Суп здесь признавали только из рыбы и то, наложив в него столько всего, что бульона практически не оставалось. А мне же захотелось просто ароматного мясного бульона с плавающей в нём вкусной домашней лапшой.

– А когда лапшу делать будем? – спросила Алинка, поглядывая в сторону теста.

– Уже сейчас.

За тридцать минут я и девочка всё же справились с этим трудным занятием. Сначала у нас возникла сложность – мы не нашли, чем раскатывать наше тесто. Лепёшки местные жители раскатывали руками, просто придавливая его ладонями, а вот скалкой не пользовались. В итоге пришлось перебрать не одну ветку хвороста, чтобы подобрать подходящую, потом её очищать от коры, натирать песком, куском жёсткой кожи. В итоге птица у нас давно сварилась и стояла в ожидании лапши, соблазняя изумительными ароматами.

– Ну вот, кажется, готово, – потрясла нашей скалкой у себя над головой. – Такс… Попробуем.

Вышло коряво, местами толщина менялась, но на первый раз сойдёт. Раскатывая небольшие лепёшки, я нарезала их тоненькими полосками, показывая Алине, как надо делать.

– Теперь я? – неверяще спросил ребёнок, протягивая ручки к скалке.

– Да, вот так прижимай и толкай сначала от себя.

Вёльва, забравшись на свою кровать, давно замерла и с улыбкой наблюдала за нами, ни во что не вмешиваясь.

– Молодец, а теперь аккуратно ножом режем, – поддерживая своей рукой, направляла огромный тесак в ладошке девочки, – отлично.

Супчик ждали все, и даже Хейда заинтересовано принюхивалась. Я же понимала, что если в него добавить лаврушки и перчика, а ещё свежего укропа, было бы гораздо лучше.

– Вкусно, очень, – проговорила Хейда, доедая свою порцию, – и сытно.

– Угу, – кивнула Алинка, втягивая в себя тоненькую лапшу.

Ответить не успела – громкий стук в дверь и голос Бруно помешали это сделать.

– Заходи! – крикнула вёльва, подавая мне тарелку для дополнительной порции.

– Старая вёльва, день светлый! Эви, как ты? До меня дошли слухи, что рабыней обзавелась, – мужчина начал говорить уже с порога.

– Алина – моя помощница, – ответила Бруно, делая ударение на последнем слове и грозно глядя на мужчину, – помогала мне по дому.

Тот нахмурился, но спорить не стал, старушка же довольно хмыкнула, продолжая есть.

– Конунг просил показать тебе селенье, – проговорил мужчина и заинтересованно повёл носом, принюхиваясь, всё чаще поглядывая в мою сторону. – Хм… Сказал, чтобы я присмотрел пока за тобой.

– Хорошо, я бы с удовольствием осмотрелась, – с улыбкой кивнула, и, сделав небольшую паузу, добавила: – Бруно, суп будешь?

– Это супом так вкусно пахнет? – радостно воскликнул мужчина, который всегда был горазд поесть и никогда не отказывался от добавки. – Если старая вёльва позволит.

– Позволит, уже весь пол мне слюнями забрызгал, – заворчала Хейда, лукаво улыбаясь. – Эвелин, суп вышел отменный!

– Спасибо, – поблагодарила женщину, поставив перед Бруно тарелку, – приятного.

– Угу, – кивнул он и торопливо запихнул в рот первую ложку, – вкусно, а плавает что?

– Лапша, – ответила Алинка, допивая отвар. – Я помогала делать, мы тесто размешивали и скалкой раскатывали.

– Скалкой? – с недоумением переспросил Бруно.

– Ага, гроза всех мужчин, – усмехнулась я, многообещающе её подбрасывая, – правда, корявая вышла, неровно раскатывает.

– Так сходим к Фолку, он у нас с деревом дружен, – предложил Бруно, доедая первую порцию.

Улыбнувшись, я подлила ему ещё супчика.

– Сходим, – согласно кивнула, – Алин, ты с бабушкой Хейдой побудь в доме, а я скоро вернусь.

После моих слов мужчина слегка подавился и искоса взглянул на вёльву, но та, словно его и не было в доме, совершенно не обращала на мужчину никакого внимания.

– Хорошо, и тарелки помою, – ответила девочка.

– Спасибо, – благодарно кивнула Алине, с сомнением глядя на неё – такая кроха, как справится?

