Крик прерывает поток моих мыслей, и, прежде чем я успеваю увернуться, в меня врезается пухленькая девчонка с двумя пластиковыми стаканчиками. Все происходит словно в замедленной съемке. Содержимое ее стаканчиков летит вверх и опускается прямиком на мою белую футболку и ее малиновую кофточку. Судя по запаху, это был апельсиновый сок с водкой. Господи, скажи на милость, почему каждый раз, когда я думаю: «Хуже не будет!» – ты умудряешься доказать мне обратное? На моей футболке огромное пятно, словно на меня кто‐то помочился, а девочка вся мокрая. Ее волосы, лицо, одежда. Она смотрит на свои руки с абсолютно пустыми стаканами, и я вижу, как в уголках ее глаз собираются слезы.

– Мне очень-очень жаль! – нервничая, пискляво выпаливает она.

Слышны глупые смешки. Огромные мокрые пятна у нее на груди сделали заметным то, на что по закону я не имею права даже смотреть. Кто‐то достает телефон и фотографирует ее. Я молча подаю ей худи.

Она с благодарностью кивает и мгновенно натягивает толстовку через голову.

– Пойду умоюсь, – бросаю я своему другу.

Тот коротко кивает и тихо бормочет:

– Чувствую, сегодня прямо‐таки твой день.

– Да, удача следует за мной по пятам.

– Здесь одна ванная, – пищит чудо, вылившее на меня секунду назад это ужасное пойло.

– Веди, тебе тоже умыться не помешает.

Она, густо покраснев и опустив глаза в пол, шепчет что‐то невнятное себе под нос. Я делаю глубокий вдох. Надеюсь, мой жест с худи не будет расценен как нечто романтичное. Девочки… как же с ними порой сложно! Ты говоришь «привет», а она уже в голове прожила всю вашу жизнь от первого поцелуя до свадьбы, детей и совместной старости. Но как только мы заходим в узкую ванную комнату, я понимаю, что ошибся. Она просто-напросто сдерживала поток слез. Стоило двери за ней закрыться, как начинаются громкие всхлипы. Чувак с бородой, ты опять это делаешь, да? Доказываешь, что все может быть гораздо хуже? Слушай, я понял. Правда понял! Можем теперь ступить на белую полосу моей жизни? Я даже не прошу выигрыша в лотерее, лишь не хочу сталкиваться вот с таким дерьмом.

– Не плачь, – говорю я, и хочется сразу же дать себе по лбу. «Не плачь» – да, это именно то, что ее успокоит.

– Он все видел, – хрипло и заикаясь произносит она, – он видел вот это все!

Девочка указывает на себя в зеркале. Точнее, на свои волосы в соке и потекший макияж.

– И что? Поверь, за всю свою жизнь, если ему повезет, он увидит много пьяных девушек, вытворяющих всякую фигню. А если нет, то скучно же ему придется.

Бесполезно пытаться разрядить атмосферу. Она меня не слышит.

– Он наверняка решил, что я полная идиотка. – И новая порция рыданий.

Твою мать, где я нагрешил и за что ты меня так наказываешь, а?

– Вообще плевать, что он решил. Главное, что ты сама о себе думаешь.

Это ведь правильно? Поучительно? Это именно то, что надо сказать пьяной плачущей девочке, волосы которой висят сосульками от вылитого на них сока? Про то, как от нее разит водкой, я вообще молчу, ведь от меня воняет точно так же. И в этот самый момент, когда я полностью растерян и не знаю, как успокоить чудо перед собой, которое уже вовсю пускает сопли, кто‐то резко нараспашку открывает дверь в ванную… и заходит она. В голову почему‐то пришел образ амазонок. Думаю, они точно так же воинственно несли себя и смотрели на всех вокруг таким же уничтожающим взглядом. Ее зеленые глаза прожигают меня насквозь. Я же удивленно моргаю от неожиданности. Во-первых, какого черта она так врывается, во‐вторых, что она забыла на этой лузерской вечеринке? В коротком черном платье и на каблуках, из‐за которых стройные ноги кажутся бесконечными. Она поджимает ярко накрашенные губы.

– Анабель, что тут происходит? – строго спрашивает она у моей плаксивой собеседницы и в одно мгновение подлетает к ней.

Длинные каштановые волосы закрывают всю спину, и девушка так резко поворачивает голову, что хлещет меня ими по лицу. Приятный нежный аромат пробивается сквозь заполняющий все вокруг резкий и невыносимый запах алкоголя.

