– Ещё нет, но…

– Чего медлишь, Клубника? На что ты надеешься?!

– У меня просто нет денег, чтобы сделать аборт. Подожди, подожди… Не перебивай меня, умоляю. Ты давал мне денег, знаю. Я всё до последней копейки оставила сестре. Деньги пропали, а она сейчас лежит в коме. И мне нужно….

– Я же сказал, пле-вать! Продай цацки.

– Именно это я и попыталась сделать. Вывалила на прилавок ломбарда всё, подаренное тобой! И знаешь, что было дальше? Меня приняли за воровку! Сказали, что у такой лохушки не может быть щедрого покровителя. Я сижу у следователя Пархоменко, в Семнадцатом полицейском участке. И я при всём своём желании не могу сделать аборт. Как? Ручкой? Ножницами для бумаги?! Меня вот-вот упекут за решётку…

– Стой, – приказывает Леон. – Ты не врёшь?

– Пришли своих людей. Проверить. Пожалуйста. Я согласна на всё. Мне тоже не нужен этот… плод от тебя. Я просто хочу спасти жизнь сестре… Если ты можешь вызволить меня отсюда, я буду тебе очень благодарна.

Я просто говорю все эти слова, ничуть не заботясь о том, что следователь слышит всё. Момент моего величайшего позора разыгрывается прямо перед его глазами. Кем он меня считает? Шлюхой? Не знаю. Я и сама уже не знаю, кто я. Запуталась. Живу, как в кошмаре.

– Насколько?

– Что? – переспрашиваю я.

Голос Леона наполняется рокочущими интонациями.

– Насколько ты мне будешь благодарна, Клубничка? Я ещё не опробовал твою попку…

Во рту собирается горечь. Моя жизнь превратилась в чистилище, жизнь сестры висит на волоске, а всё, что интересует этого подонка – игры с его членом. Озабоченное чудовище. Монстр.

– Вызволи меня из беды, Моретти. Потом договоримся о цене, – говорю как можно циничнее. В тон ему.

Краем глаза я замечаю, как округляются глаза следователя при упоминании фамилии Моретти. Не ожидал? Поверь, я сама в шоке.

– Передай тому клоуну в погонах, чтобы поднял свой зад и пошёл к начальнику! – приказывает Леон.

Я повторяю его слова полицейскому, правда, без унизительных прозвищ. Следователь поднимается и выходит из кабинета. Проходит полчаса, может, чуть больше. Он возвращается и почти сразу же ставит передо мной кружку с горячим чаем.

– Скоро за вами, Полякова, приедут. Обвинений вам предъявлять, разумеется, не станут. От лица всего полицейского управления приносим вам извинения, – говорит и подкрепляет свои извинения вазочкой с шоколадными конфетами, подвинутой в мою сторону.

Лопай, девочка, только смотри, чтобы попа не слиплась от сладкого. Тебе этой попой ещё на лечение сестры зарабатывать придётся. Откуда эти мысли циничные в голове берутся? Но жизнь меня по щекам так отхлестала, что я теперь не то, что на воду, я даже на лёд дуть стану!

– Это за вами, – говорит следователь, выглядывая в окно, улыбается приторно и распахивает передо мной дверь кабинета. – Всего вам самого наилучшего. Не болейте!

Едва делаю шаг за порог, как меня обступают с двух сторон верзилы Моретти. Его самого рядом нет.

– Леон?

– Босс приказал доставить в больницу, – отрывисто говорит один из мужчи. Они выводят меня на улицу под белы рученьки, подводят к огромному внедорожнику. Раньше бы он мне роскошным показался, но сейчас кажется катафалком, а водитель за рулём – приспешником смерти с косой в руках.

Охранник с рябым лицом достаёт телефон и звонит.

– Босс. Вывели. Да… Хорошо. Сейчас…

Мне к уху трубку подносят, но дотронуться не разрешают.

– Послушай, Клубничка. Сейчас тебя отвезут в больницу. Подготовят к операции. Она состоится завтра утром.

– Операция? – внутри всё холодеет. До ужаса. Я так боюсь этих игл, скальпелей, запаха больничного, что трястись начинаю.

– Аборт, Лина…

Мне кажется или голос Леона звучит чуть мягче, но всё равно раздражённо. Как будто я, сама того не ведая, наступила на его больной мозоль.

