Кстати, только на третий день после переноса в это время Катерина вдруг спросила меня о сигаретах. Да, это было моей маленькой бедой, никак не мог себя перебороть, курил как паровоз. Начал рано, еще в десять лет, подвергся влиянию компании и попробовал. Затем продолжил, а бросить уже не смог. В молодости и не думал, а когда задумался, оказалось, не могу. Слишком нравилось мне вдыхать сигаретный дым, наверное, потому и не смог. Сколько разговаривал с людьми, сумевшими бросить, у всех них была одна общая черта, им не нравился дым, не нравился процесс, не нравилась вонь. Кроме вони, конечно, все остальное меня устраивало, вот и продолжал это грязное дело. Так вот, Катерина вдруг спросила меня, а я завис с ответом. Осознав вопрос, я с улыбкой и облегчением выдохнул и обещал супруге не начинать вновь. Раз дали новую жизнь, надо беречь организм, а то опять куча болезней придет к сорока годам, больше не хочется как-то. Надо бы еще спортом заняться, а то в прошлой жизни, несмотря на курение, я активно увлекался плаванием, обожаю воду. В тренажерном зале немного таскал железо, без фанатизма, только для поддержания формы, ну и еще со школы увлекался рукопашным боем. Рос я в девяностые, нужно было уметь защищаться, я и пошел вместе с парой друзей в секцию. Ребята быстро остыли, ведь даже реальный рукопашный бой, армейский, не имеет ничего общего с карате из голливудских фильмов, на которых мы тогда росли. Страна-то была в заднице, после известных событий, нашего ничего не снималось, а тут невидаль, фильмы про каратистов! Я бы тоже, наверное, бросил тренировки, но меня с первого дня опекал тренер. Сначала я не понимал его внимания, тренировался как все и по фигу мне было, а позже, примерно через год, тренер вызвал на разговор и доступно объяснил мне, что со мной будет, если перестану заниматься. Я не обладал каким-то сверхсильным ударом, не имел бицепсов, как у Ван Дамма, но тренер отметил во мне кое-что особенное и принялся это развивать. Я с детства был егозой, таких называют «шило в заднице». Вот и начав заниматься, я побеждал своих ровесников в спаррингах только за счет одного – скорости. Сам я тогда не понимал этого, но тренер смог достучаться до оболтуса и внушить мне правильную философию. Тогда он точно описал, что будет, если я уйду из секции, которая меня дисциплинирует, на улицу. Проще говоря, дам кому-нибудь в бубен, да и уеду на зону, вот и все, что может меня ждать в жизни. В это я как-то легко поверил, потому как примеры такого начали появляться буквально каждый день. К концу школы из двенадцати парней моего класса один умер, трое сидели, а остальные также не имели никаких хороших перспектив. Поэтому занимался я усердно, особенно когда начал взрослеть, видимо, ума прибавилось. Мой спорт был нужен только мне, тренер сразу предупредил, что обучит всему, что знает сам, но выступать я не смогу. Потому как этот вид боевого искусства был направлен на достижение результата. Не победы, а выживания. Да-да, я учился давать сдачи так, чтобы человек гарантированно не вставал. Впереди у меня была армия, поэтому тренер настаивал на тяжелых тренировках. Уже перед самой армией он дал мне хорошие уроки ножевого боя, ничего особенного, но позже они здорово мне помогли. С моей скоростью мне удавалось сделать три выпада против двух у тренера за одно и то же время, а это значило одно: обычный человек не успеет ударить меня больше одного раза, перед тем как упадет. И вот сейчас надо бы найти хорошего тренера и начать заниматься, чтобы молодое тело вернуть к нужным «настройкам». А то мозг помнит, а вот руки-то с ногами непривычные. Можно сказать, у меня новое тело, оно еще ничего особо не умеет. Да, гибкость и скорость у меня есть, но нужно наработать опыт.

