Они вежливо ответили (он не понял, что именно), но разговор прервался, потому что подошёл катер, и все стали по трапу подниматься на борт. Взошёл и Вербов, поглядывая на набережную, по которой промчались ещё два полицейских автомобиля. Подумалось: хоть бы парни отговорились!..

Через полчаса он сошёл на берег ближе к устью Венты, нашёл в конце дебаркадера маленький катерок с цифрами «018» на борту, взобрался на палубу, и катерок устремился в море. Подождав прохода парома «Травемюнде», он благополучно выбрался на рейд Балтийского моря, встретив ещё два кораблика, и остановился в десяти километрах от берега.

Рулевой, мрачного вида бородач неопределённого возраста и непонятной национальности, молча вытащил из кубрика на корме катера резиновый мешок, передал пассажиру.

– Спасибо, – поблагодарил Вербов, начиная переодеваться.

Вскоре он в костюме аквалангиста нырнул в воду, держа в руке мешок с упакованными в него личными вещами, туфлями, одеждой и аппаратурой. Часы снимать не стал, они были водонепроницаемы и выдерживали погружение на тридцатиметровую глубину.

Ещё через полчаса его подобрала подводная лодка проекта 865 «Пиранья-М», специализирующаяся на высадке десанта и тайных береговых операциях.

Порог квартиры он переступил вечером того же дня, спустя одиннадцать часов после спешного бегства из Вентспилса.

«Пиранья» всплыла два часа спустя в российской части акватории Балтийского моря, высадила пассажира на эсминец «Дерзкий», вертолёт эсминца доставил его в Калининград, а оттуда он вылетел в Москву, как обычный турист, которому необходимо было попасть в столицу.

Ещё на эсминце стало известно, что помощникам майора латышским полицейским удалось доказать свою лояльность спецслужбам Латвии, прикрывающим тайную доставку в страну американских ракет, и Вербов вздохнул с облегчением. Парни рисковали серьёзно и могли получить реальные сроки вплоть до пожизненного заключения «за пособничество русским шпионам». Однако обошлось.

Жил Вербов в Подмосковье, в Павшине, районе, удобно устроившемся между Московской кольцевой автодорогой и Красногорском. Квартиру он себе не выбирал, она была служебная, расположенная всего в одиннадцати километрах от базы ГРУ «Синяево», но за год службы она стала почти родной, и возвращался майор из частых командировок в свой «скворечник» – двухкомнатная минималка венчала шестнадцатиэтажку – с удовольствием.

Женился он, ещё будучи курсантом Мурманской мореходки, в девятнадцать лет, но неудачно. Жене хотелось блистать в обществе, так как она причисляла себя к «богеме», участвуя в городских конкурсах красоты (где Вербов с ней и познакомился), а он не мог предложить ей ничего, кроме общежития на берегу Кольского залива и судьбы жены моряка. Разошлись спустя два года, уже после того, как Вербова заметили в морском спецназе благодаря его успехам в единоборствах и он возглавил спецгруппу бригады морских диверсантов. Не помогли ни увещевания свекрови, матери Дениса, ни успехи самого Вербова, ни даже его умение готовить, что передалось ему от деда и отца, знающих толк в приготовлении любых мясных и прочих блюд.

В двадцать четыре он поступил в Академию Генштаба МО России, в двадцать пять отличился в спецоперациях в Сирии и Турции, в двадцать семь окончил разведшколу и через год получил звание майора, после чего его и перевели в ГРУ, предоставив квартиру в Павшине.

Вернувшись из Латвии, Вербов собрался было пригласить на следующий день друзей, преимущественно сослуживцев, и приготовить им настоящий лагман, однако судьбе было угодно распорядиться иначе, и встречу пришлось отменить.

В половине двенадцатого, когда уставший Вербов устраивался спать, позвонил начальник оперативного управления ГРУ полковник Зотов.

– Извини, майор, что поздно. Знаю, что после завершения турпохода тебе полагается отпуск, но дело важное, ты нам нужен.

