Нина Стожкова: Серый

В этот подмосковный поселок Татьяна Ивановна приезжала пару раз в году, весной и летом, чтобы прибраться на кладбище. Точнее. заскакивала по дороге на дачу. Да и ни к чему было задерживаться. Все знакомые старики, в том числе и родители Татьяны Ивановны, давно упокоились на старом деревенском кладбище, а ее ровесницы и их дети разлетелись по городам, словно воробьи да вороны.

Прибравшись на могилках и посадив в ограде неприхотливые бархатцы. Татьяна Ивановна устала, распарилась от работы и решила прогуляться к реке.

Стояла середина лета. Речка здорово обмелела, трава пожухла, но птицы пели по-прежнему звонко.

Татьяна Ивановна села на упавшую ветлу и внезапно вспомнила тот день. Он предстал в памяти так ясно, словно все случилось вчера, хотя с той поры прошло больше половины ее жизни, и восьмидесятые. казалось, остались далеко-далеко, на самом донышке памяти…

Парень подпрыгнул, высоко подняв руки, точный удар – и мяч упал за сеткой. Песок взметнулся, облепив мокрые ноги игроков.

– Круто! – крикнула Танька и с обожанием уставилась на нового приятеля.

– Подавай, Серый! – крикнул невысокий толстяк и кинул мяч форварду.

Сергей отошел в дальний угол площадки, не спеша постучал мячом о раскаленный песок, словно испытывая общее терпение, затем подбросил мяч правой рукой, с силой ударил по нему левой и метко уложил в середину площадки противника.

– Класс, Серый! – завопили болельщики, окружавшие площадку. Серый явно был их любимчиком.

Таня познакомилась с Сергеем всего два часа назад на маленьком песчаном пляже, куда вместе с подружками Ксюшей и Верочкой прибежала купаться. Она с детства любила эту горячую полоску песка над речкой между ивами. Ей нравилось здесь все: и резкий спуск к воде, когда почти сразу становится глубоко и надо плыть, не успев привыкнуть к холодному быстрому течению, и скамейка на горке, откуда хорошо виден закат, и волейбольная площадка, с которой порой доносились азартные крики.

Танька могла бесконечно сидеть на скамейке и смотреть, как вода уносит прочь листья, сухие ветки, травинки и сидящих на них синих стрекоз.

На одном берегу реки был песчаный пляж, в жаркую погоду густо заполненный отдыхающими, а на другом – сумрачный ельник, полянка, заросшая цветами и травами. Чуть дальше – прозрачная березовая роща. В ельнике с конца июля пробивались сквозь мох маслята и лисички, посыпанные рыжими иголками, а в роще после дождей вылезали из травы крепкие боровики, чьи коричневые шляпки не сразу можно было заметить среди пятен света и упавших листьев. На полянке, в солнечные дни залитой солнцем, после дождя одуряюще пахло лесными цветами и травами. С конца июня созревала земляника, и это было любимое время Тани.

Она переплывала узкую речку, собирала пахучие, горячие от солнца ягоды в ладонь и с наслаждением их ела, вдыхая аромат середины лета. Иногда Танька задерживалась на другом берегу чуть дольше – рвала ромашки и колокольчики и сплетала из них венок. Получалась эффектная летняя тиара, однако она усложняла Тане задачу – вернуться вплавь на пляж, не уронив в воду это хлипкое сооружение, едва державшееся на голове. Это был своеобразный вызов, и чаще всего Танька справлялась с задачей. Венок благополучно доплывал на ее макушке до берега. Она умела плавать разными стилями, не зря же занималась столько лет в спортивном клубе, но ради того, чтобы привезти добычу на другой берег, отступала от правил и плыла, держа голову в венке высоко над водой, словно черепаха.

Когда она возвращалась, подружки, уже начавшие волноваться, ахали и просили Таньку одолжить венок, чтобы погулять в нем по пляжу. Она смеялась, дарила им однодневное украшение и повторяла заплыв. Хотелось немного побыть в тишине, чтобы не слышать крики шумных отдыхающих и их орущих детей.

Танькины подруги переплывать речку с быстрым течением не решались. Девчонки загорали на широкой подстилке, лениво обсуждая соседей, и поглядывали исподволь на парней у воды. Когда жара становилась нестерпимой, они с визгом брызгались у берега, а потом снова укладывались загорать и поглядывать на отдыхающих.

