Латвия, г. Вентспилс
14 декабря, утро

Сидели за столиком у окна с видом на парк, Айварс Рембергс пил местное пиво, а Денис Вербов – кофе, поглядывая на зимний бесснежный латышский пейзаж. Сообщения от агента в порту пришлось ждать больше часа, и Айварс первым предложил «взорвать фугас» – выпить «дрексель» – бутылочку пива, но Вербов вообще не употреблял алкоголь и от пива отказался.

Кафе «Vertikale V» располагалось на окраине парка, недалеко от Вентспилсского порта, и в этот утренний час практически пустовало. Заглядывали сюда только местные парковые рабочие да любители пеших прогулок, в большинстве своём преклонного возраста.

Собеседник Вербова служил в местной полиции, хотя и не носил мундир офицера. По-русски он говорил чисто, почти без акцента, рассуждал о политике и истории здраво, как человек с российским менталитетом, и Вербов очень хорошо понимал латыша, потому что и сам был близок к его мироощущению.

– Жизнь всё больше и больше заставляет меня ненавидеть людей, – флегматично вещал Рембергс, потягивая тёмное «Звайгзне». – В политику всё больше лезут шельмецы, авантюристы, лжецы и негодяи, что у вас, в России, что у нас, в Латвии. Соседи всё больше шумят по вечерам и ночам, не дают спокойно отдохнуть. Водители ошалели, по поводу и без повода нарушая ПДД. Террористы взрывают всех подряд. Переселенцы из Азии начинают устраивать охоту на женщин. И даже коты перестают играть с хозяевами и начинают кусаться, как собаки.

Вербов улыбнулся в ответ на последние слова собеседника, давно сотрудничавшего с разведкой России. Будучи стопроцентным прибалтом, Рембергс был нетороплив, обстоятелен и философски рассудителен, но при этом мог вспыхнуть как спичка и действовать энергично. Вербов относил его к типу людей, предпочитавших меланхолично наблюдать за штормом, в отличие от людей другого типа, любящих грезить, глядя на текущую воду ручья. Сам он относил себя к третьему типу характеров – тех, кто любил смотреть на зыбь огромных морских просторов.

– У вас живёт кот?

– Он-то живёт, – уныло вздохнул Рембергс. – А я вынужден его кормить и терпеть его острые когти.

Вербов хотел спросить – женат ли владелец кота, но полицейский остановил майора, подняв палец. Гарнитура его мобильного телефона была не видна, но и так было понятно, что он получил вызов.

– Минуту… понял. – Рембергс отставил почти опустевшую бутылку. – Начали разгрузку, пора.

Вербов достал бумажник, собираясь расплатиться; в Вентспилсе в ходу были местные деньги – венты, но можно было расплачиваться и латами, и евро.

– Я сам, – оттолкнул руку майора Рембергс.

Вербов вышел из кафе на тихую, не загруженную транспортом улочку Dienvidu mols, ведущую к побережью залива, открыл дверцу минивэна «Фольксваген» с затемнёнными стёклами. За рулём минивэна сидел полицейский капрал, но и он был сотрудником российской разведки и на появление Вербова, одетого в модную куртку из материала, обладающего голографической глубиной (при любом движении обладатель такой куртки буквально исчезал), не отреагировал.

Вышел Рембергс, поворочал головой, сел рядом с водителем.

– Pārvietots^[10].

«Фольксваген» отъехал от кафе, повернул по ближайшему переулочку направо, в парк.

Вербов распаковал коробку в салоне машины, вынул небольшой квадрокоптер немецкого изготовления, пульт управления.

Минивэн заехал на лужайку, зелёную даже в этот зимний день, но окружённую серыми шпалерами потерявших листву кустарников.

Вылезли, запустили дрон.

Вербов сел на раскладной стульчик, заботливо прихваченный полицейскими, удобнее пристроил на коленке ноут с экраном, по которому скользили, качаясь, серо-жёлтые, с редкими зелёными и коричневыми пятнами, пейзажи местности, снимаемой камерами аппарата.

Водитель минивэна исчез за кустами, намереваясь не подпускать к лужайке гуляющих по парку, если они появятся.