Под Новый год мы все получили подарки. Мы трое – я, жена и ребенок – получили наконец документы. Лидии Николаевне сделали подарок уже мы сами, даже Ирина Сергеевна, наш работодатель, получила от меня на радостях премию, дал ей сверх того, что она запросила, аж тысячу рублей. Вызвав этим нехорошую реакцию.

– Александр, а зачем ты вообще тут у меня дворником пашешь, если деньги имеешь?

И что я мог ответить?

– Ну, Ирина Сергеевна, человек же должен где-то работать, так? Тем более я дал слово.

Разговор тогда замялся, но звоночек прозвучал. Слово я сдержу, конечно, но летом мы закончим с этой работой.

За время работы в магазине появлялись и новые знакомства, не надо думать, что кроме заведующей и жены я ни с кем не общался. Мужики в магазине были, аж двое, грузчики, конечно. Один из них еще и мясо рубил, периодически. Вот с одним у нас и состоялся разговор по интересующей меня теме. А началось все с разговора о жилье. Саша Морозов работал в магазине два года, рассказал об очереди на жилье. Работники торговли почему-то были здесь на вторых ролях, то есть стояли в очереди очень долго. Тогда я и закинул ему удочку насчет дома в деревне, на что получил удививший меня ответ:

– Езжай да живи, в любой деревне домов брошенных как грязи, кому они нужны!

Тогда я не понял его, пришлось углубляться в тему.

– Как так, почему?

– А что ты там делать будешь, в колхозе пахать и всю жизнь в сортир на улице ходить?

Весомо, но не отпугивало, с моими-то знаниями об устройстве деревенских клозетов.

– Слушай, Сань, а что, кто-то запретит мне просто жить в деревне и кормиться с огорода и скотины?

– Ты что, тезка, с луны свалился, конечно, запретят! Молоко сдавать надо? Надо. Мясо, шерсть. На что ты жить-то будешь, если все сдашь? Думаешь, почему село умирает? Потому что все в город уезжают. Один не потянешь, а нанимать работников никто не позволит, это может только колхоз.

Да, отпадает вариант. Я-то, грешным делом, думал просто свалить в деревню, да и жить спокойно, однако не выйдет. На завод я не хочу, хоть убей меня, что остается? Писать книги и надеяться, что меня когда-нибудь напечатают? Ну, а почему бы и нет. Хотя есть еще вариант, но он предполагает выход на какого-то серьезного и сильного государственника. А я бы этого не хотел. Да, кто-то сейчас кричать станет, типа попал в СССР, надо быстрее бежать, предупреждать, учить и спасать. А куда бежать? К кому? Это в фантазиях писателей будущего можно прийти к Брежневу, Андропову, Суслову, Машерову, нужное подчеркнуть, и он сразу во все поверит, в рот смотреть станет и слушаться. Не смешите мои тапочки. Да никто не станет слушать какого-то пройдоху, а я для них именно пройдоха, не более, пока за мной нет ничего совершенного лично мной. Да ни один чиновник не сможет сделать что-то серьезное в масштабе страны, ни один. Государство, управление, это такая машина, что раздавит любого. Вам, советчикам, никогда не приходила мысль, почему Ленин, а до него гребаные либералы-депутаты власть свергли и все на хрен разрушили? Имею в виду именно разрушение, а затем… Да потому, что без слома системы перестроить ее не получится, это очевидно. Каждый, кто сидит у власти, будь он сто раз патриот и обожатель СССР или другого строя, не встанет против системы. Просто потому, что он и есть система. Ему и так хорошо, зачем что-то ломать? А вдруг не удастся построить? Более того, у всех в памяти пример того, как один раз сломали. Где была основная масса этих революционеров буквально через пять-десять лет? А не стало их, каток все смял. Остались единицы и террором смогли удержать страну. Я ни в коем случае не хочу сказать, что Коба или Берия виноваты в чем-либо, нет, я о другом. Я о людях. Сколько погибло простых людей? Кто-нибудь считал? Вот правда? Когда изучал революцию, охренел от цифр, за пять лет, с семнадцатого по двадцать второй, погибло, я думаю, не менее чем позже за всю Отечественную войну. Просто толком никто не считал. Поэтому я и не хочу вылезать с советами, как жить, уберут меня и всю семью, да и забудут. Появится возможность, конечно, кому-то что-то я подскажу, например, что срочно золото надо закупать, как можно больше. Вот это дело, в государственных масштабах можно так поднять запасы страны, аж дух захватывает. Уже через четыре года оно поднимется в цене в несколько раз, а в восьмидесятом будет пик. Да, потом начнется падение, но золото уже никогда не будет стоить ниже двухсот семидесяти долларов, при том что сейчас тридцать пять. Нехило, да?

