Мой ревнивый муж (страница 8)
– Подделка! – упрямо взревел он.
Но кому это нужно? А даже если бы кто-то стал это делать, ну подделал бы одно письмо, два, в крайнем случае пять. Зачем напрягаться на двадцать семь листков? Это нелогично.
Максим положил письма на стол, сел и стал читать их одно за другим.
«Я так хочу тебя, мой любимый! Хочу прижаться к тебе всем телом, шептать тебе на ухо, как ты мне дорог, как нужен…»
Дальше больше.
В письмах описывались весьма откровенные сексуальные фантазии. Как Полина хочет, чтобы Великан ее взял, что наденет для их тайного свидания, с каким удовольствием сбежит к нему от надсмотрщика.
Максим давился этими письмами. Читал и задыхался.
Все можно подделать: почерк, стиль… Но не словарный запас! Для этого как минимум нужно было забраться Полине в голову. Все это были ее слова. Сколько раз она ему говорила подобное, используя практически те же фразы. Разве что никогда не называла его Великаном.
В письмах упоминались события, даже времена года. Из чего он сделал вывод, что писались они многие месяцы.
Получается, его любимая верная девочка скакала на каком-то переростке чуть ли не все время, пока была за ним замужем?
Максим просидел на кухне много часов, изучая письма. На работу не пошел. Вообще никуда не пошел, поглощенный адским пламенем ревности, разрываемый болью предательства.
Двадцать семь ножевых ударов в спину.
После такого его чувство к Полине не подлежало восстановлению.
Она такая же гулящая тварь, как и его мать…
Один в один!
Как он умудрился жениться на копии той, кого всю жизнь ненавидел?
Время неумолимо шло. Перевалило за полдень.
Вскоре позвонила Полина.
Он взял трубку на автомате.
– Макс, мне сказали, уже можно собираться домой. Ты заберешь меня? – спросила жена.
Максим завис на этой ее просьбе. Забрать ее домой? После всего?
Впрочем, он хотел, чтобы она приехала. Хотя бы для того, чтобы посмотреть ей в глаза и спросить, что такого хренового он ей сделал, раз она так с ним поступила.
Пусть она постарается ему хоть как-то объяснить наличие в доме писем чужому мужику.
– Я вызову тебе такси. Жду дома, Поля.
Он положил телефон на стол и пошел искать для жены чемоданы. Они ей явно пригодятся, когда он выставит ее из дома с позором.
Глава 10. Ее письма
Полина собиралась домой и нервничала, сама не понимая почему.
Макс вызовет ей такси? Такого сроду не бывало, он всегда предпочитал забирать ее сам. Ведь мало ли какой попадется водитель.
Занят на работе? Может быть…
Или наконец пробует меняться? Больше ей доверять? Выбрал времечко, ничего не скажешь. Из больницы мог бы и сам забрать.
Но, наверное, так и лучше, по пути домой она придумает, что ему сказать. Собственно, она над этим думала целый день, даже разработала примерный план разговора.
Первое – пусть муж наконец прекратит сомневаться в ее верности.
Второе – она свободная и может ходить куда вздумается. Если ей вдруг захочется посидеть в кафе и немного поболтать с подружкой за чашкой кофе, она имеет полное право это сделать.
Третье – камерам в доме не место. По периметру двора – пожалуйста, для безопасности этого более чем достаточно, но не дома.
Четвертое – ночные подработки Максима. Ей они ужасно не нравились, да и он был бы в разы спокойнее, проводя вечера с ней, а не накручивая себя мыслями о том, что она могла делать в его отсутствие. Пусть лучше Полина устроится куда-нибудь на удаленку, вот тебе и дополнительные деньги на ребенка. Пока лежала в больнице, она уже нашла парочку приемлемых вариантов.
Интересно, он хоть на что-то из этого согласится? Она будет настаивать! И в этот раз она не позволит ему затуманить себе мозги сексом.
Ее до сих пор подъедала мысль о том, что должно было происходить в голове Макса, раз он поинтересовался, кто отец ее ребенка. Ведь он знает, что она ни за что не стала бы изменять!