– Ты молодец, – проговорил мужчина и, украдкой взглянув на меня, добавил, – помощница.

– Я присмотрю, – заверила меня Хейда.

Глава 10

– Здесь ровное и удобное место и почва самая плодородная, – принялся мне объяснять Бруно, – горы закрывают часть селения от ветров, там мы поставили дома.

– Но зерно практически не вырастает?

– Верно, не всегда успевает созревать, – горестно вздохнул мужчина, – в прошлом году весна была поздняя, а лето выдалось холодным и дождливым, и мы вынуждены были выменять зерно на шкуры и железо. Пока этого у нас в достатке, но Хакон, наш кузнец, говорит, что руды становится меньше.

– Ремёсла?

– Гончар – так у каждого села свои имеются, кузнец – да, он лучший, к Хакону издалека ездят.

– Плотники? – продолжила я выяснять, чем живут люди Хальгорда.

Идя по краю селения, я с интересом рассматривала дома, они были практически одинаковые – длинные, с двумя оконцами и массивной дверью. Дерева здесь было немного, поэтому здания построены из камня и торфа. У всех домов были низкие длинные стены и пологие крыши. Само селение было размещено на поросшем травой склоне у подножия гор. За домами была вырыта канава, видимо, чтобы подвести воду прямо к ним. И всё селение состояло из множества построек, которые были рассеяны по лугам в пятидесяти метрах друг от друга.

– Здесь будет лучше видно, – произнёс мужчина, помогая мне забраться на огромный валун, уведя, судя по всему, на удобное и высокое место на холме, с которого селение было как на ладони.

– Спасибо, – поблагодарила мужчину, внимательно рассматривая общину.

– Рядом с домами стоят сараи для запасов сена и зерна, на берегу вон то строение, – продолжил проводить экскурсию Бруно, – с открытыми стенами, чтобы ветром продувало, – там мы сушим рыбу и туда же закатываем на зиму лодки.

– А там что? – показала на несколько небольших сарайчиков, находящихся в стороне от селения.

– Это? Овчарни, и отдельно поставили для ягнят и дойных овец, – пояснил мужчина, – а ближе один свинарник, у дома Ульва построен загон для коз.

– Кузня?

– Она стоит вот там, видишь? В отдалении от селения, чтобы пожара не было. У реки баня, это у вёльвы она маленькая, а наша большая, всех вместит, – довольно произнёс экскурсовод.

А как по мне, пусть будет маленькая, но своя, без кучи народа.

– Чуть левее огород?  – спросила, показывая на лужайку, огороженную торфом и камнями.

– Нет, здесь мы растим траву для сена, женщины удобряют её.

– Хм, а зачем огораживать тогда?

– Так чтобы животные не забредали. Ну, иногда мы запускаем туда кабанчика, для особого случая.

– Понятно, – улыбнулась я. – Капусту, морковь, лук выращиваете? Я не вижу огородов рядом с домами.

– Нет, у нас не растёт такое – обмениваем в основном и собираем то, что найдём в наших лесах: дягиль, лук, ещё водоросли с моря, – объяснил мужчина. – А дальше, у подножия горы, распахиваем землю под зерновые.

– А где все люди? Их было гораздо больше, когда мы прибыли.

– Весной много работы, – пожал плечами Бруно, – время пахоты и сева зерна, пшеница здесь не вызревает, мы сеем ячмень и овёс. Прошлое лето было холодным и пришлось собирать дикий колосняк.

Мы ненадолго замолчали: я осмысливала услышанное, а Бруно, видимо, вспомнил о тяжёлых временах. Осматриваясь, увидела недалеко от нашего постамента небольшую поляну, которую уже распахивали. Плуг тащили за собой быки, а управлял один мужчина невысокого роста и щуплого телосложения.

– Раб, – ответил Бруно на мой немой вопрос. – У Хальгорда около тридцати рабов и несколько слуг в доме. Он каждый день назначает им норму, а после у каждого есть свободное время, и они могут работать на себя.

– Работать?

– Конунг выдал немного пахотной земли (тому, кто, конечно, захотел), чтобы сеяли зерно для себя, и позволил использовать урожай под свои нужды.

– Но, всё же, это рабы, – тихо произнесла я.

