С неба перестали падать комья земли, а затем над нашими домами минуты три летал дрон. Это и есть те самые беспалевные пять минут между первыми прилётами и основным ударом. Обычное дело. Корректировка. Как только глазастый разведчик покинул нашу территорию, снова послышался свист. На территорию стаба ещё минут двадцать падали небольшие снаряды. Это были уже не бетонобойные фугасы, но зато много. После небольшой паузы в полминуты послышался резкий, невероятно громкий и неприятный визг. Смотря кино про войну, я много раз слышал свист снарядов, но чтобы так? Звук приблизился, и над нашими головами вначале слегка бумкнуло, через долю секунды бахнуло сотней небольших хлопков, а затем послышался звук, как будто на пол с силой швырнули горсть крупы.

Минуту, набившись в подвал словно селёдки, мы тихо сидели, слушая наступившую тишину. На правах новоиспечённого мэра, расталкивая всех локтями, я высунулся из подполья первым. Наверху пахло шпротами, спиртным, газировкой и дымом разрывов. Многочисленные ручейки из виски, растительного масла и маринадов заполняли лужицы на полу. Радостно брызгала газировка, пытающаяся сбежать из дырявой тары. Я стоял и смотрел на потолок, сделанный из массивных досок. Вылезший вторым и вставший рядом со мной боец Бороды искренне и удивлённо прошептал:

– У ё-ё-ё…

– Прямо как звёздочки! – восторженно вскликнула Маринка, тоже поспешившая вылезти из подвала.

Все поднимались снизу и смотрели на потолок дома. Комната наполнилась дополнительным освещением. Я бы тоже назвал это звёздным небом. Вся крыша была истыкана маленькими, в несколько миллиметров, дырочками, через которые проходили лучики света. Их было отлично видно в пыльной обстановке моего жилища. Тысячи крошечных дырочек от прилетевших шариков боевых элементов. Все бутылки, консервы, одежда и мебель испещрены дырками.

Я пошёл к столу и взял коробку со столовыми приборами. Это был алюминиевый туристический набор на восемь персон, с тарелками, кружками, ложками и вилками. Он отлично сделан и служил ничуть не хуже той посуды, которую мы обычно используем в хозяйстве. Я его давно притащил и полюбил за лёгкость и практичность. Вышел на улицу и пошёл к нашему навесу.

Из соседних домов выползал народ. Земля стаба была в крапинку, крыша навеса тоже представляла собой сплошное сито. Поставил коробку с посудой на стойку и начал не спеша раскладывать столовые приборы. Все выходили из укрытий и, молча столпившись за моей спиной, через плечо наблюдали за моим занятием. Я аккуратно сервировал для восьми человек на одном конце барной стойки, и только у одного сета не хватало ложки. Придирчиво изучив эту самую ложку, я перетащил столовый прибор на другой край стойки и оставил в гордом одиночестве.

Всё было разложено по принципу наличия дырок. Все кружки, тарелки, вилки, ложки и даже ножи имели крошечные отверстия от боевых элементов, и только одна гордая и чудом уцелевшая ложка каким-то невероятным образом оказалась невредимой. Она и разместилась на другом конце стойки, с презрением поглядывая на дырявых товарок.

Завершив с посудой и не сказав ни слова, я направился к себе в дом убирать протекающие консервы и вытирать разбрызганную газировку. Народ, столпившийся за моей спиной, расступался в полном молчании.

Глава 4
Рената, я тебя съем

Это был тот редкий случай, когда я решил навестить свою родимую базу внешников. Вернее, покопаться в снаряжении, прихватить чего ценного, узнать, до какого очередного звания дослужился. Меня просто подмывало попутешествовать. Взять одного товарища, побольше споранов и отправиться в рейд по бабам и достопримечательностям Стикса.

Склад и кабинет Вомбата располагались под одной крышей и соседствовали дверями. Иммунных на базе находилось немного, и они постоянно двигались. Так получилось, что самым стабильным человеком был Вомбат. Оказалось проще перенести кабинет начальника к складу, чем выделить отдельного человека. С тех пор все, кто решали заняться перемещением казённого имущества, обязательно попадали в поле видимости командира, который являлся не только командующим, но и главным каптёром.

