Он прикоснулся своим носом к моему, одарив меня «эскимосским поцелуем»^[14], прежде чем поцеловать в лоб.

– Знаешь, чего я хочу прямо сейчас? – прошептал он.

Его горячее дыхание коснулось моего лба.

– Чего?

– Я хочу тебя снова.

Остаток ночи был наполнен любовью, шутками и весельем.

Рядом с Лэндоном улыбаться было легко и приятно, и в ту ночь он пребывал в таком хорошем настроении. Мне нравилось смотреть, как он счастлив и спокоен рядом со мной.

Мы так хохотали, что от приключений Шей, Лэндона и «Камасутры» по нашим щекам катились слезы. Мне нравилось, что с ним я чувствовала себя в безопасности, что он относился к моему телу как к величайшей драгоценности. Я не могла и подумать, что, оказавшись в чьих-то объятиях, почувствую себя по-настоящему дома. Его кожа касается моей, моя голова на его груди… дом. Это был мой дом.

Той ночью мы закрыли глаза, и наши дыхания сплелись в одно целое. Вдох, выдох. Спокойное дыхание, которое казалось таким умиротворенным, таким гармоничным, таким правильным. Находиться вдали от Лэндона было тяжело, но воссоединение того стоило. То, что происходило между нами, было настоящим и нашим.

Чувствовать его дыхание, чувствовать то, как поднимается и опускается его грудь, стало одним из моих любимых ощущений. Никогда в жизни я не была так близка к другому человеку.

Вдох, выдох…

Я закрыла глаза и погрузилась в сон, зная, что, мечтая о доме, я мечтала лишь о его сердцебиении.

*

В нашу последнюю ночь вместе я проснулась среди ночи из-за странного шума. Протирая глаза, приподнялась на локтях и увидела Лэндона, сидящего на краю кровати с телефоном в руках. Он опустил голову и молча смотрел на экран.

– Все в порядке?– спросила я, зевая.

Он не ответил. Небо по-прежнему оставалось черным как смоль. Единственным источником света был мобильный телефон. Как долго он так просидел?

Я подошла к нему и положила руку на его напряженную спину:

– Лэнд, что такое?

– Мой… – он всхлипнул и провел рукой под носом. – Это мой папа. У него был сердечный приступ.

– Боже мой. – Я села прямее. – Мне так жаль. Как он?

– Я не знаю. Я проснулся, чтобы пойти в ванную, и увидел сообщение от его помощницы Эйприл. Оно пришло более четырех часов назад. Он в больнице Святого Луки.

– Хорошо, поехали.

Он поморщился:

– Нет. Тебе не обязательно ехать со мной. Уже поздно, и тебе нужно отдохнуть. Но я поеду – узнаю, как он.

– Лэндон, не будь смешным. Давай одевайся. Я поведу.

Он последовал моим указаниям, и вскоре мы сели в машину. Поездка прошла в полной тишине – Лэндон смотрел в окно, сжимая в руке ожерелье в виде сердца, которое я ему подарила. Я знала, что сейчас любые слова одобрения бессмысленны и неуместны. Его мозг сходил с ума. Я провела с Лэндоном достаточно времени, чтобы знать, когда с ним что-то не так. Его брови сдвинулись и нахмурились, а левая нога нервно постукивала по коврику автомобиля. Его подбородок тоже был напряжен.

Время от времени я протягивала руку и успокаивающе сжимала его колено. Так я напоминала, что он не один. Я знала, что иногда разум Лэндона может заставить его чувствовать себя покинутым, поэтому моей задачей было давать небольшие напоминания о том, что это неправда.

Когда мы подъехали к больнице, только начало рассветать. Мы поспешили внутрь, и, как только свернули в зал ожидания, кто-то окликнул Лэндона. Обернувшись, мы увидели стоящую там женщину в пальто и на высоких каблуках, миниатюрного телосложения. Она выглядела чуть старше нас – возможно, ей было около тридцати.

– Эйприл, что происходит? – спросил Лэндон.

Эйприл – помощница его отца.

Она казалась взволнованной и напуганной – думаю, в больнице эти эмоции можно считать уместными.

– Он приходит в себя. Похоже, на этот раз все серьезно – хуже, чем в прошлый раз. Вот почему я тебе написала.

