Внезапно из беспросветной темноты леса слышится оглушительный треск, и Мэттью порывисто оборачивается, прикрывая меня и Хэйдана спиной. Он раскидывает руки. Я резко подаюсь вперед, пытаясь вглядеться в темноту, но он не пускает меня.

– Что это было? – его голос четкий, твердый. Парень нагибается, мы с Хэрри ближе становимся друг к другу, столкнувшись спинами. – Вы что-нибудь видите?

– Нет.

– Знаете, я думаю, нам пора возвращаться.

Крепко стискиваю зубы. В эту самую секунду перспектива встретиться с тетушками, приехавшими сюда отдать должное дьяволу, меня совсем не прельщает. Непроизвольно я начинаю мечтать о том, как Норин и Мэри-Линетт сидят дома, пьют чай из какого-нибудь сушеного подорожника и ждут меня, нетерпеливо поглядывая на часы. Едва об этом подумав, замечаю силуэт между черными спутавшимися ветками.

Сердце валится камнем вниз – я это слышу. Мне так страшно, как никогда в жизни не было! И я невольно цепляюсь за руку Мэтта с дикой силой.

– Мэтт, – шепчу я не своим голосом, глядя на тень, плавающую меж деревьев.

– Что такое?

– Мэтт, – вновь повторяю я. Язык меня не слушается, ноги ватные. Я приближаюсь к парню. – За деревьями кто-то есть. Мэтт, за деревьями… там кто-то стоит.

Парень застывает. Хэйдан прилипает ко мне, и я чувствую, как дыбом поднимаются волоски на его шее. Мы буквально сплелись друг с другом, словно если мы втроем мирно замрем, нас примут за уродливое говорящее дерево.

– Кто здесь? – решительно спрашивает Мэтт. – Эй!

Тень не двигается. Мы тоже. Мне хочется верить, что я сошла с ума, мне показалось! Но потом я замечаю, что парни глядят в ту же сторону. И сомнений не остается: мы в лесу не одни. Мэтт осторожно нагибается, пытаясь найти какую-нибудь ветку, а потом выпрямляется и шепчет:

– Пойдемте. Медленно.

– Но…

– Ари, – рычит он, подталкивая меня руками, – живо.

Хэрри берет меня за руку, тянет за собой. А Мэтт ждет, пока мы отойдем хотя бы на пару шагов. Я успеваю только вытянуть ногу, как вдруг происходит нечто невообразимое. По лесу проносится оглушающий волчий вой. Такой, что кровь стынет в жилах, а в глазах темнеет от ужаса! И через пару мгновений из сплетенных толстых ветвей выпрыгивает огромное иссиня-черное животное, которое в кромешной темноте похоже на гигантское чудовище из кошмаров. Я в панике застываю.

– Мэтт!

Парень бросается вперед, из-под ног взлетают сухие листья, животное подается вперед, издает клокочущий рык и, скрипя когтями о засохшую землю, срывается с места.

– Живо! – орет не своим голосом Хэйдан и дергает меня на себя. – Давай же!

Мы несемся сквозь темноту, абсолютно не понимая, что происходит. Мне даже кажется, что бегу не я и сердце по ребрам тарабанит не мое. Смотрю назад, вижу, как усердно работает руками Мэтт, и подавляю застрявшие в горле всхлипы.

Животное разрывает пугающую тишину еще более пугающим рычанием! И голова в ту же секунду наполняется ядовитым ужасом, спутывающим мысли. Ноги ноют. Ребра так горят, что я чувствую жар, прорывающийся сквозь куртку, и мне хочется кричать изо всех сил, но я понимаю, что в этом нет смысла. Нужно просто бежать. Бежать! Бежать!

– Ари! – кричит Хэйдан – он упал, врезавшись в землю, и застыл, откинув назад голову.

Черт! Я кидаюсь к нему.

– Нет, Хэрри, нет, вставай, вставай! – я тащу Хэйдана за плечи. – Вставай!

Он, покачиваясь, поднимается на ноги, опираясь на меня. Я собираюсь бежать дальше, но тут замечаю, что на нас летит гигантское черное пятно.

Я уверена, это последний момент в моей жизни. Темнота, ужас. Неужели это все, что я почувствую, прежде чем умру? Глупо. Но…

Неожиданно перед нами возникает Мэтт. Он лихо размахивает палкой, кричит, и чудовище натыкается на толстенную ветку, та ломается с глухим треском, врезавшись в уродливую морду. Я распахиваю глаза. Мэтт, тяжело дыша, глядит на нас.

