– Без рамок, – ответил он. – Пусть путник поймет, что мы не шутим. Ты слышишь меня? – громко спросил он, подняв лицо к потолку. – Приди и ответь на наши вопросы, и мы ее отпустим!

Повернувшись к некроманту, коротко кивнул. Тот бесцеремонно запустил руку в ее волосы, мгновенно испортив прическу, которую Кармелла делала в лучшем салоне Фургарта, а потом рванул вперед, так что она ударилась лицом о лакированный блестящий столик.

Боль ослепила ее, перед глазами поплыли цветные круги. Некромант потянул ее за волосы, заставляя выпрямиться в кресле. На столике остались пятна – кровь, пудра, немного блесток…

– Сделай так, чтобы она могла кричать, – приказал император. – Люблю женские крики.

– Как скажете, ваша звездность.

Прикосновение сухой холодной ладони к шее, оцепенение слегка отпустило ее, и Кармелла заорала, что есть мочи.

– Вот это голосина, – ухмыльнулся Антрес. – Твой путник услышит. Вы позволите?

Император кивнул, и некромант взял чайничек, из которого ее так и не угостили. Тонкий белый носик оказался перед ее лицом, а потом тонкая струйка невыносимо горячего чая полилась в вырез ее платья, обжигая грудь.

– Хватит! – выкрикнула Кармелла. – Хватит! Мы виделись всего раз! Я даже не знаю его имени!

– Однако он захотел тебя, – прошептал некромант, отставляя чайник на стол, и Кармелла, всхлипнув, разрыдалась.

Взявшись за кромку платья, некромант сдернул его вниз, оголяя и грудь, покрасневшую от кипятка, и хитроумное белье с жесткими подушечками.

– Ваша звездность! – взмолилась она. – Пощадите! Я верная подданная…

– И послужишь на благо империи, – кивнул император, с интересом разглядывая ее грудь. – А иначе нам придется использовать вашу дочь.

Кармелла подавилась всеми словами, которые готова была сказать. Арнелла? Ее доченька, ее солнышко, может оказаться здесь, в лапах этих чудовищ?

– Может, надо заставить путника ревновать? – задумчиво произнес некромант.

Кармелла с трудом подняла голову и посмотрела в бездонно черные глаза.

– Попробуй, – сказала она, и император махнул мягкой ладонью, позволяя.

***

Мы вернулись, когда совсем стемнело, и кроны больших деревьев припорошило звездами. Экипаж стукнул колесами о землю, подпрыгнул, так что я рефлекторно сжала руку Эммета, а потом покатился спокойно и остановился у главных ворот академии, которые оказались заперты. Окинув нас хмурым взглядом, сторож, похожий на злобного пса, открыл их, а после снова запер на замок, слегка светящийся магией.

– Распоряжение ректора, – буркнул он. – На первый раз прощаю, но с завтрашнего дня вводится комендантский час.

Эммет провел меня до дома, поцеловал в щеку и пошел провожать Миранду. Огонь вспыхнул в камине, затрепетал в светильниках на стенах, приветствуя меня как хозяйку. Распустив волосы, я расчесала их пальцами и слегка помассировала затылок. Голова гудела от впечатлений, глаза слипались, и я отправилась в ванную. В этом доме она была куда скромнее: ни мрамора, ни огромной лохани, где можно легко уместиться вдвоем. Став под тугие струи воды, я с наслаждением смыла дорожную пыль. Потом хорошенько вытерлась полотенцем, надела халат, который был велик мне на пару размеров, почистила зубы и, поколебавшись, осторожно провела ладонями по волосам. Все получилось: я не сожгла их, а только слегка подсушила. После Лабиринта магия в моем теле стала куда послушнее – словно третья рука, к которой еще предстояло приноровиться.

Я вышла из ванной, вытянула руку к гостиной, гася огни. Подошла к окну и выглянула наружу. Дом ректора виднелся вдали, но света не было. Остался у Стены? Задержался в академии? Развернувшись, замерла, заметив два огонька в глубине комнаты. Свечи? Но потом с дивана поднялся темный силуэт, и я поняла, что это глаза Родерика. Сердце подпрыгнуло в груди и застучало набатом.

