По меркам женщин он был привлекательным, а в молодости наверняка был очень красивым. Ему было около пятидесяти, но годы ему шли. Ему шло все, что обозначало его возраст – седина, посеребрившая густые темные волосы и брови, морщины, разрисовавшие сухую кожу узкого лица узорами жизни. Его фигуру скрывало черное пальто, но что-то мне подсказывало, что мой собеседник в прекрасной форме.

Он держался расслабленно, откинувшись на невысокую спинку кресла и сцепив крупные кисти в «замок». Его локти покоились на высоких подлокотниках. И было в его позе что-то притягательное. Мужчина явно наслаждался тем, что сидел в этом холле.

«Кто он такой? Один из фрилансеров?».

Я внезапно вспомнил свой вопрос про пенсию и с трудом подавил смех. Джексон так и не дал мне полноценный ответ, но, судя по этому мужчине, пенсия тут была… весьма относительным понятием.

Потускневшие с возрастом голубые глаза смотрели остро, оценивающе. Я был уверен – этот мужчина успел изучить меня за те пару секунд, что я смотрел на скульптуры.

«Почему вокруг меня так много голубоглазых мужчин? Со всей планеты в одно место собрали?».

– Не сказал бы так.

– А как сказал бы?

Его голос звучал мягко и властно одновременно, и меня посетила догадка: передо мной совершенно точно командир. Он очень сильно отличался от Джексона, который на мили вокруг себя распространял ощущение опасности. Мой собеседник на мили вокруг себя распространял уверенность, спокойствие и что-то такое, за что его хотелось уважать.

Я снова посмотрел на арт-объекты и тихо ответил:

– Они… впечатляющие.

За моей спиной раздался тихий смех, но я не обернулся. Я смотрел на седьмую скульптуру, изображавшую предательство. Скулы сводило от кислого привкуса во рту, который появлялся каждый раз, стоило мне увидеть эти изломанные прутья.

– Впечатляющие – тоже неплохо. И чем же они тебя так впечатлили?

– Они – жизнь.

Я ответил, не раздумывая ни секунды, и кашлянул, поразившись собственным словам. Я хотел было что-то добавить, но мужчина опередил меня.

– Прекрасно сказано.

Я прожигал взглядом седьмую фигуру. Она была моей жизнью. Одним моментом, который перевернул все с ног на голову.

Незнакомец встал рядом со мной, и я скользнул по нему взглядом. Он был ниже меня дюйма на три, но казался гораздо выше. Внушительнее. Я чувствовал исходящую от него силу. Власть. Рядом с ним я казался самому себе незначительным, неважным.

«Точно командир».

Мужчина со спокойным интересом смотрел на скульптуры и казался простым прохожим, но я невольно проникся к нему уважением. И это поразило меня до глубины души. Я даже не знал его!

Джексон вызывал похожее чувство, хотя… Нет. Джексона я опасался. А для того, чтобы зауважать его, мне потребовалось перенести крепкую трепку и понять, насколько он сильный противник. Осталось понять, насколько он хороший командир.

Я невольно поморщился. Почему-то эта мысль показалась кощунственной…

Джексон завоевывал уважение своими делами, а стоящий рядом со мной мужчина завоевывал его одним своим видом.

– Эти скульптуры создал слепой мужчина. Он не художник, не скульптор и к творчеству имеет точно такое же отношение, как баретта к букету полевых цветов.

Я невольно засмеялся и поморщился от дискомфорта в боку.

– Отличное сравнение.

Мужчина посмотрел на меня с легкой улыбкой на сухих тонких губах.

– Он военный, знаешь ли. Был военным. Взрыв лишил его зрения и карьеры. Но до этого он многое успел повидать. И эти семь скульптур…

Мужчина обвел рукой холл. Я заметил черный кожаный браслет на его левом запястье и вздохнул, ощущая себя… голым.

«Терпение! На Хаммера должно снизойти озарение. И ты получишь такой же».

– …он создал, вспоминая ужасы войны. И посмотри на эти скульптуры! Слепой мужчина, прошедший через ад и решивший выразить его в суровом металле, создал нечто… впечатляющее, как ты сказал!

Он подмигнул мне, и я тихо засмеялся, памятуя о сломанном ребре. Я снова посмотрел на седьмую скульптуру, и улыбка медленно сползла с моего лица. И мой собеседник заметил это, тихо спросил:

– Ты пришел сюда, потому что тебя предали?

