Лотос Серебристый (страница 24)
Толпа состояла в основном из белых европейцев, но было и немало лаосцев с вьетнамцами и даже парочка филиппинцев. Напряженные взгляды в большинстве своем были направлены на высокую дверь банка. В какой-то момент она вдруг отворилась, и по толпе пролетел мгновенный вздох.
– Сволочи! Проклятые ворюги! – орал на диалекте низенький мужичонка, его волочили под руки двое высоких парней, но тот отчаянно сопротивлялся. – Все деньги! Все сбережения! Отдайте хотя часть!
Он был одет в грубые штаны и рубаху, голова блестела потной лысиной.
– Нет! Я не уйду! Не уйду! – продолжал вопить несчастный, но его уже бросили на землю, и тут же несколько полицейских обступили его.
– Шакалы! Что сделали с человеком! Будьте вы прокляты! – раздалось из толпы.
– Смотрите! Они закрывают ставни! Они закрываются! – выкрикнул вдруг кто-то.
Страшная энергия вырвалась в одночасье и одним порывом двинулась к дверям. Полиция и военные вытащили револьверы и принялись стрелять в воздух.
– Граждане, успокойтесь! – командовал молодой офицер.
Но его голос тонул в выкриках и свистах обезумевшей толпы, начавшей штурмовать здание банка.
Я стояла в самом конце очереди и при первых признаках паники, хотела уйти, но меня зажали со спины, сдавили, стиснули, пока стало невыносимо дышать. И тут страшная мысль пронзила меня насквозь – нельзя падать. Упасть сейчас означало равносильно смерти. Уцепившись кое-как за пиджак впереди стоящего господина, я приказала себе стоять.
– Если не прекратиться беспорядок, мы будем вынуждены применить силу! – продолжал французский офицер, пытаясь перекричать гул.
Сил держаться у меня почти не осталось, где-то слева увидела, как повалилась женщина, и по ней пошли, раздавливая. Я попыталась вздохнуть и не смогла, голова закружилась. Больше не могу… Не могу.
Глава семнадцатая
Чья-то грубая рука дернула ворот, и разноцветный стеклярус посыпался под ноги.
– Пустите! Пустите! – отчаянно кричал кто-то рядом, пытаясь вырваться из тисков, но безуспешно.
Туфли слетели с моих ног, пальцы отдавлены в кровь чужими ботинками. Невозможно было даже поднять голову и позвать на помощь. Кругом лица-лица. Старые, молодые. Перекошенные от ужаса и боли.
Пот градом бежал по спине, тонкое платье намокло. Подавив очередной приступ головокружения, пытаюсь хотя бы получить возможность сделать вздох, но едва начинаю ворочаться, как тут же меня сдавливают с новой силой, выбивая последний дух.
– Сволочи! Воры! – послышались вопли, звон битого стекла разрезал пространство.
И сразу последовали новые выстрелы. Толпа, как единый организм, качнулась прочь и понеслась.
Кто-то навалился на меня сзади. Ноги заплелись, одно мгновение – падаю.
– Что вы делаете! Ай!
Свист в воздухе, выстрелы. Черные круги плывут перед глазами.
– Прочь! Пошли прочь! – кричит кто-то, и что-то знакомое показалось в этом голосе.
Снова яростный свист и крики боли.
– Прочь! Киара, черт тебя побери!
Я уже лежу, несколько человек по инерции повалились прямо на меня, прижав к земле.
– Проклятье! Пошли прочь!
Кто-то, ругаясь на чем свет стоит, принялся расшвыривать людей в разные стороны, и тут же, схватив за шиворот, рывком ставит меня на ноги.
– Киара! – с силой встряхнули, помогая выйти из оцепенения.
Сознание фрагментами выхватывало образ. Карамельные глаза с таким ненавистным мне прищуром, узкие губы, по-щегольски дорогой костюм.
– Нет… только не ты… – шепчу, снова закрывая глаза, не желая верить им.
– Я так понимаю, что ты меня узнала, – ухмыльнулся Джон Картер.
Он взял меня за предплечье и потащил подальше от яростной толпы, в другой руке он сжимал хлыст, которым безжалостно бил любого, попадавшегося на пути.
– Раджкумари! Раджкумари! – подбежал ко мне перепуганный водитель. – Я думал, вы пропали!
И рухнув на колени, залился горькими слезами.