Надобность в этой операции назрела давно.

Из переговоров латышских военных чиновников агентуре ГРУ стало известно о секретной передаче военными США латышским властям дивизиона противоракет второго поколения Block 1B системы Aegis, что нарушало не только прежние официальные декларации о неразвёртывании таких систем в Европе вообще и в Прибалтике в частности, но и неофициальные договорённости министров двух стран. Поэтому Вербов и получил задание раздобыть документальные подтверждения доставки Aegis, чтобы чины высокого уровня могли уличить в «подлянке» заокеанских «партнёров».

Акт о передаче дивизиона ПРО он уже имел на руках, активировав старую «партизанскую» сеть, оставшуюся в Латвии ещё с советских времён. Теперь же собирался закончить задание посылом видеоматериалов о выгрузке ракет и их транспортировке к месту назначения, что послужило бы неопровержимым свидетельством подлых намерений американских «ястребов» и местных латышских властей.

На экране дрона появилась синяя полоса – западная часть залива перед портом, с одним-единственным причалом в виде буквы «Г», у которого стоял всего один корабль. Это и был американский ролкер – морской сухогруз «Don Cook», курсирующий по морям и океанам под флагом Маршалловых островов. По официальным документам, он привёз в Вентспилс автотехнику и стройматериалы. На самом деле в контейнерах на его борту, по данным разведки, находились ракеты класса Standard Missile-3 и комплексы ПРО Aegis.

Ролкер «Don Cook» был огромен, его длина достигала двухсот метров. Он едва уместился у причала, не рассчитанного на приём таких гигантов. Для разгрузки судов подобного класса требовались специальные рампы и определённая сноровка. Тем не менее его не завели в порт, чтобы о разгрузке не прознали журналисты и общественность, и всю зону причала окружили двойным кольцом охраны, соблюдая особую секретность миссии, способной всколыхнуть СМИ не только в Латвии, но и в Европе.

Вербов поднял дрон повыше, вывел его над кранами, снимающими с палубы корабля синие морские контейнеры. Затем снял процесс погрузки контейнеров на один из контейнеровозов. Как иногда бывает, – подглядывающим в замочную скважину приходит на помощь случай, – крановщик сделал ошибку, и один из контейнеров сел на платформу грузовоза криво, а затем и вовсе сполз на бок и застрял.

Вокруг засуетились рабочие в сине-жёлтых робах, пытаясь освободить угол контейнера, зацепили тросы, начали поднимать, он сорвался, ударился торцом о бетонные плиты причала и раскрылся. Изнутри посыпались на причал серебристые тубусы диаметром чуть больше полуметра и длиной в пять.

Вербов опустил беспилотник ещё ниже, прицельно снял маркировку на тубусах. Выдохнул:

– Ну и ну! Класс!

– Что такое? – подошёл Рембергс.

– Теперь точно не отвертятся! Эти идиоты не удосужились закамуфлировать груз, так и загрузили в спецконтейнерах с американскими блямбами! Осталось посмотреть, куда они повезут ракеты, и можно будет расслабиться.

На всякий случай он зашифровал запись, вытащил из ноута антенну спутниковой связи, передал всё отснятое на один из военных спутников, постоянно висящих над Балтикой.

Разгрузка-погрузка «стройматериалов» длилась два часа. Всего на машины были установлены двенадцать контейнеров, после чего колонна десятиосных автомобилей марки «Катерпиллер» устремилась от причала по улице Южный мол на восток, в обход порта и парка.

– Свернули на Крона йела. Куда они могут направляться? – поинтересовался Вербов, разминаясь: ноги затекли от долгого сидения на стульчике. – Неужели так и повезут автотранспортом?

– Крона йела переходит в Локку йела, та в улицу Валдемара. Оттуда можно ехать куда угодно. Но я думаю, что комплексы повезут на станцию Вентспилс Южный, а оттуда идёт только одна железнодорожная ветка – в Лиепаю.

– Дивизион будет развёрнут там?

Рембергс флегматично развёл руками.

– Одному американскому богу известно.

– Почему американскому? Латышскому тоже.