Размер хранилища тоже был начальственный. Сразу за кабинетом располагалась широкая бронированная дверь с коридором для заезда небольшого грузовика и ангар, закопанный под землю. Это сооружение строили на базе одним из первых и не заморачивались. Техникой слегка углубили площадку, поставили металлический каркас, обварили металлом, залили бетоном, а сверху накатали бульдозерами небольшой курган. Вся остальная база строилась по уму. Для неиммунных делали шлюзы с применением самых развитых медицинских технологий, дезактивационные камеры, карантинные блоки, а эта зона так и осталась дикой, в стиле бомбоубежища для главарей тоталитарного режима.

Начальник сидел в кабинете, задумчиво крутя в руках флешку. Я зашёл и отдал честь.

– Здравия желаю, товарищ Вомбат! Стикс-капитан Ганслер за барахлом прибыл! – поприветствовал я, больше ёрничая, чем формально соблюдая уставы.

Я был на базе в официальном штате, мне шли звания, и я действительно был стикс-капитан. Мне его присвоили согласно наличию высшего образования, окончанию военной кафедры и трудовому стажу. Как говорил мой начальник: «Приставка Стикс – это чтобы знали, что надо сразу в голову стрелять, если попытаешься сунуться куда не следует». Выдача званий иммунным и начисление жалования на карточку были предметом нескончаемых шуток и приколов.

– Здравия желаю! К забранию барахла приступить разрешаю, – ответили мне в шутливо-задумчивой интонации.

Я некоторое время копался в имуществе. Помимо оборудования с большой земли, как тут говорили про поставки через пробой, я взял несколько чёрных жемчужин, горошин и споранов. Возле автоматических турелей на защитном периметре постоянно валялась куча дохлых заражённых, и местного бабла на базе скопилось просто эпическое количество. Главное, не лениться и почаще выползать деньги из голов ковырять, пока местные шустрики трупы в лес не уволокли.

– Ганслер, а куда ты собираешься? – прокричал мне начальник из кабинета.

– Почему собираюсь? – удивился я.

– Так я уже который год тут сижу. По звуку определяю, кто, где и в каких ящиках роется, – ответил мне из комнаты начальник.

– В дальний рейд хочу прогуляться. Засиделся. Пора отпуск согласно трудовому кодексу брать, – сообщил я, стараясь говорить погромче из дальнего угла склада.

– Подойдёшь? – позвал начальник.

Я, бросив увлекательное хомячество, вернулся в офисную часть бункера. Шеф моему появлению был рад, но что-то темнил. Я это ещё при первом «здрасьте» определил.

– Ганслер, ты тут человек новый и ещё не оброс этим хитрожопым говном. Домой вернуться не можем, каждый день под пулями ходим, но всё равно срём друг другу на головы.

– Как-то вы не очень оптимистичны.

– Тут всегда так. Мне информацию притащили, вот только зашифровали, а шифровальщиков предусмотрительно перестреляли. Ты, случайно, с компьютерами не того?

– Я могу бухгалтерию на налоговые оптимизации взломать, да в экселе почти гуру, а так нет. А если кого-то из наших попросить?

– Да в том-то и дело, что у нас через одного все на кого-то подвязаны, а эту штуку из таких мест получил… Ну давай! Ты же наркоту вагонами продавал, неужели не организуешь? Тебе же тоже интересно глянуть? Мне, старику, расскажешь.

У меня рождалась идея, а в присутствии этого человека я чувствовал себя спокойно и уютно. Глядя на мою улыбающуюся рожу, шеф встал в стойку, словно сторожевая собака.

– А знаете, есть у меня идея. Насколько быстро надо? За одну перезагрузку можно не успеть, а может и совсем не получиться. Тут хайтек, а это такое дело…

– Время есть. Она полгода на трупе пролежала. Главное только, чтобы твой хакер болтать не стал и смог открыть.

Он отдал мне флешку, которую всё время вертел в руках.

Сегодня мой город перезагружался днём. Пока придут твари и люди начнут терять разум, у меня есть часов шесть. Как только сошёл туман, я отправился к своему офису, в качестве маскировки надев костюм, который был моим деловым стилем и повседневной одеждой все эти годы. Приходить в камуфляже означало создать лишние вопросы и испортить планы. Перед посещением офиса следовало произвести небольшую разведку.