– Где ты была? – требовательно спросил мастер Адалхард, и все мои добрые намерения поговорить, объяснить про Кевина, попытаться прийти к какому-то компромиссу улетучились как дым.

– Не ваше дело! – выпалила я, пятясь в коридор, но Родерик шел за мной следом, и глаза его пылали. – Хватит являться сюда без спроса! Хватит командовать! Я в конце концов не одета, и это просто неприлично! У вас нет никакого права…

Он обнял меня, притянув к себе, и я задохнулась от жара, взметнувшегося по моему телу. Родерик поцеловал меня в макушку, в висок.

– Мастер Адалхард, – слабо возмутилась я, – что вы себе…

Он вздохнул, уткнувшись в мои волосы, но потом все же разжал объятия и отступил, а я едва удержалась, чтобы не шагнуть следом. Обхватив себя руками, я посмотрела в глаза, которые светились в темноте точно тлеющие угли.

– Зачем ты ездила в Фургарт?

– Если вы знали, что я была в Фургарте, то зачем спрашивать, где я была?

– Уточнял. Что ты там забыла? В городе произошло убийство.

– Я знаю.

– Но все же поехала? Арнелла, может, начнешь думать, а потом делать? – раздраженно бросил он.

– Может, перестанете преследовать меня?

Я запахнула халат плотнее, но он все норовил распахнуться на груди. Хорошо хоть ноги прикрывал почти до пят.

– Я ректор и несу ответственность за безопасность студентов, – отчеканил Родерик.

– Хотите сказать, это ваша обязанность – караулить меня у ванной?

– В некотором роде, да, – он улыбнулся и спросил спокойнее: – Ездила к маме?

– Да. Но ее не было, – проворчала я. – Хоть это по-прежнему не ваше дело.

– Я волновался.

– Найдите себе другой повод для волнений. Миранда ездила со мной. Она тоже студентка академии.

– О ней есть кому беспокоиться, – туманно ответил Родерик. – Твоя мать при нашей последней встрече заявила, что заставит меня жениться на тебе. И сопроводила это куда более жестокими угрозами о том, что она еще сделает со мной и некоторыми частями моего тела.

– О, нет, – простонала я. – Она ведь отправилась к императору на аудиенцию…

– Император пригласил ее? – спросил Родерик, и что-то в его голосе заставило меня встревожиться.

– Да. Мать огненной магички. Он заинтересовался.

– Если император кем-то заинтересовался, значит, хочет использовать для своих целей.

– Что ему может быть от нее нужно? – растерялась я.

– Ты, – ответил он. – Или я…

– А вы тут при чем?

– Император, конечно, понял, что может мной манипулировать, – задумался Родерик.

– Вы ведь и так делаете все, что должны, – заметила я. – Даже вот являетесь к студенткам по ночам как сторож.

– Я отличный ректор, – усмехнулся он. – Ты права. Надеюсь, твоей матери удастся убедить императора в разумности нашего брака.

– А я надеюсь, что император не изменит своего решения, – твердо ответила я, кутаясь в халат. – Если это все, чего вы хотели, мастер Адалхард, то…

– Не все, – сказал Родерик совсем другим тоном, шагнул ближе, и меня обдало жаром его тела. Склонившись, он прошептал: – Знаешь, чего бы я хотел, Арнелла…

А потом сказал такое, что мои щеки вспыхнули от стыда и возбуждения. Слова Родерика оживали в моем воображении яркими непристойными картинками, внизу живота потянуло и стало так горячо, а он все говорил и говорил, и его губы легонько касались то моей щеки, то шеи, а щетина колола кожу.

– Вот, чего бы я хотел, – прошептал он, и его губы на миг тронули уголок моих, поймав судорожное дыхание. – Но я пожелаю вам спокойной ночи, Арнелла Алетт, и уйду, – закончил Родерик и отстранился. – Или мне остаться и сделать все то, что я хотел?

Я прикусила губу и помотала головой, боясь себя едва ли не больше, чем его.

– Что ж, – произнес он. – Доброй ночи.

Я молча кивнула. Родерик пересек гостиную, и дверь за ним закрылась. А я сползла по стенке и обхватила колени.