Но, с другой стороны, он ведь не внезапно стал ревнивцем, верно? Он таким был изначально, хоть в последнее время ситуация значительно ухудшилась.
Да, возможно, она не очень мудро выбрала себе спутника жизни.
Да, периодами он мог быть по-настоящему невыносимым.
Но он любит ее! Это бесспорно.
До него в жизни Полины любви было чуть…
Не мужской, а вообще какой бы то ни было.
Своего отца Полина не знала совсем. Так сложилось, что ее мама поехала в столицу учиться. Закончила университет, да так там и осталась, устроилась на работу. Забеременела, родила без мужа. Но с маленьким ребенком как выживать в большом городе? Как работать? Вот она и приехала с новорожденной Полиной обратно домой. Оставила ее у бабушки и уехала на заработки, пообещав, что будет высылать деньги, а когда дочка немного подрастет, она непременно ее заберет.
Только вот мама Полину так и не забрала.
Каждый раз, когда она приезжала и Полина спрашивала, когда же мама возьмет ее с собой, у родительницы находились причины, чтобы этого не делать.
– Ты болезненная, в садик ходишь через раз, мне что, все время брать на работе больничные? Меня так уволят, – сокрушалась мама.
На самом деле Полина болела нечасто и исправно ходила в садик.
– Ты только пошла в школу, вот чуть окрепнешь, и… – К тому моменту мама уже даже не договаривала фразу про то, что когда-то ее заберет.
Полина окрепла, подросла, стала полностью самостоятельной. Но даже тогда у мамы нашлись оправдания, чтобы не забирать дочку:
– Зачем же тебе менять школу, здесь у тебя друзья, все знакомое…
Она твердила свои отговорки до тех пор, пока Полина наконец не прекратила спрашивать.
Все школьные годы она прожила с чувством, что не нужна маме. В старших классах узнала, что у родительницы новая семья, и окончательно поняла, что для нее там места нет.
А бабушка…
С бабушкой у нее были хорошие отношения. Максимально хорошие, какие только могли быть с чопорным, высокомерным завучем средней школы, которая не выходила из образа даже дома.
Бабушка ее кормила, одевала, зорко следила, чтобы Полина не вляпалась в неприятности. Ругала, потому что у внучки в попе шило. На этом, собственно, все. Никаких тебе обнимашек и прочих вольностей.
Временами Полине казалось, что она для бабушки – такая же обуза, как и для мамы. Хоть ей это никогда не говорили вслух.
Все изменилось, когда в жизни Полины появился Макс.
Она наконец почувствовала, что нужна, что важна. Любима! По-настоящему…
Первое романтическое чувство захлестнуло ее с головой, изменило отношение к жизни. Полина жила от свидания к свиданию. А потом, когда они с Максом поженились, она и вовсе дышала только мужем. Он подарил ей колоссальное количество любви.
Ей очень хотелось настоящую семью, детей. Чувства, что она важна, что ею не пренебрегают.
Именно поэтому Полина терпела все задвиги своего ревнивца. И именно поэтому она всеми силами постарается наладить отношения с мужем.
Сев в такси, Полина в очередной раз за сегодня достала телефон, открыла мессенджер, впилась взглядом в строчки, написанные мужем ранним утром.
Ей было безумно приятно получить от него извинения. Значит, осознал, что перешел границу. Значит, больше так не сделает. Но особенно ей было приятно его признание в чувствах. Макс был не слишком щедр на признания, оттого каждое из них было для нее ценным.
Когда машина подъехала к дому, Полина поторопилась выйти.
Скрипнула калиткой, прошла во двор.
Желудок заурчал от голода – надо бы поесть. Может, Макс купил к ее приезду чего-нибудь вкусненького. Или же она сама приготовит.
– Макс? – она позвала его, войдя в прихожую.
Прошла в гостиную и замерла на пороге, заметив дикий беспорядок, что там творился. Казалось, вещи валялись повсюду.
Муж сидел на стуле посредине комнаты и буравил ее молчаливым взглядом.
Полина подошла к нему и ужаснулась.
Глаза Макса были красные от полопавшихся капилляров, лицо бледное, небритое.