– Хуже, чем в прошлый раз? – уточнил Лэндон, нахмурив брови. – Что значит «в прошлый»?

Эйприл скрестила руки на груди.

– Несколько месяцев назад у него случился мини-сердечный приступ. Я хотела тебе рассказать, но он мне запретил. Сказал, что это его дело и тебе незачем об этом знать. Но на этот раз все было иначе. Я так испугалась, когда это случилось, поэтому…

– Ты была с ним? – вмешался Лэндон.

Глаза Эйприл расширились. Я присмотрелась к ее внешнему виду и заметила, что подол ее платья, выглядывающий из-под пальто, напоминает атлас – атлас с кружевной отделкой.

Эйприл поймала мой взгляд и одернула низ своего пальто.

– Эм, да, была.

Лэндон не стал медлить со следующим вопросом:

– Вы спите?

Эйприл покачала головой:

– Это не твое дело, Лэндон, и это крайне неуместный вопрос.

– Избавь меня от ругани, Эйприл. Ты на шесть лет старше меня, и мне не нужна лекция о том, что уместно, а что нет, от женщины, которая спит со своим боссом.

Она приоткрыла рот, чтобы возразить, но затем сделала паузу, осознав, что лгать дальше не имеет смысла.

– Миссис Харрисон, простите, что прерываю, но ваш муж не спит – если вы хотите его увидеть. Он в палате 2033, – сказала медсестра, подходя к нам и добавляя еще один сюжетный поворот. Лицо Лэндона побледнело, когда слова сорвались с губ медсестры.

– Спасибо, – пробормотала Эйприл раздраженным тоном.

– Что, черт возьми, это значит? – рявкнул Лэндон. – Почему она назвала тебя миссис Харрисон?

– Думаю, мы все знаем, что такое брак, Лэндон.

Она выпрямилась, но этого все равно оказалось недостаточно, чтобы встретиться с Лэндоном лицом к лицу.

– Мы с твоим отцом любим друг друга. Мы были в отношениях какое-то время, и, когда бракоразводный процесс завершился, наконец смогли пожениться.

– Почему я думаю, что это чушь собачья? – пробормотал он. – К черту это. Я здесь не для того, чтобы говорить о чертовом цирке, который вы устроили. Я приехал, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Итак, извини, но я иду к отцу.

Он взял меня за руку и потащил в сторону отЭйприл и ее откровений.

Мы направились в палату его отца, но, оказавшись у двери, я остановилась.

– Я подожду здесь.

– Ты можешь войти, – предложил он.

– Я думаю, вам нужно побыть наедине.

– Пожалуйста, Шей, – тихо сказал он. – Ты нужна мне там.

Я не могла ему отказать. Если он нуждался во мне, я была готова последовать за ним на край света.

– Хорошо, – я кивнула, сжав его руку. – Я буду рядом.

Глава 5

Лэндон

Папа лежал на больничной койке и выглядел совершенно опустошенным. Думаю, что выглядеть так, словно ты попал в ад, а потом снова вернулся на Землю, – обычное дело после сердечного приступа.

Шей вошла со мной и встала в углу палаты, не желая мешать моему общению с отцом. Во всяком случае, она была рядом. Мне было легче дышать от одной мысли о том, что она в комнате.

– Привет, пап.

Подходя к его постели, я поморщился.

Он посмотрел на меня и фыркнул, прежде чем повернуться лицом к окну. Вокруг него пищала аппаратура, повсюду тянулись провода. Из его носа торчали кислородные трубки, и каждый вдох, казалось, давался ему с трудом.

– Что ты здесь делаешь? – выдохнул он так, будто произнести эти слова стоило ему как минимум трех лет жизни.

– Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Эйприл написала мне и…

– Я сказал ей этого не делать.

Он нахмурился.

– К счастью, она это сделала.

Он поерзал в постели и что-то проворчал себе под нос.

– Кто эта девушка?

Я посмотрел на Шей, нервно выглядывающую из-за угла.

– Она моя девушка.

До этого момента мы не использовали слова «девушка» или «парень», но я решил, что имею на это право – было совершенно очевидно, что Шей моя, а я – ее. Просто до этого мы не нуждались в ярлыках.