Анабель ничего не отвечает, лишь начинает плакать еще сильнее.

– Анабель, он обидел тебя? – схватив ее за плечи, допытывается незнакомка и в ответ получает лишь неконтролируемые всхлипы.

Вновь резкий разворот в этом узком пространстве, и в очередной раз ее пряди летят мне в лицо.

– Какого черта ты сделал?! – орет она, и мне почему‐то становится очень весело от нелепости этой ситуации. Видимо, она пропустила все шоу с летящими стаканчиками.

Я не успеваю ответить, что вообще тут ни при чем, как в ванную врывается другая девочка.

– Полин! – удивленно восклицает она и медленно переводит взгляд с Анабель, сидящей на краю ванны, на Полин, стоящую посередине, и меня, облокотившегося на малюсенькую стиралку. Готов поспорить, побольше сюда бы не поместилась.

– Эмма, забери Анабель, – командует фурия.

Эмма не задает лишних вопросов. Обхватив за плечи горе-плаксу, она вытаскивает ее из ванной и плотно закрывает за собой дверь.

– Так какого черта ты натворил? – сузив глаза, грозно спрашивает красотка.

– Будь добра, выйди, мне надо умыться.

Не собираюсь отчитываться перед этой дамочкой. Не дожидаясь, пока она уйдет, хватаю футболку со спины и одним резким движением срываю ее с себя. Какая гадость! Все такое липкое. Ненавижу это ощущение.

– Ах, значит, умыться! – восклицает она, но я не упускаю момент, когда девушка слегка краснеет, глядя на меня. Впрочем, она не так проста, как мне хотелось бы. Быстро взяв себя в руки, Полин высоко поднимает подбородок, и на ее лице нет ни тени смущения, а в движениях – неловкости.

– Я никуда не уйду, пока ты не скажешь, почему Анабель плакала!

И мне становится интересно.

– А если я ее обидел, что ты сделаешь? Закидаешь меня красной помадой?

– Выколю шпилькой глаз, – со сладкой улыбкой сообщает она.

– Однако какая кровожадность!

– Я не даю своих подруг в обиду.

Полин скрещивает руки на груди, и мой взгляд невольно падает на ее декольте. Боже, ей же есть восемнадцать? Ты же не запирал бы меня в ванной с горячей малолеткой? Не будь столь жестоким! Надо бы рассказать, что произошло на самом деле, и отправить ее к подруге. Но мне по необъяснимой причине нравится наша с ней перепалка.

– С чего ты вообще решила, что я ее обидел? – Мой голос пропитан иронией.

Она хмыкает.

– Ты! – Новая знакомая бросает на меня снисходительный взгляд сверху вниз. Словно ее вообще не трогает то, что она видит перед собой. – Знаю я таких, как ты, самовлюбленных придурков, которые приходят на подобные вечеринки цеплять малолеток. Снимают футболки при любом удобном случае, чтобы щегольнуть вот этим! – Она машет ладонью в сторону моего торса.

За последние два года я не пропустил ни одну тренировку. Я знаю, что мне есть чем, как она выразилась, щеголять, но то, с каким наигранным равнодушием она смотрит на меня… смешит? Интригует? Вызывает азарт? Не могу разобрать.

– То есть тебе нравится то, что ты видишь? – сверкнув глазами, интересуюсь я.

– Дать тебе таблеточку от избитости? – чуть ли не зевнув от скуки, отвечает она.

А вечер становится все интереснее и интереснее!

– Подожди, ты сказала «таких, как я». Это каких? Красивых и обаятельных? – Я демонстрирую свою лучшую улыбку. Не могу удержаться, чтобы не подразнить эту всезнайку.

Она театрально закатывает глаза:

– Ничего нового не придумал?

Ну что ж, детка, сама напросилась. Я сокращаю расстояние между нами. Деваться ей некуда. Лучше бы ушла, пока была такая возможность. Нависаю над ней всем телом, нарушая все границы личного пространства.

– То есть, по‐твоему, я ее довел?

Она удивляет меня. Вместо того чтобы попытаться отодвинуться, она придвигается ближе. Ее аромат ударяет мне в нос. Свежий, пусть и немного резкий, но до чертиков приятный. Ее глаза… зеленые, нет, болотные в зеленую и коричневую крапинку. Красивые, огромные.

– Да, такие придурки, как ты, только и доводят до слез! – выплевывает она.

Черт! Это горячо.