– Это что еще за олух? – сверкнул глазами Джон, замахиваясь на слугу.
– Базу, помоги дойти до машины, – высвобождаюсь из рук Джона.
– Слушаюсь, раджкумари! – он тут же подскочил и помог облокотиться на его широкое плечо.
Голова кружилась страшно, ноги не слушались. Базу подвел меня к Бьюику и открыл дверь.
– Киара, постой! – Джон Картер порывисто подлетел сзади и захлопнул дверь. – Не уходи!
В этом голосе послышались нотки самого настоящего отчаяния. И я наконец посмотрела на него. Он не изменился с тех пор, как я видела его в последний раз. Все та же насмешливая манера речи, лицо уже носило не себе следы разнузданности. Джон Картер не знал ни в чем меры, ни в алкоголе, ни в еде, ни в беспорядочных связях.
– Чего тебе нужно, Джон? – спрашиваю, стараясь вложить в этот вопрос всю ту холодность и ненависть, что питала к нему.
Но этим его не проймешь.
– Терпеть меня не можешь, так? – хмыкнул он довольно.
– Мне обязательно отвечать? – поднимаю бровь, и снова берусь за ручку двери. Разговор окончен.
Но неожиданно Джон хватает мою руку и подносит к губам. Волна омерзения охватывает целиком.
– Уйди, Картер! – толкаю его в грудь.
– А ведь я только что спас тебя, Киара. Где благодарность?
Я замерла, не успев отдернуть руку от его губ. Великий Будда, а ведь так оно и есть.
Джона явно забавляла моя растерянность, он сократил расстояние между нами, нависая.
– Держи, – он сжимал двумя пальцами белую карточку.
– Что это еще такое?
Ярость закипала в венах ключом. Не хочу быть ему ничем обязанной, уж лучше бы та толпа разорвала меня на части.
– Здесь адрес моего дома в Лондоне, – поясняет Джон. Его глаза уже беззастенчиво глядят в распахнутый ворот порванного платья, в котором вырисовывалась грудь.
– И зачем он мне нужен? – презрительно хмыкаю, машинально прикрываясь рукой. – Надеешься на подарки на Рождество?
Губы Джона так и растянулись в насмешливой улыбке.
– Ты, наверное, слышала, Киара, что мой прадед был женат на индианке из Северной Америки. Говорят, женщины ее племени умели предсказывать будущее. Эта способность передалась сначала моему деду, а затем моему отцу и мне. Даже сейчас, когда все эти умники и толстосумы стремительно нищают, мы смогли вовремя вывести деньги, ни потеряв не цента. Мы смогли предвидеть эту катастрофу, – он замолчал и медленно провел пальцем по линии моего подбородка, – и сегодня я видел твое будущее, Киара. Хочешь скажу, какое оно?
– Мне это не интересно, – бросаю зло, – можешь оставить свои байки для разгульных девиц из опиумных салонов.
Хочу вырваться – не отпускает, прижимая спиной к машине.
– Я вижу твою прелестную фигурку, одиноко идущую по Пикадили стрит, – шепчет Джон, склонившись к моему уху, – ты подходишь к дому номер семнадцать и звонишь. Знаешь, чей это дом? Мой, Киара. Я вижу, как ты подходишь ко мне и смотришь своими невозможными глазами. "Помоги мне уничтожить Эдварда Фейна", – произносит твой прелестный сладкий ротик. И о, с каким же удовольствием я соглашусь помочь тебе. Сделаю тебя орудием против него.
– Оставь меня! Оставь! – поднимаю руку и даю крепкую пощечину этому мерзавцу.
– Раджкумари, вам помочь? – наконец набрался духу Базу, до этого момента растерянно наблюдая, как его хозяйку лапает белый господин.
– Да, мы уезжаем, – говорю, продолжая прожигать Картера взглядом. Я ненавижу его. Будущее, видите ли он мое знает. Так и хотелось подобно старым лао плюнуть в эту рожу, но ограничилась удовольствием от лицезрения красного отпечатка на левой щеке.
Джон пошатнулся и отступил. Взгляд его загорелся лихорадочным блеском, хорошо мне знакомым.