– Неужели опять в Сирию пошлёте? – пошутил Вербов. – Или на Украину?

– В Сирию? – удивился Зотов. – А-а… нет, прокатишься по России. У тебя какие планы на завтра?

– Да так, ничего особенного, хотел устроить мужские посиделки, а послезавтра махнуть к родителям.

– Отлично, слетаешь, ты же мурманский? Но не послезавтра, а завтра, вылет в обед. Инструкции получишь утром.

– В Мурманск? – уточнил сбитый с толку Вербов.

– Именно, повидаешь своих, а к вечеру тебя встретят в Североморске.

– Где? – удивился Вербов.

– На базе подлодок. Жду утром пораньше, всё объясню.

– Но я же не… – начал Вербов, вслушиваясь в раздавшиеся звоночки отбоя, закончил машинально: – Составил отчёт.

Зотов не зря руководил оперативниками ГРУ, долго объяснять подчинённым свою позицию он не любил и медлительных сотрудников в своём подразделении не держал.

Новость была из разряда нежданчиков, но уснул Вербов быстро, отложив все возникшие вопросы на завтра. Нервы у него были крепкие.

В девять часов утра он вошёл в кабинет Зотова на втором этаже здания министерства на Знаменке и застал там кроме начальника управления моложавого мужчину с седыми висками, одетого в простой серый костюм и пуловер, и красивую девушку с внимательными зеленоватыми глазами и алыми (без всякой помады) губами.

– Знакомьтесь, – сказал сухощавый, костистый, скуластый Зотов.

Гости встали из-за стола.

– Майор Вербов Денис Геннадиевич, рэкс, барс, чемпион ВМФ по унвабу^[12].

Вербов коротко поклонился, выдерживая двойной изучающий взгляд.

– Полковник Щёголев Вениамин Родионович, военная контрразведка.

Мужчина с седыми висками подал руку.

Вербов пожал. Рукопожатие оказалось сильным, пришлось напрячь мышцы.

– Вершинина Инга Максимовна, майор ФСБ, отдел спецопераций.

Зеленоглазая улыбнулась, ноздри её красивого носа затрепетали: она уловила запах одеколона Вербова, предпочитавшего пользоваться новым «Эльхомме идеал» с «радикально мужским ароматом».

– Вкусно пахнете, майор. – Девушка подала руку.

Вербов осторожно сжал её пальцы, хотя рука у сотрудницы ФСБ была сухая и твёрдая, как у спортсменки.

– Присаживайтесь, – сказал Зотов.

Расселись вокруг стола. Щёголев и Вершинина по одну сторону, Вербов напротив.

– Прошу вас, Вениамин Родионович.

Контрразведчик повернулся к Вербову.

– Наслышан о ваших подвигах, майор. Поздравляю с благополучным возвращением из дружественной Латвии.

– Пустое, – с наигранным простодушием ответил Вербов.

– Вы случайно когда-нибудь не интересовались Антарктидой?

Вопрос застал Вербова врасплох, но он не позволил себе изменить выражение лица.

– В тех краях я не бывал.

– Не хотите познакомиться?

Вербов перехватил весёлый взгляд Зотова, помолчал.

– Вы предлагаете мне экскурсию в Антарктиду?

– Совершенно верно. Требуется командир спецгруппы для десанта в недра озёр Антарктиды на глубоководном аппарате «Краб». Доводилось плавать на батискафах?

– Два спуска на «Бестере».

– «Краб» побольше и посовременней, это вообще-то мини-подлодка специального назначения. Экипаж три человека, в группе пятеро, всего восемь. Майор Вершинина будет вашим заместителем. Она прошла спецподготовку.

Вербов внимательней присмотрелся к девушке, и ему понравилось, как она держится – без фальши, без ноток снисходительности и женских ужимок, демонстрируя характер уверенного в себе человека.

– Цель заброски?

Щёголев посмотрел на Зотова.