Я нахмурился, поворачиваясь к нему, и медленно кивнул. И снова посмотрел на скульптуру, чувствуя, как разгорается в груди злость. Такое привычное чувство…

Незнакомец сочувственно улыбнулся и по-отечески похлопал меня по предплечью.

– Пройти через это суждено каждому из нас. Но не каждый вынесет урок.

Я ощутил его пристальный взгляд и сглотнул. Отчего то сердце заколотилось, как бешенное. Я почувствовал себя так, словно сдавал какой-то жизненно важный экзамен, ни разу не заглянув в учебные материалы. И незнакомец был моим экзаменатором.

– А ты?

– Что я?

– Ты смог вынести урок?

Я смотрел на скульптуру и видел себя, сломленного и униженного. И Грина, возвышавшегося надо мной. Я помнил тот день так хорошо, что даже спустя полтора года чувствовал пыль на языке, слышал едкий запах пороха…

– Нет.

Мужчина удовлетворенно хмыкнул, совсем как Джексон.

– Всему свое время…

Он замолчал внезапно, и я повернулся к нему. И встретился с вопросительным взглядом.

– Дэниел. Дэниел Стоун.

Мужчина кивнул и протянул мне руку.

– Джон. Джон Смит. Рад с тобой познакомиться, Дэниел Стоун. Где твой браслет?

Я замешкался на мгновение и резко отвернулся от него, снова почувствовав себя неуместным. Одна чертова полоска черной кожи с едва заметной гравировкой – и столько неприятных ощущений из-за ее отсутствия на моем левом запястье!

«И откуда только берется в одной голове столько комплексов?!».

– Мой командир еще не дал мне имя.

– А ты расскажи ему свою историю.

– Какую?

Джон повернулся и несильно ткнул меня в правое плечо одним пальцем. Я невольно засмеялся, покачнувшись назад.

– Ту, что привела тебя в Гильдию. Я очень люблю истории. Они – самое ценное, что у нас есть. И я тоже хотел бы ее услышать, но всему свое время, Дэниел. Урокам, событиям, историям. Все случится в свое время. Не стоит торопить жизнь. Иначе ее может не хватить на все, что задумал.

Несколько секунд я смотрел на него, пытаясь ответить что-то умное, но мысль упорно ускользала. Я чувствовал себя глупым юнцом. Но я ведь не глуп! И совсем не юнец!

Да уж, все вокруг только и делают, что выливают на меня жизненный опыт и мудрость. И, как правило, мне нечего сказать в ответ. И это бесит.

Дьявол! Слишком многое меня бесит…

До моего слуха донесся голос Мартина:

– Он ждет нас где-то здесь.

Мой собеседник повернулся на звук, и я последовал его примеру. И увидел товарищей.

Они заметили нас, и выражения их лиц изменились. На одно мгновение они вытянулись, а потом окаменели, стали такими серьезными, что мне захотелось рассмеяться. Но когда я увидел их взгляды, направленные на Джона Смита, мне стало не по себе.

«Видимо, он ОЧЕНЬ крутой командир. Не последнее лицо в Гильдии».

Мартин и Николас подошли к нам строевым шагом, остановились на расстоянии пяти футов и заговорили одновременно с торжественными лицами:

– Я клянусь перед вами, товарищами по оружию, не терять цель и не подвергать сомнению путь…

Я удивленно вскинул брови. Словно на параде!

Мой собеседник тепло улыбнулся.

– Среди нас непосвященный. Не стоит.

Едва я осознал, что непосвященный – это я, мои комплексы обросли еще пятьюдесятью слоями разочарования.

«Почему ты так к этому относишься?».

О! Я понимал, почему. Мне казалось, что меня не хотят принимать в семью. ЕСТЕСТВЕННО, это было глупостью и никак не соответствовало действительности, но чувство то было! Словно меня не хотят принимать в узкий круг посвященных.

Мартин и Николас отрапортовали:

– 11-27, Хайд.

– 11-27, Планкетт.

«Планкетт. Планкетт – это наш снайпер, значит, да?».

Джон кивнул, с легкой улыбкой наблюдая за мужчинами.

– Вольно.