С парнями на пляже дело обстояло неважно. Впрочем, как и везде. Большинству мужиков, отдыхавших у воды, было за тридцать. Эти унылые персонажи – с залысинами, пивными животами и руками с грязноватыми ногтями – казались девчонкам неопрятными стариками. При них суетились, готовя обильные пикники, такие же малосимпатичные, хотя и довольно молодые тетки. Одни были с тяжелыми задами, мощными ляжками, покрасневшими на солнце, и отвисшими грудями, другие – хоть и худые, но какие-то корявые и нескладные. На их обтянутых кожей птичьих мордочках обозначились ранние морщины, а острые коленки и сморщенные локти словно отсылали к фотографиям из концлагерей. Мужья и тех, и других порой ненадолго отвлекались от своих половин и прогуливались к реке. По дороге они бросали пристальные взгляды на фигуры загорающих юных дев. Девчонки отвечали папикам таким презрительным фырканьем, что те быстро возвращались к надоевшим женам – с их бессмысленной болтовней о сериалах, переработке урожая в трехлитровые банки, о зарвавшемся и вороватом начальстве на работе. Еще одной постоянной темой пляжных бесед под пиво и куриные ножки были обнаглевшие торговцы, постоянно задирающие цену на все, что нужно обычным людям. Казалось, никого из отдыхавших у реки не волновало, что происходит за сотни километров от этого уютного деревенского пляжа, словно он был накрыт стеклянным куполом, пропускавшим лишь солнечный свет. Эхо взрывов и выстрелов в далекой стране сюда не долетало, ну и ладно, у всех своих забот хватает.

Ксюша и Верочка не заметили, как Танька приплыла обратно и теперь осторожно поднималась на крутой берег, рискуя соскользнуть по мокрой глине обратно в речку. Капельки воды блестели на ее загорелом теле, преломляясь в солнечных лучах, как маленькие стразы, венок после заплыва сполз на одно ухо, с косы, отяжелевшей от воды, стекала вода. Танька попыталась ухватиться за ивовые ветки, но мокрые пальцы слушались плохо. Она в очередной раз поскользнулась и с трудом удержалась на ногах.

– Давай помогу! –насмешливый голос раздался откуда-то сверху. Девушка протянула на звук тонкую руку и почувствовала, как сухая крепкая ладонь сжала ее пальцы. Почти в тот же миг Татьяна оказалась на берегу и лишь теперь смогла разглядеть того, кто помог ей выбраться на пляж. Парень был высокий, широкоплечий, поджарый, с накачанными руками и пресловутыми кубиками на животе. Вдобавок ко всему этому великолепию на Таню уставилось симпатичное лицо с ярко-голубыми, под стать летнему небу, глазами.

«Ален Делон нервно курит в сторонке, – подумала Танька. – Куда мне до такого красавца!».

– Ого, какую рыбку я поймал! – улыбнулся парень, показав красивые крупные зубы – Не каждому такая удача выпадает.

Незнакомец откровенно разглядывал ее тело – тощее и длинное, почти безгрудое туловище пловчихи в мокром и оттого откровенно- прозрачном купальнике, тонкие руки и длинные крепкие ноги. Танька уловила в его взгляде не одну сплошную похоть, как у папиков, а откровенное восхищение.

«Классный парень, жаль только, что все закончится буквально через минуту, – подумала Танька. – Сейчас мы обменяемся ничего не значащими фразами, и незнакомец навсегда исчезнет из моей жизни. Наверняка у этого красавчика есть девушка, которая крепко держит его своими ручками с длинными ногтями. Видимо, она просто отвлеклась на пару минут, пока этот самозваный спасатель вытаскивал меня из воды. Похоже, очень скоро она заявит на короля пляжа свои права».

– Спасибо, что помогли выбраться, – улыбнулась она и добавила из вежливости: – Меня зовут Таня.

– Сергей, – представился парень и спросил: – Ты играешь в волейбол?

– Нет, – вздохнула Таня, но зачем-то добавила: – Я вообще-то плаваю вольным стилем, но могу попробовать. Если, конечно, примут в игру.

– Быстро на площадку! Матч начинается! – скомандовал Сергей.