– Сань, а как думаешь, что сейчас в Коприно? – В один из дней января мы с супругой возвращались с работы и болтали.

Коприно, село на берегу Волги, куда в той жизни мы очень любили ездить гулять. От города сорок с небольшим километров, по дороге, на машине меньше получаса, зато какая там красота… Красивейший сосновый бор, прекрасные виды на Волгу, в той части у нее ширина больше двух километров, самый выход в Рыбинское море.

– Да ничего там сейчас нет, – подумав, ответил я. – Небольшие деревеньки, разбросанные между лугами и перелесками, глушь и красота. Красота-то никуда не делась, она, напротив, сейчас еще нетронутая.

– Вот бы побывать…

– Не вижу проблемы, – пожал я плечами, – узнаю расписание автобуса, и съездим. Дороги там сейчас, конечно, беда, потрясемся знатно, но добраться можно.

– Наверное, не один час ехать надо.

– Узнаю, в выходной возьмем да и съездим. Чего дома-то сидеть?

– А я за «Метро» взялась, – вдруг сменила тему Катя.

– Когда успела-то? – удивился я.

Мы обсуждали мимоходом, будем что-то писать или нет, но пока не решали конкретно. Тема «Метро» у нас была и в той жизни. Помню, сколько фанфиков на господина «Г» появилось после его книги. Самое смешное, что его вариант мне вообще не нравился, а вот некоторые другие, более реалистичные, без всяких тебе нереальных монстров и прочей хрени, вполне себе тема. Меня больше волнует в мире постапокалипсиса жизнь людей, выживание, судьбы. Вот о них и надо писать. Тем более это сейчас будет как пропаганда для сокращения ядерного оружия. Нужно показать миру, что победителей в такой войне не будет, описать все ужасы жизни остатков людей на уничтоженной планете. Молодец Катя, будем работать!

Работать в субботу было реально лень. Как уговаривались с заведующей еще в первые дни моей работы дворником, что я должен приходить и в выходной, если навалит снегу. И вот, в субботу я проснулся утром, сходил во двор в туалет – и охренел от происходящего. Сугробы наметало буквально на глазах, февраль во всей красе. Хорошо хоть морозец есть, около десяти градусов и снег сейчас легкий, сухой, а то бывало в январе умирал от расчистки. Вариантов было немного, быстренько перекусил, да и побежал на службу, лопаты заждались. Пахать пришлось буквально весь день, с природой не договоришься. Начал в восемь утра, дорогу не трогал, чистил лестницы, к десяти буря улеглась, и я принялся за территорию перед магазином. Закончил затемно, около шести вечера, и уставший побрел домой. Катя в этот день не работала, выходной у нее, вот и шел один. Когда до дома нашей хозяйки Лидии Николаевны оставалось буквально два поворота, то есть просто обойти один из старых нежилых домиков, я почуял что-то плохое. Точнее, не стану строить из себя экстрасенса, я просто увидел следы. Много. Так как кроме нас тут никого быть не может, стройки ближе к магазину, мы тут вроде как вообще на отшибе получаемся, то ходить тут некому, тем более толпой. А в том, что тут шла толпа, по такому-то снегу, догадаться было не трудно.