– В общих чертах – нырнуть под воду в море Росса, – сказал начальник управления, – найти подводный тоннель и по нему добраться до озера Восток. С деталями ознакомишься во время перебазирования в Североморск, точнее, в Видяево, где группу ждёт большая лодка, которая доставит «Краба» и всю группу к Антарктиде.

Вербов попытался прочитать во взгляде Зотова признаки шутки, но увидел только озабоченность и вопрос. На розыгрыш его предложение не походило. И хотя задание только выглядело простым и лёгким, на самом деле оно было не только неожиданным, оно было феноменальным по замыслу, и у Вербова ёкнуло сердце, когда он представил, что ему придётся пересечь половину земного шара и нырнуть подо льды южного материка.

– Понял. Дополнительные вводные будут?

Зотов и контрразведчик переглянулись.

– Мне бы хотелось провести небольшой инструктаж.

– Майор в вашем распоряжении, Вениамин Родионович. Можете расположиться в соседнем блоке.

Щёголев встал. За ним поднялись остальные.

– Разрешите вопрос, товарищ полковник? – проговорил Вербов, задержавшись. Щёголев поманил Вершинину за собой.

– Выйдем.

Они скрылись за дверью.

– Слушаю, – сказал Зотов.

– Я действительно смогу в Мурманске встретиться с родителями?

– У тебя будет часа три перед отправкой в Видяево.

– Благодарю.

– Не за что. – Зотов вышел из-за стола, подошёл вплотную. – Учти, майор, миссия архиважная! Я видел на твоей физиономии готовность задать вопрос: почему тебя назначили командиром группы, когда это прерогатива ВМФ? Так?

– Ну-у…

– Так. Сошлись многие обстоятельства, а главное, тебя рекомендовал сам директор Управления. Придётся выдержать не только сложнейшие испытания под водой и льдами, но, возможно, столкнуться с американцами, жаждущими завладеть богатствами погребённой под ледяным щитом Антарктиды древней цивилизации. Твоя главная задача – опередить и выжить! И вернуться!

– Я вернусь, – пообещал Вербов сдержанно. – Мы вернёмся.

– Ты бывший морпех, подводник, подготовлен дай бог каждому, справишься, – уже обыденным тоном закончил Зотов. – Как тебе твой зам?

Вербов вспомнил рукопожатие Вершининой.

– Женщина в море…

– Не кривись, – усмехнулся полковник. – Она тоже профессионал своего дела и спуску никому не даст. После инструктажа зайди к менялам, выбери джентльменский набор. К самолёту тебе всё подвезут, в том числе всю информатуру.

Вербов кивнул. Менялами на жаргоне сотрудников ГРУ называли снабженцев, джентльменским набором – необходимую для выполнения задания экипировку.

– Разрешите идти?

– Иди, майор, желаю удачи.

Вербов чётко повернулся и открыл дверь.

Средиземное море напротив устья Нила, южнее о. Крит
14 декабря, полдень

Цистерны «Приза» начали наполняться водой, и он медленно погрузился в море, членистоногий, ярко-красный, как вареный рак. В рубке стало темно. Иллюминаторов она не имела, изображение на экраны рубки передавалось с шести видеокамер, поэтому казалось, что экипаж сидит в прозрачном пузыре, окружённый со всех сторон водной толщей.

Включились прожектора аппарата, воду пронзили столбы света, превращая зеленоватое пространство вокруг в таинственную бездну.

Надобность в погружении глубоководного спасателя, которым и являлся «Приз» (батиплав проекта 1855), была неоспоримой: его экипажу предстояло опуститься на глубину больше километра и спасти команду батискафа, принадлежащего частной компании, которая давно занималась поисками мифической Атлантиды. По утверждениям учёных, именно в этом районе Средиземного моря, в шестидесяти километрах от египетского побережья, в глубокой котловине и лежал легендарный материк, затонувший десятки тысяч лет назад.

Погружению батискафа «Searob» на дно впадины предшествовали годы исследований Атлантики и крупных морей с помощью систем спутникового мониторинга, десятки дискуссий и полугодовые испытания аппарата, способного опускаться на глубину до полутора тысяч метров и брать образцы горных пород.