– Конунг выдает каждому рабу норму работы. Если они её выполнят, то могут получить свободу, – чуть громче обычного проговорил мужчина. – У нас достаточно отпущенников, которые получили свободу через полтора года. Но даже те рабы, которые могли работать хоть как-то, получали свободу спустя три года.

– Почему мать Алины не получила?

– Он женщина, они обычно в течение трёх лет отрабатывают, – ответил Бруно как само собой разумеющееся. – Женщина не успела.

– А Алинка? – не отставала я.

– Ты можешь освободить её, Хальгорд отдал её тебе.

– Хм… Как?

– Назвать её свободной при трёх свидетелях, – объяснил мужчина, – но отношение к ней не изменится, поэтому лучше сделать это при конунге.

– Я поняла, – зло кивнула, спускаясь с валуна, – вы захватили людей, заставляли отработать только вам ясную норму, а когда раб получает долгожданную свободу, он не может покинуть эти земли, но и своим никогда не станет!

– Эвелин! Хальгорд – справедливый конунг! – рыкнул Бруно, защищая своего хозяина (или кто там он ему). – Всех свободных он обучает ремеслу, помогает с продуктами, вон и Алину забрал в дом, хотя она не сможет отработать.

– А ей и не нужно было бы, если бы вы не захватили её мать, и та жила у себя! – рыкнула в ответ.

– Ты..! – от возмущения Бруно на мгновение задохнулся, но через секунду продолжил: – Где ты жила? В Брите полно рабов!

– Там меня уже нет, – прошептала, понимая, что перегнула: я здесь чужая, а Бруно ко мне хорошо, можно сказать, по-отечески относился. – Прости, я разволновалась. Мне просто жаль Алинку.

– Ты женщина, вы все слишком волнуетесь за детей и не только своих, – мгновенно успокоился мужчина, приняв моё объяснение – для него оно было логичным.

– Расскажи мне про ремёсла.

– Хакон – кузнец, у него лучшие мечи выходят и самые крепкие лёгкие кольчуги.

– Это те, что были на тебе и Хальгорде? Из толстой кожи, местами соединены железными колечками?

– Нет, это обычная одежда для похода.

– Ясно. А плотник?

– Фолки. Ты же хотела сделать… как её…

– Скалку, – подсказала мужчине.

– Ага, идём, заодно и познакомлю. Ещё Кьярваль, он гончар. А вообще каждый домочадец умеет делать простую повседневную работу кузнеца или плотника, но для более тонкой мы идём к Фолку или Хакону.

– Я могу прийти к любому из них и заказать всё, что мне нужно, верно?

– Да… Но лучше зови меня или Свейна.

– Хорошо, спасибо. И сейчас все на пахоте?

– Да, даже конунг уехал. В дне пути от селения есть небольшие поляны, там мы тоже сеем. Старая вёльва обещала тёплое лето – Хальгорд решил посеять пшеницу в этом месте.

– Хейда сказала, что конунг скоро отправится к соседнему конунгу совершить обмен?

– Да, был такой уговор: лето у конунга Бьёрна было теплее, он дал слово обменять зерно, капусту, морковь на меха и железо.

– Ты тоже отправишься туда?

– Нет, Свейн едет, а я должен присмотреть, как добывают торф, его запасы надо пополнить. А ещё починить заборы вокруг полей и лужаек, что у каждого дома размещены. Это нужная работа, иначе, стоит полезть траве, животные мигом там окажутся.

– Тогда я попрошу Свейна привезти для меня овощей побольше, – произнесла, думая о цинге, которая может развиться, если не запастись нужным вовремя.

А ещё я всё же надеялась посадить свой огород…

– А, может, мне съездить?

– Это к конунгу тебе надо, он обычно Гудрун с собой берёт, – пожал плечами Бруно. – Ну, вот, почти дошли… Фолк!

– Бруно? Заходи, – крикнули из невысокого сарайчика, откуда потрясающе пахло свежим деревом.

– Фолк, я к тебе с Эвелин, заказ есть, – произнёс Бруно, склонив голову, чтобы зайти в мастерскую.

– Заказы – это хорошо, а оплатить есть чем? – довольно ухмыляясь, ответил плотник, как и большинство здесь, светловолосый, сероглазый и крепкий мужчина.

– Есть, об этом не беспокойся, – не дал мне ответить Бруно, я лишь только удивлённо на него взглянула, но выяснить, о чём речь, решила позже.

– И что делать?