– Что происходит? – спросила она взволнованно.
– Это я тебя спрашиваю, что, мать твою, происходит? – гаркнул он хриплым голосом.
Полина опешила от резких слов мужа.
И тут приметила, что он держит в руках какие-то тетрадные листы.
– А ну, пойдем, – взревел Макс.
Схватил Полину под локоть и увел на кухню.
Когда она увидала, что там творится, ей стало не по себе. Все шкафы открыты, кастрюли стояли на полу, часть тарелок побита. Даже банки с крупами – и те раскрыты, а часть содержимого рассыпана.
– Что ты здесь искал? – спросила она ошарашенным голосом.
– Садись!
Он надавил ей на плечо, заставляя опуститься на стул.
Полина села в полнейшем обалдении. Вздрогнула, когда он кинул перед ней на стол ту кипу листов, что держал в руках.
– Что это такое, мать твою за ногу? – зарычал он, нависая над ней.
Полина наконец обратила внимание на листы.
Взяла первый в руки и побледнела.
«Мой любимый Великан, я давно тебе хотела сказать, что мечтаю заняться с тобой сексом на заднем сиденье машины. Давай сделаем это?»
Дальше Полина читать не стала, ибо и без того прекрасно знала, что там будет описано. Как знала, что было и в каждом следующем письме.
– О боже… – охнула она и прикрыла лицо руками.
Враз почувствовала себя голой, опозоренной, хотя сидела в свитере и джинсах.
Это были письма не для чужих глаз. Она никогда не хотела, чтобы Макс их видел. Это ее личное, глубоко интимное! Ее фантазии, мечты.
– Зачем ты написала эту гнусную мерзость? – спросил Макс с надрывом.
Надо же, для нее это сокровенные мысли, тайные желания. А для него – мерзость. Почему? Неужели Макс считает, что Полина не имеет права пофантазировать на бумаге? Что в этом такого уж плохого? Зачем так злиться, опошлять… Мог же просто спокойно спросить.
Полина поморщилась.
Зачем она их писала? Потому что очень скучала, потому что ей нравилось фантазировать о свиданиях, переживать все эти яркие эмоции.
Хотя правильнее было бы спросить не зачем, а когда…
Эти письма были написаны в период, когда Полина оканчивала школу, никакого секса в ее жизни тогда не было. Были лишь эти фантазии и редкие, до боли целомудренные свидания с Максом. Он ведь даже почти не целовал ее тогда.
Все, что Полине было доступно в тот момент, – вылить свои чувства на бумагу, что она и делала. Но объяснять все это мужу, когда он предъявил их ей с таким видом, совсем не хотелось. Как раскрыть душу тому, кто в нее только что плюнул?
– Макс, где ты их взял? – разозлилась она. – Ты что, полез в…
– Полез! – зарычал он. – Полез и нашел!
В этот момент Полине стало по-настоящему мерзко.
Он что, всерьез полез в бабушкин дом?
Ведь письма хранились у нее на чердаке среди прочего хлама. Аккуратно сложенные в стопочку, запрятанные в ее старые школьные тетрадки. Наверное, надо было их выбросить, чтобы уж точно никто никогда не увидел. Но она вложила в них столько сил и эмоций, что не поднялась рука.
Зачем Максиму понадобилось копаться в ее старых вещах?
Только она хотела это спросить, как он ее опередил:
– Кому ты их писала?
И тут она поняла, почему он такой злой.
Серьезно? У него еще стоит вопрос, кому она их писала? Он идиот?
Надо же, а адресат и не догадался, что письма были ему… Пусть Полина и не собиралась их вручать, потому что ей даже перед собой временами было стыдно за всю ту откровенность, которую выплеснула на бумагу.
Собственно, поэтому она и использовала в письмах прозвища. Чтобы бабушка, даже если она каким-то чудом найдет ее писанину, не поняла, про кого тут речь.
Но Макс-то как не сообразил?
По ее мнению, было очевидно, что Великан – это он. Надсмотрщик – бабушка, ведь ей изначально дико не нравилось, что Полина тайком бегала на свидания к мужчине намного старше себя.