– Быстрее, – шепчет он, откашливается и повторяет уже громче: – Быстрее!

Мы срываемся с места. Вот уже видны красные габаритные огни машины. Дьявол, я должна добраться, я должна это сделать! Резче работаю руками. Давай! Давай!

Парни несутся рядом, топот от наших кроссовок эхом разносится по лесу, отражаясь от слившихся с ночью стволов деревьев. Мы бежим и смотрим на старый, разваливающийся пикап Хэрри как на райские врата.

– Хэйдан, ключи! Доставай ключи!

Рычание за спиной становится таким оглушающим, и я жду, что толстенные лапы зверя вот-вот окажутся на моих плечах! Хэрри вытаскивает из кармана связку ключей. Он врезается в крыло машины, как торнадо, распахивает дверь, усаживается за руль, а мы с Мэттом стремительно обегаем пикап. Осталось совсем чуть-чуть! Совсем! На повороте я поскальзываюсь, но быстро поднимаюсь. Открываю дверцу, запрыгиваю в салон, оборачиваюсь и вижу два красных глаза прямо за спиной Мэттью.

– Мэтт! Мэтт! – я хватаю парня за толстовку и дергаю на себя. Хэрри газует, машина срывается с места, и мы захлопываем дверь уже на ходу, оставляя позади воющее и цепляющееся когтями за асфальт чудовище.

Проклятье!

Я сижу рядом с потным, задыхающимся Хэрри. Онемевшими пальцами продолжаю сжимать кофту Мэтта. Парень заваливается на меня. Какое-то время мы молчим и дышим так громко, что заглушаем рычание двигателя, но затем молчание прерывает мой смех, я откидываю назад голову, чувствую, как вздрагивает Хэйдан, и в истошном приступе паники, который случается лишь у сумасшедших, начинаю хохотать, как будто только что посмотрела самую смешную комедию в мире.

Уже через несколько секунд мой смех подхватывают и парни. Мэтт наконец-то садится ровно, закрывает ладонями лицо и кричит:

– Вот же дерьмо!

– Дерьмо было бы, если бы мы там остались! – вяло улыбаясь, сообщает Хэрри, и на моем лице застывает задумчивое выражение: черт, умереть в лесу, потому что мы гнались за моими тетушками, которые вроде бы как практикуют вуду-магию, – паршивая ситуация.

– Что это было? – спрашивает Хэйдан. – Койот?

– Снежный человек.

– Я серьезно.

– А как ты думаешь? – Меня до сих пор трясет. – Волк, наверно. Большой волк.

– Уж точно не твои родственники, – рассуждает Мэтт и откидывается на сиденье, не в силах больше ровно держать спину. – Поверить не могу.

– Я тоже! – поддакивает Хэрри. – Ты его так откинул, будто в бейсбол играешь.

– Я спасал твою жизнь, если что.

– Я заметил.

– Невероятно, – комментирую я и смотрю на парней. Мэтт лежит с закрытыми глазами, а пальцы Хэйдана до сих пор дрожат. – Больше никаких походов по ночному лесу Астерии.

– По крайней мере без оружия.

– По крайней мере больше никаких походов, – уточняет Мэтт, искоса глядя на брата.

– Но мы ведь ничего не узнали! – Хэрри хмурится, а я облегченно выдыхаю. Главное, мы живы. А со своими тетушками я утром разберусь… Разве что-то может быть страшнее зверя, поджидавшего нас в кромешной темноте?

Я отворачиваюсь и крепко прикусываю губу. Одна деталь не дает мне покоя: тень, которую я видела, принадлежала явно не животному. Эта тень принадлежала человеку.

Глава 7
Новые впечатления

Мы подъезжаем к моему дому в третьем часу ночи, пикап с рычанием останавливается.

– Эй, Ари, – Мэтт кивает в сторону коттеджа и выпрямляется, – машина твоих тетушек.

Да, серебристый «Фольксваген» стоит во дворе. Мне становится не по себе, а живот скручивает судорогой.

– Черт, они дома.

– Как они добрались быстрее нас? – не понимает Хэрри.

– Может, они не прогуливались ни по какому лесу. Как считаешь?

Мэтт открывает дверь, пропускает меня, и я выпрыгиваю из машины. Окна дома освещены. Тети не спят. Почему-то я не удивлена.