Из-за кустов вывернулся спешащий спутник Рембергса.

– По Диенвуду пеленгатор проехал.

– Пеленгатор? – удивился Вербов. – Этой техникой давно никто не пользуется. Или с войны от немцев осталась?

Рембергс на шутку не отреагировал.

– Поляки «техпомощь» представили для поиска русских диверсантов. На полном серьёзе.

– Но ведь сейчас можно и по мобиле связаться с кем угодно. Рацию вообще легко встроить в любой гаджет. – Вербов оттянул рукав куртки, показывая браслет часов. – Видите?

Рембергс мигнул.

– Рация?

– Смарт-фэшн, навороченный коммуникатор, в нём и рация, и процессор, и шокер.

– Вам, русским, хорошо, вас президент снабжает всем необходимым, а наш только ищет, кого бы укусить. Что будем делать?

– Пеленгатор! – фыркнул Вербов. – Очуметь можно! Сворачиваемся, друзья, не будем рисковать.

– А дрон?

– Дрон? – Вербов поколдовал над клавиатурой. – Придётся пожертвовать.

Квадрокоптер начал подниматься над местом событий, устремился в сторону моря. В сотне метров от берега он спикировал вниз, врезался в воду и взорвался уже под водой. Экран блока управления аппаратом стал серым.

Где-то недалеко послышался приближающийся вой патрульного автомобиля.

Мужчины обменялись взглядами.

– Похоже, нас вычислили, – флегматично заметил Рембергс.

– Можно уйти по Медун йела севернее, а там вдоль берега на Енкуру и на юг, – предложил второй полицейский.

– Попробуем, – кивнул Рембергс, подталкивая Вербова к машине. – Садитесь.

Минивэн вырулил с поляны на пешеходную дорожку, свернул направо, пересекая парк.

Завывание полицейской сирены отдалилось, но потом снова начало приближаться.

– К берегу! – приказал Вербов. – Переходим на вариант «Б»! Сможете увлечь коллег за собой?

– Попробуем.

– Почему они появились здесь? Ждали?

– Может, кто-то заметил беспилотник.

– Ладно, разбирайтесь. Надеюсь, вас не заподозрят в раскрытии гостайны.

– А вы как?

– Я найду способ скрыться, вам сообщат.

Делиться с латышами подробностями варианта «Б» Вербов не стал. Их могли задержать и допросить с пристрастием, а незнание обстоятельств отхода русского шпиона позволяло им честно отвечать на любые вопросы с помощью фонем «не знаем» и «не видели».

«Фольксваген» выскочил на улочку Крона, идущую к берегу в обход небольшого пруда, свернул на улицу Пиеминас.

– Тормози!

Капрал послушно остановил машину у тротуара набережной, ограждённой резной чугунной решёткой.

Вербов закинул за спину рюкзак-сумку, в которую уложил ноут и пульт управления дроном, рванул дверцу салона.

– Гони!

Автомобиль сорвался с места, резво помчался в сторону порта, вписываясь в линейку неспешно едущих машин.

Вербов огляделся, перемахнул через ограду, присел под бетонную стеночку спуска к морю, переждал проезд преследователей.

Мелькнул бело-синий полицейский «Форд» с включёнными мигалкой и сиреной.

Вербов вытащил из браслета усик антенны, поднёс коммуникатор ко рту, проговорил торопливо:

– Контроль-один, я Тень, переход на «двойку», время выхода в точку эвакуации – час, время ожидания – ещё час. Отбой контакту!

На корпусе часов мигнул синий огонёк: сигнал ушёл на военный спутник.

Вербов поднялся и зашагал к ближайшему причалу для местных катерков, обслуживающих пассажирское сообщение западного района береговой зоны Вентспилса. Смешался с небольшой толпой жителей города, ожидавших прибытия катера. Вариант «Б» был продуман с максимальной тщательностью, оставалось только методично следовать рекомендациям, не вызывая подозрений у окружающих.

Сквозь расходящиеся облака выглянуло низкое зимнее солнышко.

– Лабс лайкс^[11], – сказал Вербов одобрительно, улыбнувшись пожилой паре.