Я въехал на территорию своего города на приготовленном для этого обычном внедорожнике. Брать броневик не стал в целях конспирации. Остановил своё транспортное средство около группки молодёжи со всеми признаками гопоты, сидевшей на корточках и распивавшей традиционное утреннее пиво. При моём появлении спортивные костюмчики слегка оживились и привстали. Я улыбнулся:

– Стоять, бояться, трубы достаём. – И вытащил пистолет-пулемёт с глушителем, а затем короткой очередью пристрелил мусорный жбан, около которого разместилась компания.

Смартфоны спешно доставались и предъявлялись, но вопросы у пацанчиков появились:

– Это, мужик… Трубы давно никто не отжимает, они же смартфоны, все закодированы.

– Вот ты и раскодируешь, – пояснил я свою придумку.

Тот провёл пальцем по экрану и протянул мне разблокированный телефон, косясь на оружие, которое подходило больше для шпионов или спецназа, чем для уличных шмонов.

– Сейчас я наберу номер. Спросишь Мадлена Исматовича. Скажи, что ты из «Пчхи-Будбьздорова». Если нет на месте, узнай, когда будет.

– Кого? – вылупился гопник.

– Читай, – протянул я бумажку со своим именем.

Я часто сталкивался с тем, что его сразу не запоминают, поэтому озаботился шпаргалкой, а не потому, что предполагал отжимать мобилу у недоразвитой гопоты. Мне плевать, у кого я буду трубу забирать, просто эти оказались первыми попавшимися и в тихом месте.

Трубку подняла Рената. Она отвечала за кадры и исполняла обязанности секретаря-референта отдела:

– Добрый день, меня зовут Рената, отдел продаж, слушаю, – раздалось в динамике.

Я ещё сильнее заулыбался и подбадривающе кивнул парню.

– Э-э-э, мне Мадлена Исматовича, того, надо. Я из апчху будь здорова.

Звучало, конечно, так себе, но нам и не такие звонки регулярно приходили.

– Мадлен Исматович на региональном совещании. Что-то передать?

Я отрицательно покачал головой и показал, чтобы завершал.

– Э-э-э, нет, я перезвоню. – Парень отключил связь.

Региональное совещание – это посиделки с менеджерами, собравшимися со всей округи, и раньше позднего вечера, а скорее и ночи, никогда не завершались. По крайней мере, на моей памяти такого ни разу не было. Так что до вечера я совершенно свободен.

Я скинул с плеча сумку, порылся и достал книжку «Краткое наставление новичка Стикса».

– Эй, чувак, а телефон? – как-то неопределённо уточнил мой помощник, крутя в руках смартфон. – Сейчас же не отжимают.

Похоже, этот вопрос очень сильно интересовал парня.

– Олдскул, старая школа. Я трубы отжимал, когда ты ещё не родился. У меня папа телефоны из будок воровал и дедушка воровал. Но у деда тогда телефонистка соединяла, приходилось сразу вместе с ней забирать, а иначе не работало. Вот он мастер был, не то что нынешнее поколение.

Главная цель шутки – веселить шутящего, недоумённые рожи гопоты шли бонусом. Я протянул книжку новичков Стикса:

– Держи. Хорошее чтение в тяжёлых жизненных ситуациях помогает. Тут скоро такое начнётся… Может, в живых останешься, если повезёт. Наверное. Бывает такая штука, когда книжка жизни помогает, только сразу прочитайте.

Оставив не врубающуюся компанию при телефонах и с тонкой брошюркой в руках, я отправился в свой офис.

Увидев меня, сидящая за ресепшен Рената замахала:

– Мадлен Исматович, вас какой-то утырок из «Апчху-будьздорова» искал, – сообщила девушка, абсолютно точно скопировав интонацию гопника, которого я попросил совершить звонок.

Эта контора была своеобразная, и от неё поступали и не такие звонки, что служило целой темой для передразниваний и шуток. Народ начинал в девяностые с торговли наркотой, а потом открыл сеть аптек, надел костюмы, но старые привычки и принцип подбора персонала остались.