– Что ж, я надеялась, мы поговорим утром. Видимо, придется сейчас.

– Тем лучше, Ари, – говорит Мэтт. – Сама подумай, к чему тянуть? Разберись со всем прямо сейчас и забудь об этом.

– Наверное, ты прав.

– Я прав.

– Какой самодовольный.

– Иди! – Мэтт взъерошивает мне волосы, и я, защищаясь, отталкиваю его, мы улыбаемся, и на душе становится немного легче. Возможно, ничего страшного в моем разговоре с тетушками нет. Я хотела узнать правду? Вот и узнаю. – Завтра увидимся на твоем любимом предмете.

– Договорились. Пока, Хэрри! – Я подбегаю к водительскому окну и едва не сталкиваюсь с Хэйданом лбами: – Спасибо тебе.

– Обращайся! – парень довольно улыбается. – Это ведь не последняя наша вылазка?

Хитро прищуриваюсь и, приблизившись к Хэрри почти вплотную, шепчу:

– Возможно, только не говори Мэтту, а то его хватит приступ.

– Заметано!

Мы прощаемся, я слежу за тем, как старый пикап, кряхтя, трогается с места. Что ж, пути назад нет. Я смотрю на коттедж и киваю сама себе:

– Отлично. Я справлюсь.

Сказать проще, чем сделать. Но внезапно я понимаю, что именно мои тети виноваты в том, что со мной творится. Я сидела бы дома, если бы они не вели себя так странно, и нашим с ребятами жизням ничего не угрожало, если бы Норин и Мэри-Линетт не секретничали.

Открываю дверь, захожу в дом. Кого я пытаюсь обмануть? От меня всегда были одни проблемы. Мама видела во мне гигантскую гормональную бомбу, которая не заботится о себе, о своем будущем и о том, что важно для сорокалетних старперов, но по необъяснимым причинам абсолютно безразлично мне. Я с ней ссорилась. Она проводила беседы, словно я ее очередной трудный подросток, балансирующий на грани срыва. И мы не слышали друг друга, как ни старались. Я не слышала. И не хотела.

Возможно, теперь я понимаю, что должна была вести себя иначе с мамой, а не с кем-то другим. Мамы больше нет. Значит, и исправляться мне больше незачем.

– Что? Это? Значит? – железным тоном восклицает тетя Норин и оказывается прямо у меня под носом. Я даже не заметила, как она пришла! Моргнула – и вот она стоит на высоченных каблуках передо мной, сердито хмуря черные брови.

Так. Стоп. На высоченных каблуках?

Я растерянно смотрю на тетю и встряхиваю волосами. На ней белая блузка и черная юбка-карандаш. Волосы уложены. Губы подведены темно-бордовой помадой.

Наверное, монстр все-таки догнал меня и я мертва! В реальности эта женщина носит свитеры под горло – даже при невыносимой жаре – и широкие брюки!

– Где ты была? – кричит Норин. – Черт возьми, где тебя носило, Ари?

– Норин, прекрати, – проситт Мэри-Линетт и выходит из кухни. На ней тоже белая блузка, вот только вместо юбки черные узкие штаны с завышенной талией.

– Не прекращу.

– Главное, она здесь.

– Да, я здесь, – соглашаюсь я и перевожу взгляд на тетю Норин: – А вот куда пропали вы?

– При чем тут мы? Ари, где тебя носило? Ты видела, который час?

– Я просто…

– Что? Мы места себе не находили! – Норин недовольно машет руками, распускает иссиня-черные волосы, и они каскадом падают на ее худые плечи. Я никогда не видела ее с распущенными волосами. Норин очень красивая. Она расхаживает в новых туфлях по комнате, покачивая головой. А я окончательно запутываюсь. Что происходит? – Безумие, невероятно.

– Где ты была, Ари? – снисходительным тоном спрашивает Мэри. – Мы переживали.

– Я хотела… – Так, довольно странно будет взять и признаться.

– Что хотела?

– Хотела прогуляться, – осторожно начинаю я. – Почему вы уехали?

– А мы не можем уехать?

Хороший вопрос. Но меня так просто не поймаешь. Я усмехаюсь:

– Можете. Но почему посреди ночи?

– Потому что бары не работают по утрам, дорогая моя Ари. – Мэри-Линетт сплетает на груди руки и дергает уголками губ, будто спрашивая: ну и что теперь ты скажешь?

Я хмурюсь:

– Бары?

– Да, бары.

– Но…