Выносящая приговор (страница 10)
У столика возник официант и, вручив нам меню, замер в ожидании с блокнотом и ручкой в руках.
– Эспрессо без сахара, – произнесла я, вернув меню мужчине в белоснежной рубашке и черном фартуке.
– Может быть лучше выпьем по бокалу вина? – обратился ко мне Малкин, а я с испугом уставилась на него.
В памяти возникли наши посиделки с Кургановым и то, чем они завершались. Отрицательно качнув головой, я улыбнулась.
– Тогда мне черный чай без сахара, – сказал он, взглянув вскользь на официанта.
– Приступим? – спросила я, дождавшись, пока мужчина исчезнет из поля моего зрения, а Петр согласно кивнул. – Что бы вы хотели прочесть в моей статье? – с ожиданием посмотрела я в миндалевидные глаза, а он почему-то растерялся. – Горькую правду или сладкую ложь? – уточнила я, хитро прищурившись.
Малкин неожиданно негромко рассмеялся, а я с испугом взглянула на Курганова, периодически поглядывающего на нас.
– Конечно же, сладкую ложь, – уняв свою внезапно возникшую радость, сказал все так же негромко он. – Правда известна многим и вам, похоже, тоже, – подмигнул мне Малкин, продолжая улыбаться.
– Как скажете, – безразлично пожала я плечами, не разделяя радости кандидата. – Пожалуй, напишу о благотворительном фонде, который вы создали совсем недавно.
– О каком фонде? – опять же растерялся Петр, рассматривая мое абсолютно серьезное лицо.
– О благотворительном, – снова пожала я плечами, удивленная его растерянностью. – Вы кому желаете помочь? Детям или бездомным животным? – спросила я, а он уставился на меня, словно на сумасшедшую.
– Дарья, я что-то не пойму… – начал он, нахмурив брови, а я поспешила его перебить:
– Или вы желаете, чтобы я в подробностях описала то, как вы умело отмывали деньги, будучи замминистра экономразвития и торговли области? – снова прищурила я глаза. – Могу описать интерьер вашего особняка за границей или белоснежную яхту, пришвартованную в бухте «Гюллюк» на северо-западе Бодрума, – неспешно произносила я слова, глядя, как удивление и растерянность наполняют взгляд Петра. Он сидел неподвижно не в силах произнести ни слова. – Так что, дети-сироты или бездомные собачки? – растянула я губы в милой невинной улыбке.
Неожиданно Малкин вновь рассмеялся, а в его взгляде появилось неуместное восхищение.
– Вы нравитесь мне, Дарья, – сказал он, поборов приступ радости.
– А вы мне – нет, – невозмутимо произнесла я.
– Да, я заметил, – опять же хохотнул Петр, кивая в подтверждение своих слов.
– А давайте поведаем обществу вашу маленькую семейную тайну? Напишем о супруге, проживающей в одном из самых престижных районов Москвы и о сумме, которую вы ежемесячно тратите на ее содержание. Как думаете, регионального бюджета хватит на удовлетворение ее потребностей?
– Я не женат, Дарья, – как-то обиженно, что ли, произнес он, словно факт наличия ранее жены его оскорблял. – Развелся три месяца назад, – гордо сообщил Петр, наслаждаясь каждым произнесенным словом. – А вам бы хватило регионального бюджета?
– Нет, – хмыкнув, качнула я отрицательно головой, – я мечтаю о богатом наследном принце эмирата, а не об уголовнике.
– Это я, уголовник? – удивился Малкин и даже приподнял брови повыше, демонстрируя искренность эмоции.
– В будущем, – снова улыбнулась невинно я, несколько раз хлопнув ресницами, словно маленькая безобидная девочка.
– Вы подставляете своего отца, Дарья, – взглянул он на меня с осуждением, качнув головой.
Его недовольное лицо постепенно становилось все более суровым, а брови, нахмурившись, демонстрировали гневный взгляд.
– А теперь к делу, – спрятав улыбку, серьезно произнесла я. – Никакие детки и собачки вам не помогут, впрочем, как и моя хвалебная статья. Вы, Петр, лучше бы доказали делом свои благие намерения. Статью я все же напишу и пришлю вам ее на электронную почту для ознакомления и одобрения.
– Вы делаете мне одолжение? – еще больше нахмурившись, спросил Малкин.
Его дыхание становилось все более тяжелым и заметным.
– Не вам, – покачала я головой. – Отцу. Он имел неосторожность принять от вас «материальную помощь», не думая о последствиях.
– Дарья, а что будет, узнай ваш отец о вашем вызывающем поведении? – спросил серьезно Петр, всматриваясь в глубину моих глаз.
– Он столько всего знает обо мне, что даже не обратит внимания на ваши слова.
– А ваш супруг? – улыбнулся он, кивком указав на мою окольцованную руку, продолжая рассматривать эмоции, возникающие на лице.
– Супруг… – хмыкнула довольно я. – Любовь навечно лишила его слуха и зрения.
– А вы так же сильно любите его? – неожиданно спросил Петр, а я растерялась.
– Какое это имеет отношение к делу?
– Да нет, это я так, из праздного любопытства спросил, – махнул он рукой, будто актер театриума на Серпуховке. – Мне стоит опасаться вас?
– Нет, – почему-то вздохнула я. – Вам стоит опасаться себя.