***

Родерик вернулся к себе, прошел в кабинет и, сев в кресло, уставился на прожженную в карте дырку. Горелая линия тянулась от академии до самого Фургарта. Он следил за возвращением Арнеллы битый час, не в силах оторвать взгляд от карты. Надо бы попросить у Моррена поисковиков. Его гусеницы выглядят не так симпатично, зато использовать их на картах куда удобнее.

Сотворив очередную бабочку, Родерик подержал ее на ладони, любуясь огнем, и сказал:

– Кармелла Алетт.

Бабочка послушно вспорхнула с ладони, покружила над картой, устремилась к столице и уселась на изображение дворца. Мать Арнеллы все еще у императора? Воспользовалась моментом и выбила разрешение погостить? Наверняка она в восторге от происходящего. Но что нужно императору? Простое любопытство? В то время как империя в трауре? Очень странно.

Он что-то упускает.

Нахмурившись, Родерик поймал бабочку и сжал в кулаке, гася огонь.

Глава 6. Ревность

Я долго ворочалась с боку на бок, не находя себе места, а когда наконец уснула, то вновь увидела Родерика. Его слова, которые я не решилась бы произнести вслух, воплотились в моем сне, наполненном прикосновениями, поцелуями и страстью, такой реальной, что я проснулась от собственных стонов.

– У тебя что-то болит? – озаботилось привидение, и я, взвизгнув и подпрыгнув от неожиданности, едва не свалилась с кровати.

Отлетев выше, привидение покружило под потолком и с надеждой спросило:

– Может быть, ты умираешь?

– Мисси, как я понимаю, – сказала я, вспомнив, что мне говорила о привидении Миранда. Безобидная, влюбленная в ректора…

– А ты потаскуха, – ответила она. – Насколько мне известно.

Я задохнулась от возмущения и швырнула в нее подушкой, которая конечно же пролетела сквозь призрачный силуэт и, шмякнувшись о стену, упала на пол.

– Еще и недалекая, – презрительно фыркнула она, отлетев в сторону.

– Почему ты меня оскорбляешь?

– Почему ты совращаешь ректора?

– Я?!

– А кто? Шлюха!

Она закружилась, и в комнате стало так холодно, что я подтянула одеяло выше и подоткнула его с боков.

– Что тебе надо? – спросила я.

– Чтобы ты отстала от ректора, – заявила Мисси, зависнув под потолком.

Наверное, живой она была куда симпатичнее, но сейчас мелкие черты лица исказила злость, и она стала похожа на крысу.

– Я к нему и не пристаю! Он сам ко мне ходит!

– Конечно, ходит. Потому что чувствует, что тут можно удовлетворить похотливые желания.

– Да пошла ты, – ругнулась я и пошарила взглядом по сторонам, впервые пожалев, что перебралась в другой дом. В том, обставленном Родериком, была куча всяких мелочей, которыми можно было бы швырнуть в привидение: вазочки, тапочки, письменные принадлежности…

– Правда глаза колет? – съязвила Мисси. – Шалава!

– Это было всего-то один раз!

– Что? – ошарашенно ахнула она. – Было? Когда?!

Я прикусила губы, осознав, что только что проболталась.

Мисси заметалась под потолком, завывая, а я натянула одеяло до самых глаз.

– О, горе, горе! – стенала она. – Моя любовь мне изменил! Но как же так? Я ведь всегда слежу за ним! Да и не мог он променять меня, любовь всей своей жизни, на какую-то подлую вертихвостку, еще и тощую. Прошлая его любовница хотя бы была красивой… – Мисси остановилась и повернулась ко мне. – Ты врешь! Скажи честно!

– Вру, – поддакнула я, надеясь, что она от меня отстанет.

– Нет, я знаю, ты сказала правду, – горестно взвыла она. – Не зря он постоянно гонял меня проверить, как там Арнелла Алетт.

– Постоянно? – переспросила я, заинтересовавшись. – И давно?

– С того самого позорного зачета, когда ты оголила перед ним свои сомнительные прелести, – фыркнула Мисси, усевшись на верх одежного шкафа. – А ведь я уже тогда должна была понять, что это твой хитрый план по совращению ректора. Бесстыдница!

– Еще с зачета? – переспросила я, отчего-то улыбаясь.

– Потом потащила его на это свидание в Динадиру… – покачала головой Мисси. – Такие перепады климата вредны для здоровья! Он ведь уже не молод!

– Тридцать два года. Довольно молод.