– Это что у нас за гости такие? – почесал я затылок и решил на всякий случай подойти осторожно. Мало ли, бандитов тут хватает, я рассказывал о том, что со строек неподалеку тащат все каждый день. Ну, бедный у нас народ, бедный, а тут строительные материалы, инструменты, дефицит сплошной, вот и воруют.

Соседний с Лидией Николаевной участок не был обнесен изгородью, стоял лишь покосившийся домик, в котором, по словам нашей хозяйки, давно никто не живет, поэтому, высунув голову из-за угла, я начал осматриваться.

– Это что за «петух» на часах стоит? – прошептал я сам себе, увидев стоявшего возле крыльца мужика в фуфайке. Лица не вижу, метров двадцать до него, да и темно как в заднице, но его самого, курящего и кутающегося в телогрейку, я разглядел сразу. И что мне делать? На мента не похож, да и чего бы ему одному стоять возле дома? К тому же у них машины есть, а эти явно пешком пришли, следы-то не зря заметил. Как же поступить-то?

– Стоять! – воскликнул мужик, когда я появился прямо перед ним. Я просто обошел дом с другой стороны, для того, чтобы он не увидел меня заранее. Да еще дом осмотрел, окна все закрыты занавесками, ничего не разглядеть, но свет видно во всех.

Мужик держал в руке нож и, я уверен, готов был его применить в любую секунду. Выглядел он, мужик, а не нож, странно. Вроде не старый, но говорит хриплым, прокуренным голосом, весь заросший щетиной, невысокий, коренастый, хотя фуфайка объему добавляет.

– Ты кто? – ответил я вопросом, но спокойно, не повышая голоса.

– Хрен в пальто, вставай к стене, живо! – проговорил-прохрипел мужик, указывая рукой с ножом в сторону стены дома.

– Ладно, – пожал я плечами и как бы равнодушно прошел мимо мужика к стене.

– Руки положи на стену!

Вот блин, шмонать будет, а друзей позвать не надо? Ну и хорошо. Напомню, удар хоть ногой, хоть рукой, не важно, коленом или локтем, у меня очень быстрый, тем более я с декабря возобновил тренировки, пока личные, в одиночку, но моторику уже набрал хорошую.

Дождавшись, когда меня начнут ощупывать одной рукой, я резко ударил локтем назад, одновременно разворачиваясь и разрывая дистанцию. А попал ведь, причем туда, куда и хотел. Мужик явно опешил, никак не ожидал он такого действия от вроде бы щуплого пацана, и застыл. Оружие выбивать я не собирался, зачем? Мгновенный удар в челюсть, хотел в горло, но у мужика шарф большой на шее, вдруг не получится пробить как следует, поэтому не рисковал. Обладатель хриплого голоса и ножа в руке просто улетел в сугроб. Подхватив его под руки, быстро потащил в сторону. С этой стороны дома окно было только на крыльце, но скорее всего там никого не было, иначе бы уже вышли на голос, так что я не боялся. Оттащив за соседний дом, пощечиной привел мужика в чувства, предварительно охлопав карманы. Оружия больше не было, папиросы, спички да мусор, вот и все наследство.

– Ты кто? – спокойно спросил я. Хмыря этого я держал на снегу, встать не дал, поставив ногу на живот.

– Тебе хана, падла, а-а… – и попытался заорать.

Пробил я очень быстро, на этот раз ногой и лежачего, но мне плевать. Из уст хмыря вылетело лишь что-то нечленораздельное, да быстро утихло. Задрав ватник, разглядел на поясе ремень. Двумя движениями выдернул его из штанов и крепко связал мужику руки за спиной, вдавив мордой в снег. Жаль, хотел допросить, а теперь никак, эта падла орать будет, мне это ни к чему. Глянув по сторонам, вроде никого, шагнул к крыльцу. Чувство тревоги уже кричало благим матом, но идти нужно, там мои девочки.