– Решение проблемы. Лучший выход. Будешь послушной девочкой, спасу твою сестру. Озолочу тебя. Не придётся работать. Только не зли меня, bella, идёт?

– Тогда не кончай в меня без презерватива. Ни одна таблетка не даст стопроцентной гарантии. Ни одна спираль не застрахует от нежеланной беременности!

– О, ты быстро учишься торговаться, – усмехается Леон. – Даже не знаю, нравится мне это или нет. Ещё не распробовал на вкус. Но скоро узнаю. Как только мы решим крохотную проблему… Будь послушной. Отбой.

Крохотная проблема. Я стискиваю зубы плотнее и послушно залезаю в навороченный джип. Если бы много лет назад родители Леона не занялись сексом без защиты, его бы тоже не было. И как из такой крохотной проблемы мог вырасти он – монстр?

Глава 12

Леон

– Я могу идти?

Я посмотрел на шлюху. Губы у неё трясутся от страха, она пальцами цепляется за мятое платье.

– Иди. Свободна. Это, – швыряю на стол несколько купюр. – За ожидание.

Впервые я плачу нанятой шлюхе за бездействие. Она знойная и умелая, но у меня банально не было желания трахать это тело. Я разнёс в щепки пол-номера, а она тряслась на полу в ванной комнате и скулила от страха, боясь, что ураганом злости сметёт и её тоже. Обошлось. Ни траха, ни битья – я баб не бью.

Она торопливо хватает деньги и сбегает. В прямом смысле этого слова сбегает. Испуганная. Я падаю безвольным камнем в кресло. В голове всё гудит. Чёрт знает что творится.

Поставки – одна за одной. Срываются. Дерьмо… В бизнесе случаются промашки. Но я не слепец, чтобы бить каждый раз мимо цели. Уверен, крыса не найдена. Одного пустили в расход, чтобы другим неповадно было. Но кажется, тут есть ещё что-то другое. Проблем – выше крыши. И будто мне с бизнесом хлопот мало, Клубника залетела.

Мне не пять лет, я прекрасно знаю, как сходятся пестик и тычинка, и охотно этим пользуюсь. Но врач меня заверил, что противозачаточные таблетки – самые лучшие. Что Лина там гнала? Про настойки от бессонницы? Врёт, должно быть. Скорее всего, втихаря выплёвывала таблетки, чтобы залететь самой.

И залетела же.

Это как плевок Фортуны. Законная жена не может зачать. А постельная игрушка беременеет от меня с лёгкостью. Клубничная моя… Страсть ошалелая. Похоть пьяная. Наваждение. Раскованная и скромная одновременно. Тигрица и ангел. Огонь под атласной кожей и лёд в зелёных глазах.

Убрать. Немедля. Она и без того задержалась возле моего члена, вытеснив ангельским личиком всех прочих шлюх. Если будет ещё и ребёнок – всё равно, что мешок на шее с камнем повесить.

Леон Моретти не будет зависеть от какой-то длинноногой русской шлюшки, будь она хоть трижды сладкой и желанной, как ни одна другая.

В кабинете царит порядок. В другие комнаты вызываю уборщиц. Раздраженно хожу по кабинету разъяренным зверем. Осточертела эта страна. Гнилые порядки, дерьмовые дороги, поганая погода…

Вернуться бы назад, под жаркое солнце. Оно льнёт к коже, словно любовница. Опять в голове вспыхивают картины – загорелая кожа, капли пота между налитых грудей, светлые волосы в моём кулаке.

Мой круг снова и снова замыкает на ней, Лине. Смотрю на часы. Утро. Вчера её подготовили к операции, взяли все необходимые анализы. Сегодня сделают всё. Вычистят. Выскоблят.

В груди плещется раздражение и злость раскалывает пополам. Она беременна. Почему именно она? Почему не Фелиция?!

Когда законная жена плюнула словами, что проблема может быть не только в ней, меня на мгновение проняло сомнением. Вдруг?

Но теперь сомнений нет никаких. Проблема не во мне, ведь Клубничка залетела от меня. Проблема в ней – в жене.

Но мне нужен наследник… Дед ещё в прошлом году активизировался и дал понять, что у его терпения есть ограниченные сроки.

Обеспечить свой род наследником – прямая обязанность главы клана. И если я не дам деду желаемое, он, тот ещё суровый старик, может легко скинуть меня со счетов. И плевать ему, что проблема в супруге, которую он сам же мне и навязал. Закон суров – у меня должен родиться наследник. Хотя бы одна успешная попытка, или меня сочтут неспособным продолжить род.