– Я ни при чем: она споткнулась, облила меня и себя и заплакала, потому что расстроилась, что какой‐то парень это видел.

Полин меняется в лице, у нее застывшее выражение, а губы складываются в неловкое «О!».

– Я могу довести лишь до оргазма, малышка, – сладким тоном сообщаю ей я и, подмигнув, в нахальной манере добавляю: – Если что, обращайся. А теперь, с твоего позволения, мне нужно устранить последствия. – Я жестом указываю на мокрую грудь.

Она стоит слишком близко. Ее грудь практически упирается в мою. Ее губы в считаных сантиметрах от моих. В воздухе витает напряжение, и не понимаю почему, но я чувствую влечение к этой занозе в заднице. Мой взгляд падает на ярко-красные губы. Красивая. Она внимательно всматривается в мои глаза и широко улыбается, показывая ряд белых ровных зубов. Меня поймали с поличным.

– Мечтай, – дерзко произносит она, – тебе все равно ничего не светит.

Полин резко разворачивается на своих высоченных шпильках, и вновь ее пряди летят мне в лицо, а она тем временем стремительно выходит за дверь.

Не понял… меня только что переиграли в моей же игре? Вот чертовка!

Глава 2
Полин

Заносчивый. самовлюбленный. уверенный, что его чары распространяются на все женское население планеты. Мой любимый типаж парней. Их так приятно ставить на место. Напоминать им, что они не чертово Солнце, вокруг которого вращаются все планеты. Так славно видеть растерянность, недоумение в их взгляде, когда ты не таешь, словно мороженое на подоконнике, от их присутствия. Мое любимое развлечение – окатить их холодом равнодушия.

Я увидела интерес в его взгляде и как он пристально смотрел на меня, как его взгляд опускался на мои губы. Ему нравилось то, что он видел. Ему нравилась… я. В глубине темных глаз горел азарт. Что ж, ему повезло: у меня другие планы на этот вечер. Иначе я бы вступила в игру – и плакала его самооценка. Та самая, которая заставила его раздеться прямо передо мной. Мужчины чуток подкачались – и все, им принадлежит весь мир. Какие же они самовлюбленные болваны!

– Полин! – зовет меня Эмма.

Она стоит в самом дальнем углу комнаты абсолютно одна. Это так в ее стиле – спрятаться от толпы. Прирожденный интроверт. Даже странно, что она решилась вести бьюти-блог на YouTube. Знаю не понаслышке, насколько ей неуютно от чужого внимания, и все же она продолжает снимать видео, набирать подписчиков, хотя, конечно, ей непросто.

– Ты почему одна? Где Анабель? – спрашиваю я, подойдя ближе.

– Она вызвала такси и поехала домой. Я предложила составить ей компанию, но она сказала, что справится сама.

– Бедняжка Анабель вечно попадает во всевозможные истории.

Есть люди – сущие недотепы: что бы они ни делали, где бы ни появлялись, все вечно валится у них из рук и выходит из‐под контроля. У них талант влезать во всякого рода неурядицы. Анабель именно такая. По-моему, это даже мило, ведь ей всегда есть что вспомнить.

– А что вообще стряслось? Она так и не рассказала мне. Только открывала рот – и сразу же начинала плакать. – Эмма любопытно хлопает своими огромными глазами. – Кто этот красавчик в ванной?

– Красавчик? Я думала, кроме Адама, для тебя никого не существует!

– Я влюблена, а это не синоним слова «слепа», – иронично сообщает она.

– Могу поспорить, – язвлю я, и Эмма пихает меня в бок:

– Так кто он? И что он сделал Анабель?

– Без понятия, кто он, но выяснилось, что он ничего не сделал, это она облила его соком.

Эмма прыскает со смеху:

– Боже, у тебя был такой вид, словно ты убьешь его на месте! А он и вовсе ни при чем!

Я откидываю волосы за спину:

– Поверь, Эмма. Данная ситуация – редкое исключение! Такие парни всегда при чем.

– Как скажешь, полиция защиты женщин всего мира!

– Не смешно, – фыркаю я. – Где твой Адам и почему ты стоишь тут со мной, вместо того чтобы обжиматься с ним?

– Он скоро придет. Не поверишь, но его задержал мой папа. Они собирают кровать в комнату моей сводной сестры.

– Когда она приезжает?

– На следующей неделе.

– Лили – ее же так зовут?

– Да. Те пару раз, что я ее видела, она была весьма милой. Думаю, мы подружимся. – Ее мягкий голос пропитан надеждой и волнением.