– Ты думаешь, что между мной и Эдвардом Фейном большая разница, Киара? Что он такой весь благородный красавчик, а я подлец? Но ты ошибаешься. На самом деле все наоборот. Я никогда не врал тебе, Киара. Не обманывал, не скрывал своих связей с другими женщинами, при этом я готов прямо сейчас все оставить. Бросить все к твоим ногам и увезти туда, куда ты мне прикажешь. И мне не надо, в отличие от Эдварда, страшиться своей свихнувшейся мамаши или адски-ревнивой английской невесты, которая готова перегрызть глотку любой девке, которая только стоит рядом со мной.
Я уже села в машину, и последние фразы Джона слышала не четко, но этого было достаточно, чтобы они отравили меня своим ядом.
– Куда едем, раджкумари? – спросил Базу.
Я устало гляжу на свои босые распухшие ноги, на порванное платье.
– Вези меня обратно, – выдыхаю наконец.
Глава восемьнадцатая
Едва машина затормозила, Базу вышел и открыл дверь.
– Возьми, – протягиваю ему монеты, – и не говори мистеру Фейну, что видел меня с тем господином.
Черные глаза индийца испуганно распахнулись. Не знаю почему, но мне очень не хотелось, чтобы Эдвард узнал о моей встрече с Джоном. Меня страшила его реакция. Я быстро просунула деньги растерявшемуся водителю и направилась в дом.
Ах, раджкумари! Вы вернулись! – выдохнула, подбежавшая ко мне служанка.
– Приготовь мне ванну и новое платье, Рашми, – говорю, торопливо поднимаясь по лестнице, – я хотела еще успеть сегодня навестить отца.
– Ей Нишидх Хэ, – закачала головой Рашми и замахала руками, – никак нет, раджкумари, нельзя. Приезжал хозяин, искал вас. А когда узнал, что вы уехали, был страшно зол. Сел в свой автомобиль и умчался прочь.
Я замерла на месте, по спине пробежал мороз.
– Эдвард… Он вернулся?
Служанка кивнула, и у меня во рту пересохло. Три невыносимые недели я просидела в этом доме, не имея возможности навестить родных. И теперь надо же такому случиться, чтобы Эдвард решил вернуться именно в тот день, когда я захотела наконец вырваться ненадолго из заточения. Паника охватила меня.
– Рашми, позови всех, – влетаю в комнату, лихорадочно сдергивая порванное платье.
Несколько служанок, разодетых в пестрые сари, тут же закружили вокруг. Одна помогла мне с чулками, вторая принесла чоли и павадий из парчи, усыпанные кристаллами. Скажу Эдварду, что просто ездила по округе развеяться. Задыхаюсь от волнения, едва до слуха доносятся звуки мотора. Бросаюсь к диванчику, застываю в небрежной позе и беру с вазы виноград. Даю знак девушкам, чтобы уходили.
Торопливые шаги по лестнице. Сердце екает и замирает, когда ручка двери поворачивается. Перевожу взгляд в окно, за которым уже сгущались сумерки, и вижу отражение Эдварда в прозрачном стекле. Он смотрит на меня, приближается.
– Где ты была? – спрашивает сразу. И за ледяным спокойствием этой фразы таится гнев.
Поднимаюсь и встречаюсь с серыми глазами. Эдвард снял пиджак, оставшись в жилетке, рубашке и белых брюках, на шее атласный платок графитного цвета. Темно-каштановые волосы спадают на лоб.
– Ездила по окрестностям, – машинально отвечаю, стараясь не отводить взгляд, но он смотрел так пристально, что я не выдержала и опустила глаза. – С возвращением. Как дорога?
Беру блюдо с виноградом и подношу ему. Надо как-то сбавить градус напряжения, попытаться отвести его внимание. Эдвард скользит глазами по моим обнаженным рукам, так что мне становится жарко.
– По окрестностям? Куда конкретно? Я стал расспрашивать Базу, но этот прохвост резко сделал вид, что разучился понимать английский.
Делает шаг вперед, я же, наоборот, отступаю.
– К чему этот допрос, Эдвард? Мне казалось, что мы не в тех отношениях, когда нужно давать отчет о передвижениях друг друга. Ты и я, мы оба свободны.
С грохотом ставлю блюдо обратно на стол и отворачиваюсь к окну. Внутри нарастало раздражение и обида. Он смеет расспрашивать, куда я ездила, тогда как сам пропал на три недели, ограничившись краткой телеграммой.
– Киара, – уже стоит за спиной, чувствую кожей исходящий от его сильного тела жар и энергию, – ты ведь ездила в город. Почему не говоришь правду?