– Почему? – искренне удивился Малкин, а я машинально пожала плечами, не желая ничего объяснять. – Очень занимательная беседа, – холодным голосом произнес он, пристально глядя в глаза. – Вы, Даша, – несчастливый человек, – поставил мне Петр неутешительный диагноз.
– Почему вы так решили? – задала я вопрос лишь для галочки, ведь он был прав, и в ответе я не нуждалась.
– Злость никогда не возникает от счастья, – улыбнулся Малкин, наблюдая эмоции, все еще отображающиеся на моем лице.
– По-вашему, я злая?
– По-моему, ты не счастлива, – резко перейдя на «ты», произнес Петр, так и не ответив прямо на вопрос, решив увильнуть. – Я могу тебе помочь.
– Помочь? – искренне удивилась я. – Раздеть меня и трахнуть? Это твоя помощь? – ядовитым голосом произнесла я, глядя на его похотливый взгляд с призрением.
Я сразу заметила его желание и откровенную похоть в глазах, которую он даже не пытался скрыть или хотя бы замаскировать. Петр скривился и отрицательно покачал головой.
– Думаю, тебя есть кому трахать, – произнес он, кивнув в сторону, наблюдающего за нами, Курганова, а я испугалась, вцепившись пальцами в чашку с кофе. – Нет, ну если ты этого желаешь… – теперь уже скривилась я, причем от брезгливости и отвращения, а вовсе не от грубых слов в отличие от Петра. – Могу сделать тебя «добрее».
– Как? – прищурила я глаза.
– Твой брат, – шепнул он, наклонившись к столу, а я перестала дышать, замерев в ожидании. – Дело о его загадочной гибели отложили в долгий ящик, могу помочь сдвинуть расследование с мертвой точки.
– Врешь, – не могла поверить я своим ушам.
– Для чего мне врать? – удивленно спросил Малкин. – Только для этого мне необходимо занять кресло губернатора. Ты поможешь мне, а я – тебе, – произнес он тихо, а я, не думая ни минуты, поспешно закивала. – С тебя статья, – напомнил Петр, подмигнув, а я вновь кивнула, взглянув на осточертевший взгляд Курганова, который жутко раздражал.
– Через два дня пришлю статью на почту, – пообещала я, поднимаясь со стула.
– Буду ждать с нетерпением, – довольно улыбнулся он, вальяжно откинувшись на спинку стула.
Взяв букет в руки, я улыбнулась своему собеседнику и направилась к столику Руслана. Заметив мое приближение, он растерялся.
– Хватит пялиться на меня, – прошипела зло я, пристально глядя в глаза опешившего Курганова. – Лучше удели внимание своей любимой, – с насмешкой взглянула я на девушку, лицо которой демонстрировало растерянность. – Даже цветы жене не подарил, – произнесла я с укором и, подойдя ближе к белобрысой девице, сунула букет ей в руки. – Это тебе от мужа, – улыбнулась я, взглянув на недовольство в глазах Руслана.
Махнув рукой наблюдающему за мной Малкину, я направилась к выходу.
Наконец-то оказавшись в такси, я откинулась на спинку заднего сиденья автомобиля и, закрыв глаза, ощутила, как горячие слезы медленно стекают по холодному лицу.
Следующим утром, покинув квартиру, я спустилась вниз, ожидая увидеть такси. Но то, что ждало меня у подъезда, повергло в шок и заставило тело содрогнуться. У обочины сквера стоял внедорожник Курганова. Округлив от ужаса глаза, я отступила назад, не в силах контролировать ни эмоции, ни действия.
Хлопнувшая подъездная дверь заставила снова вздрогнуть. Резко обернувшись, я еще больше округлила глаза, уставившись на стоящего у крыльца Макара. Сердце билось в истерике, заставляя тело подрагивать от его хаотичных сокращений, а легкие категорически не желали наполняться воздухом. Макар поправил полы куртки и, подойдя ко мне, осмотрел испуганное лицо.
– Где такси? – спросил он, взглянув мельком на «Коммандер», с каким-то подозрением прищурив глаза, а я резко вдохнула воздух, опасаясь свалиться без сознания от кислородного голодания.
– Сейчас приедет, – шепнула я в ответ, не владея собственным голосом.
– Давай, подвезу, – предложил муж, снова взглянув на джип и нахмурив брови.
Уж очень он ему не понравился, да и я особо не испытывала симпатии к нему.
– Нет, – качнула я головой, ощущая пульсацию в висках, – ты поезжай, а то опоздаешь.
Макар с подозрением взглянул на меня, а я мысленно чертыхнулась, коря себя за необдуманно брошенную фразу.
Муж никогда не спешил на службу, у него не было в этом необходимости. Будучи заместителем начальника отдела ФСБ по борьбе с преступностью он не обременял свою жизнь пунктуальностью, являясь на работу либо по зову начальника, либо по собственному непреодолимому желанию поработать.
Наклонившись к лицу, Макар поцеловал меня в щеку, а я вздрогнула от его прикосновения, взглянув на тонированное боковое стекло кургановского внедорожника. Муж направился к стоящему под окнами высотки черному «Патриоту» и, взобравшись в салон, хлопнул дверью. Благо отечественный автопром позволяет владельцам своих авто, хлопком двери выказать недовольство и раздражение. «УАЗ» зарычал и сорвался с места, скрывшись за углом дома. Вздохнув с облегчением, я повернула лицо к внедорожнику, из салона которого вышел Руслан. Он, замерев у капота, пристально осмотрел мое лицо.