До этого момента мои товарищи стояли, как личная охрана президента – хотя я их ни разу не видел, но… наверняка же они вот так стоят, да? Ноги расставлены, руки за спиной. Кисти в «замке» на пояснице. Спины прямые, словно они палки проглотили. Те самые палки, которыми нас дубасил Хаммер.

Я едва не засмеялся от этих мыслей.

Мои товарищи, наконец, расслабились, и сменили позу. Их руки оказались спереди. Правые кисти обхватили левые запястья. А я, кажется, впервые осознал, что эта организация действительно относится к военному сектору – выправка мужчин была идеальной.

«А у Хаммера в отряде может быть по-другому?».

И я снова едва не засмеялся.

– Полагаю, вы собираетесь забрать моего нового знакомого?

Мартин бросил на меня быстрый взгляд и кивнул.

– Если у Вас больше нет…

– Нет. Ни дел, ни вопросов.

Мужчина повернулся ко мне – я с трудом стер улыбку с лица – и протянул руку.

– Рад был пообщаться. Надеюсь, мы скоро встретимся.

Я кивнул, пожимая его руку.

– И я рад… мистер Смит.

– Сапсан.

Он усмехнулся. Его глаза сверкнули.

– Пора тебе привыкать называть нас теми именами, которые были даны нам в Гильдии. В конце концов, ты – один из нас.

Он удовлетворенно улыбнулся.

– 11-27, значит. Достойное начало, Дэниел, весьма достойное! Надеюсь, на этом ты не остановишься. Мне нравится ход твоих мыслей. И не забудь мой совет.

Я вопросительно приподнял брови, и мужчина указал взглядом на седьмую статую.

– Расскажи командиру свою историю.

Я сдержанно кивнул. После того, как я увидел реакцию товарищей на этого мужчину, мне захотелось вытянуться по струнке и отдать честь, но я не был уверен в уместности подобных действий.

Джон Смит прошел мимо моих товарищей и двинулся к выходу, запахнув длинное черное пальто. Стоило ему скрыться, я тут же повернулся к парням.

– Кто это?

Они посмотрели на меня так, словно я упал с Луны, пробил все этажи этой махины, выжил и заговорил на инопланетном языке.

Морган почти прошептал:

– Это мистер Смит. Сапсан. Основатель Гильдии. И ее руководитель. С самого начала и на протяжении многих лет.

Мои глаза стали такими большими, что я сейчас вполне мог сойти за серого парня из космоса. Или зеленого…

«Дьявол, о чем ты думаешь?!».

Я встряхнулся и посмотрел на вращающуюся стеклянную дверь. Я только что разговаривал с человеком, который создал Гильдию и управляет ею!

Мартин хмыкнул, и я повернулся к нему. Он бросил быстрый взгляд на Николаса, и тот улыбнулся.

Они снова меня без слов обсуждают!

– Что?!

– Теперь я тоже хочу послушать твою историю, Дэнни Стоун. Но сначала нужно выпить. Чувствую, она очень скучная и…

Я тяжело вздохнул и треснул его в плечо.

– Только если Николас расскажет, почему его зовут Планкеттом.

«С тобой все понятно…».

Снайпер усмехнулся и направился к выходу, и мы последовали за ним.

– Время охрененных историй, значит?

Глава 9

Бар был полон. Обыватели, пьяные и не очень, отчаянно шумели.

Мы уселись за круглый столик в дальнем углу. Снайпер провел ладонью по столешнице, смахивая невидимые крошки.

– Я с вами ненадолго. Это вы завтра халтурите, а у меня – тренировка с Тайлером.

Мартин озадаченно нахмурился и скрипнул зубами. Его челюсть едва слышно щелкнула, но он даже не поморщился.

– Наш универсал решил пойти по твоим стопам? Я думал, он с Лиамом.

Николас взъерошил темные волосы.

– Сомневаюсь, что он быстро определится. Универсалом быть проще, ты же понимаешь.

Тайлер Кей… Я вспомнил… да почти мальчишку! Он был ненамного младше меня, но выглядел гораздо моложе своих лет, и мне было сложно воспринимать его всерьез.

– Как он попал в отряд?

Мартин повернулся ко мне и тихо ответил:

– Спроси у него, не лишай парня удовольствия.

– Какого удовольствия?

Мужчина слабо улыбнулся – и совсем даже не жутко! Вот, может же, когда хочет!