Дерьмовые законы. Клал бы я на них, если бы на кону не стояло многомиллиардное наследие рода Моретти и уважение глав прочих семейств.

Раздаётся телефонный звонок. На экране высвечивается имя. Алонзо Моретти. Дед. Кажется, русские говорят, лёгок на помине? Так и есть.

Игнорировать его не стоит.

– Доброе утро.

– Доброе? – чеканит дед. – Знаешь, Леон, я так не думаю. Не хочешь сказать, почему я уверен, что это утро – одно из самых дерьмовых в моей жизни?

– Ещё не знаю, Алонзо… – дед терпеть не может, когда его называют «дедом». Только имя или уважительное обращение, как к господину – «синьор».

– Я тебе помогу…

Дед откашливается. На мгновение я вспоминаю, что его суровая внешность и твёрдый характер не вечны. Деду уже почти девяносто лет. У него есть проблемы со здоровьем, как у всех стариков.

– Сегодня я получил очень занятные результаты медицинского обследования Фелиции Моретти. Твоя законная супруга оказалась пустышкой, – чеканит дед. – Она бесплодна.

– Что?! – вскрикиваю я, сметая рукой бутылку виски со стола.

Да, я подозревал, что рано или поздно услышу именно это. Собственно говоря, результаты обследования мне прислали ещё вчера. Но я их ещё не смотрел. Загудел. Сорвался. Бесился, как зверь в клетке, подозревая всех и вся в измене.

– Каким образом результаты оказались у тебя быстрее, чем у меня? – рычу.

– Не забывайся, Леон! – тут же осаживает меня дед. – Помни, с кем ты говоришь. Ты мог посмотреть их ещё вчера. Но что ещё важнее, ты мог давно обследовать Фелицию. Почему ты этого не сделал ранее? Сколько вы женаты, а? Но о наследниках ты задумался только когда я начал тебя допекать! Требовать… Сколько времени было упущено зря!

Я открываю ноутбук и загружаю файл с медицинскими исследования. Здоровье у Фелиции отменное, её можно даже запускать в космос. Но она бесплодна. Выдыхаю воздух через плотно стиснутые зубы. Можно не потеть над этой стервой. С таким же успехом я могу спускать сперму в унитаз. Безрезультатно.

– Итак… Что ты собираешься делать, Леон? – с нажимом произносит дед. – Сроки поджимают! Мне надоело ждать. Я не вижу в тебе стремления возглавить семью…

– Дед, если это только из-за…

– Алонзо! – рявкает дед. – Или синьор! А глядя на твоё беспечное отношение к вопросам семьи, я разрешаю тебе называть меня только синьор. Ясно?

– Да, синьор! – цежу сквозь стиснутые зубы.

– Хорошо, – чуть спокойнее говорит дед. – А теперь скажи, как ты собираешься исправлять эту ситуацию и собираешься ли?

В голосе деда звучат стальные нотки и такая злоба, которой я не слышал раньше. У него либо совсем худо со здоровьем, либо семейный нотариус в очередной раз напомнил о необходимости составления завещания.

– Сначала я поговорю с Фелицией и её семьёй. Они предоставили нам неверные данные, – говорю я и слышу в ответ насмешливое фырканье деда.

– Ты можешь хоть сплясать на лысой голове отца Фелиции! Но плодоносящей твоя жена сможет стать только в том случае, если господь заберёт её обратно и переделает! От и до, Леон. Не иначе. Ты же видел, что она даже не сможет воспользоваться ЭКО! Видел? Ах нет, ты, конечно, ещё даже не смотрел в выписки. Знаешь, что?! Скажу нотариусу, что моему внуку не нужны деньги Моретти. Пусть составит завещание и пустит всё на благотворительность. О, и ещё даст жирный кусок семейке Риччи, внебрачным детям твоего дядюшки… Да, пусть они пользуются деньгами. Они плодятся, как кролики. Им деньги нужнее. А ты и дальше отмораживай яйца в холодной России!

Он говорит это серьёзно? Кажется, что мой дед окончательно выжил из ума. Капризы стариков до добра не доведут. А с его тяжёлым характером можно ожидать, что он приведёт угрозу в исполнение.

– Синьор, – говорю, стараясь не повышать голос на деда. – Я всё исправлю.