Папа посмотрел на Шей сверху вниз и покачал головой:

– Думаешь, ты достаточно хорош, чтобы сделать девушку счастливой?

Да пошел ты, папа.

Я прочистил горло и сунул руки в карманы, не желая быть жестоким по отношению к человеку, у которого только что случился сердечный приступ, пусть и жестокому со мной.

– Да, – выпалила Шей громким и строгим голосом. – Более чем достаточно.

– Подожди, пока он сломается, – пробормотал он, закрывая глаза. – Будь готова к тому, что однажды он сломается и ты останешься один на один с его хаосом.

Шей шагнула вперед, чтобы ответить отцу, но я остановил ее движением руки. Не важно, что он думает. Он просто старик с холодным сердцем. Он никогда меня не понимал – и никогда не поймет.

Тем не менее я не мог его не проведать. Может, это глупость, но, даже не любя своего отца, я все равно беспокоился о его состоянии.

– Надеюсь, ты пришел, чтобы сообщить, что поступаешь на юридический и возвращаешься к работе в фирме. Если нет, то уходи, – сказал он мне. – Мне не нужна жалость от самого жалкого человека в мире.

– Я актер, папа, и только что получил главную роль в большом фильме. Я не собираюсь быть юристом. И никогда не собирался.

– Что заставляет тебя так довольствоваться своей посредственностью? – проворчал он.

– Он не посредственный, – вставила Шей, подходя к его постели.

– Шей, все в порядке.

– Нет, это не так. Так с тобой разговаривать – неправильно и нечестно. Мистер Харрисон, ваш сын невероятно талантлив, и он идет своим путем. То, что он не соответствует вашим собственным ожиданиям, не означает, что он не достигнет успеха. Как только Лэндон узнал о случившемся, он забыл о всех обидах и помчался к вам – потому что он о вас беспокоится. С вашей стороны ужасно жестоко обращаться с ним таким образом.

– Девочка, я не знаю, кем ты себя возомнила, но ты лезешь не в свое дело, – предупредил папа.

– Как и вы, – ответила Шей, выпрямляясь.

Если она и нервничала, то не показывала этого. Она держалась твердо и стойко.

Я прочистил горло:

– Слушай, ты через многое прошел, так что мы больше не будем тебя отвлекать. Я рад, что ты в порядке, папа. Желаю тебе всего наилучшего.

– Не называй меня папой. У тебя нет никакого стремления вернуться к своим семейным корням, следовательно, ты мне больше не сын. Ты для меня никто. Не возвращайся сюда. Я больше не хочу тебя видеть.

Он молча отвернулся и уставился в окно.

Шей посмотрела на отца, сбитая с толку его холодностью, но для меня это было не в новинку. В нашу последнюю встречу он сказал, что не удивится, если я покончу с собой. Я не был шокирован тем, что он остался таким же резким – даже после того, как едва не умер.

Сердце моего отца повредилось задолго до приступа.

Мы развернулись, чтобы уйти, но отец снова заговорил:

– Он сделает тебе больно, и в конце концов ты останешься в дураках.

Слова явно были адресованы Шей – его последняя попытка меня ранить. Я взял Шей за руку и увидел в ее глазах огонь – она была готова драться, но оно того не стоило. Он того не стоил.

Когда мы вышли из комнаты, нас встретил встревоженный взгляд Эйприл:

– Вы его не утомили? Его сердце уже столько пережило. Ему не нужен дополнительный стресс.

Я не сказал ей ни слова.

Я все еще прокручивал в голове папины нападки.

Не позволяй его словам засесть в твоей голове, Лэндон. Будь выше этого. Будь сильнее.

Шей бросила на Эйприл взгляд, полный отвращения, и наклонила голову, прищурившись:

– Надеюсь, ты никогда не изменишься, потому что отец Лэндона не выносит людей, способных на личностный рост. В противном случае будь осторожна. Ему нужно только то, что согласуется с его собственными ожиданиями.

Мы ушли, оставив ошеломленную и растерянную Эйприл в пустом коридоре.

Что бы ни случилось с моим отцом, это ее проблемы.

Когда мы вышли на свежий воздух, лучи утреннего солнца скользнули по нашей коже. Шей крепко меня обняла.