировал он. – Мусаи редко появляются на публике, почему сей факт должен измениться сейчас? К тому же при необходимости легко сменить маскировку. И я не собираюсь вальсировать по клубу с тобой под ручку. Хотя мысль заманчивая.

– Зимри, пожалуйста… – Арабесса потерла виски. Почему сегодняшний день уже казался ей хуже, чем вчерашний? Ведь был только полдень.

– Пока ты не назовешь причину весомее, чем эти слабые оправдания…

– Потому что я боюсь! – выпалила Арабесса, ненавидя, каким громким эхом разнеслись по залу ее слова. Слова, которые она отчаянно презирала, эмоции, кои старалась не чувствовать, чтобы и он не почувствовал их.

Она была Арабессой Бассетт. Старшей из трех сестер. Главной из трио Мусаи.

Она пытала десятки существ, чувствовала боль от сломанных костей и нанесенных с помощью магии шрамов, видела самое унизительное и ужасающее, что мог предложить Адилор. Она не должна была бояться.

Казалось, Зимри тоже был ошеломлен ее признанием, но он молчал и ждал.

Мысли Арабессы метались, она не знала, как сделать такое сложное для нее признание. Безусловно, девушка не хотела открывать душу, но Зимри заслуживал хоть какой-то доли правды. Поэтому она остановилась на самом важном.

– Я не знаю, как дать больше, не потеряв всего, – объяснила она, не в силах встретиться с ним взглядом.

Она почувствовала, как мужчина придвинулся ближе.

– Что ты имеешь в виду?

– У меня уже немало масок. – Арабесса подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. – Столько ролей и обязанностей. Согласиться встречаться с тобой в открытую… если тебе уже сейчас кажется, будто я даю недостаточно, вдруг и тогда я не смогу дать больше?

Беспокойство на его лице сменилось нежностью.

– Я лишь прошу позволить быть рядом с тобой.

– Но, Зимри, ведь ты рядом прямо сейчас.

Он покачал головой.

– Нет, я как будто существую где-то в коробке. Когда надо, меня вынимают, а когда не надо, оставляют вдали от посторонних глаз. Влюбленность не подчиняется таким законам.

Сердце Арабессы сжалось.