Он потащил ее вперед, и Таня побежала следом. Парень так и не выпустил ее руку из своей ладони. Танька махнула другой рукой подружкам, проводившим ее завистливыми взглядами, бросила им изрядно потрепанный венок и побежала вслед за новым знакомым. Зачем-то ей позарез понадобилась эта волейбольная площадка, она просто жить без нее не могла. В голове некстати всплыла бабушкина присказка: «Я за своим везде – как нитка за иголкой». Какая нитка, какая иголка? Матч закончится, солнце сядет, и они разойдутся – каждый в свою сторону.

Сергей играл лучше всех. Брал самые трудные мячи – и свои, и Танины. Он то высоко подпрыгивал и навешивая мяч над сеткой, то мощным ударом забивал его с дальнего края площадки. Взяв трудный пас, Сергей бросал взгляд на Таню, словно ожидая одобрения. Танька не подводила, каждый раз кричала «Класс!» «Супер»!», «Браво!» и все в таком же духе. Ей нравилось, что Сергей бьет по мячу сильно и точно, не ругается матом ни с досады, ни от восторга, а молча зарабатывает очки их команде. Мужики, игравшие на их стороне, тоже кричали: «Браво, Серый! Бей, Серый! Круто, Серый!».

Вскоре Таня заметила, что к площадке одна за другой подтягиваются королевы пляжа с глазами, густо подведенными тенями, и начинают откровенно и нагло гипнотизировать Сергея томными взглядами. Таня, в отличие от них, старалась не смотреть на звезду команды в упор, но про себя кое-что отметила. У Серого было молодое лицо, однако на голове пробивался короткий седеющий ёжик и на обнаженной мускулистой груди волосы были тоже какого-то сероватого оттенка и выделялись на загорелом теле. Сергей был левша, впрочем, правой он тоже бил по мячу весьма умело. Присмотревшись, Таня заметила у него на правом запястье глубокий шрам.

«Неудобно человека расспрашивать, – подумала она. – ведь только что познакомились. Я ничего о нем не знаю. Может, Сергей в службе безопасности работает или где-то еще в таком же роде? Спортивный, надежный, не слишком разговорчивый… На гуманитария явно не тянет, скорее на военного. Впрочем, какая разница? Все равно скоро расстанемся. Вон сколько в его сторону красоток смотрит! У каждой второй – глаза, ноги и талия, как у Вертинской или у Евгении Симоновой… Интересно все же, которая из этих болельщиц – его девушка? – продолжала размышлять Таня. – Вон та смуглая в алом слитном купальнике? Или эта блондинка в голубом бикини в горошек? Скоро все узнаю. Закончится игра, и тут же одна из них подбежит к Сереге, обнимет, поцелует – словом, всем даст понять, что это ее мужчина. Что ж, как поется в песне, победитель получает все. Ну и ладно, пойду дальше загорать с Верочкой и Ксюшей и слушать их надоевшие сплетни об общих знакомых. Сейчас, небось, обо мне сплетничают. Дескать, возомнила о себя бог знает кем, губу на красавчика раскатала! Мол, на таких парней надо еще в школе в очередь записываться.

Игра закончилась, и день стремительно покатился к вечеру. Подул свежий ветерок, вода в реке подернулась рябью, в леске на другом берегу перестали петь птицы. Игроки пожали друг другу руки, парни похлопали по плечу Сергея и пошли к женам, собиравшим после пикника мусор в пакеты и запихивавшим подстилки в рюкзаки.

Сергей не двигался. Он стоял посреди площадки и улыбался, однако ни одна девушка не предъявляла на него свои права. Таня словно оцепенела. Она понимала, что через несколько минут этот человек исчезнет навсегда.

– Пора идти, – наконец сказал Сергей, и Таня покорно кивнула.

– Ну, конечно, уже вечер, пора домой. Пока-пока! – сказала она, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно равнодушнее. Красавчик не должен догадаться, как ей сейчас скверно. С какой стати? Она забудет его через- неделю, а он ее – уже завтра.

– Спасибо за игру, Сергей! – сказала Таня нейтрально-светским тоном, как будто была не девчонкой из подмосковного села, а принцессой из британского королевского дома, – Все было круто… Суперский денек… Короче, я пошла…