Я раз за разом прокручиваю в голове тот момент, когда вышла на балкон и смотрела на родителей, провожала их. Такие радостные. Полные надежды. Они были уверены, что все впереди. Я сама была уверена, что жизнь теперь наладится.

Папа сказал надеть куртку. Почему я отказалась?

Хотя глупо сейчас думать о таком. Жалею, что не обняла их крепче. Что не поцеловала еще раз.

Мне бы только на минуту вернуться назад. Мне бы…

Я в ступоре. С трудом воспринимаю происходящее. Только массивная ладонь на талии позволяет удержаться.

Жданов все время рядом.

Он помогал мне с самого начала. Возил по всем инстанциям. Занимался организацией похорон. Устроил это быстро. Мне оставалось только ставить подпись.

– Тая, – слышится шумный выдох. – Жаль, что все так сложилось. Мои соболезнования. Если тебе нужна поддержка, то я всегда рядом.

Вздрагиваю и оборачиваюсь.

Эдуард Колесников стоит прямо передо мной. И его жена Ксения тоже здесь, чуть позади держится.

– Вы? – лишь это удается выдать.

Кажется, начинаю задыхаться.

– Тайка, ну чего ты так официально, – он как-то нервно улыбается. – Я ж с тобой столько возился. Считай, с пеленок тебя нянчил. Ты мне как родная дочка.

– Уходите, – твердо бросаю я. – Уходите отсюда сейчас же.

– Что? Ты чего это?

Колесников явно удивлен.

– Понимаю, мы с твоим отцом плохо разошлись, – продолжает он. – Только сейчас такой момент, что я… или ты в обиде за суд?

– Это же вы, – кривлюсь. – Вы все устроили.

– Ты о чем?

– Вы сами знаете.

– Что это еще за обвинения такие?

Я не верила в случайную автокатастрофу. Какая там могла быть неисправность двигателя, если отец обожал свою машину и лично следил за техническим обслуживанием?

Такое стечение обстоятельств вызывает подозрение. Папа как раз нашел важные документы, которые могли переломить ход всего процесса. И накануне заседания происходит авария. Машина выходит из-под контроля. Врезается в столб и взрывается.

Никто и слушать меня не стал. Все списали на технические неисправности. Даже связи Жданова не помогли открыть дело и провести расследование.

– Ты хочешь сказать, я убил твоих родителей? – мрачно спрашивает Колесников.

+++

– Я хочу, чтобы вы ушли отсюда. Прямо сейчас, – говорю твёрдо. – Вам здесь не место.

Колесников ничего не успевает ответить, потому что друзья Жданова подхватывают его под руки и уволакивают прочь от меня. Эдуард пытается их оттолкнуть, но освободиться у него не выходит. Его жена тоже исчезает, теперь не вижу ее на кладбище.

Жданов становится так, чтобы я не видела, как и куда уводят Колесникова. Потом делает ещё шаг вперёд. Обнимает.

Я ничего не чувствую. Совсем. А дальше замечаю, как комья земли падают вниз, на крышки гробов. Могилы начинают засыпать.

И тут меня прорывает. Слёзы душат. Больше не получается сдержаться. Рыдания вырываются на волю. Истерика захлестывает.

Нет. Не могу поверить, что родителей больше нет. Просто не могу. Этого не может быть. Дурной сон. Сейчас я проснусь, и все закончится. Мама обнимет меня. Поцелует. Папа зайдет в комнату и начнёт рассказывать какую-то историю.

– Пойдём, – говорит Жданов, пробует увести меня в сторону. – Тебе лучше присесть.

– Нет, – качаю головой, шумно втягиваю воздух, напрасно стараюсь сдержать слёзы. – Я буду здесь до конца.

Слёзы застилают глаза. Почти ничего не вижу. Но я и так знаю, что происходит. С каждой прошедшей секундой мои близкие люди все дальше от меня. Привычный мир рушится.

Все как в тумане. В пелене.

Мы уезжаем с кладбища. Едем в ресторан на поминки. Друзья и родственники выражают соболезнования.

А я почти ничего не слышу. Просто не воспринимаю. Все фразы пролетают мимо. Мои мысли слишком далеко отсюда. Так глупо, но я продолжаю надеяться на чудо.

Не могу принять правду. Не могу отпустить. Даже не знаю, как буду теперь жить.

Умом понимаю, люди уходят. У каждого своя судьба. Но вот так… резко и жутко, в один момент потерять родителей.

Я не могу с этим смириться. Нужно, чтобы виновные ответили. И пусть моих родных это не вернёт, тот, кто все устроил должен получить наказание.

Колесников – единственный враг моего отца. Других конфликтов у нашей семьи никогда не было. Эдуард буквально возненавидел папу после всех неудач со своими рискованными бизнес-идеями.

– Я найду того, кто займётся расследованием, – говорит Жданов, будто читает мои мысли. – Частно. А когда появятся доказательства, можно будет официально открыть дело.

Только эти слова и помогают мне держаться.

Поминки заканчиваются.

– Может, сегодня у меня переночуешь? – предлагает Катя.

Отрицательно мотаю головой.

– Пожалуйста, Тая. Не нужно оставаться одной в такой момент.

– Я хочу поехать к себе, – сглатываю.

– Тогда я поеду с тобой.

– Я просто выпью успокоительное и лягу спать, – отвечаю тихо.

– Хорошо, а я просто побуду рядом.

Жданов отвозит нас домой. Провожает до квартиры.

– Утром заеду, – говорит он.

Киваю, закрываю за ним дверь. Действую на автомате, просто выполняю механические движения.

Я не понимаю, как буду жить дальше. Я вообще не понимаю, что делать. Абсолютно потеряна.

+++

Проходит несколько месяцев.

Боль никуда не исчезает, ни капли не притупляется. Мне остаётся только научиться с этим жить. Привыкнуть. Принять. Иначе можно сойти с ума.

Я должна сосредоточиться на учёбе. А ещё теперь у меня прибавляется работа. Это и помогает держаться. Каждый день столько задач, что едва успеваю с ними справляться. Первую половину дня занимает универ, вторую – семейный магазин. По ночам сижу над учебниками, часто так и засыпаю, прямо в кресле, сжимая в руках учебник.

Я должна сохранить наш магазин. Нанять продавца не могу. Финансы не позволяют. Самой работать полную смену тоже не получится. Наступает такой период, что в будние дни вообще приходится закрывать магазин. Открываю его только на выходных. Иначе не смогу нормально подготовиться к экзаменам.

Конечно, Жданов предлагает мне помощь, но я не могу взять его деньги. Парень и так постоянно находится рядом, поддерживает, возит меня по всем инстанциям и помогает разбираться с документами.

Нужно войти в права наследства, переоформить все. Если бы я одна этим занималась, ушло бы намного больше времени. А у Жданова везде находятся знакомые, которые помогают решить вопрос быстрее.

Странно, что Колесников ничего не делает.

Я была уверена, он попытается опять отобрать магазин. Теперь уже у меня. Но пока все тихо.

Никаких доказательств причастности Эдуарда к гибели моих родителей найти не удаётся. Но я не верю в его невиновность.

– Я подключил серьезных людей, – говорит Жданов. – Они проверят все отчеты по автокатастрофе. Если там будет хоть что-то такое, за что можно зацепиться, мы это раскрутим.

Только ничего не получается. Никаких улик нет.

– Тая, а вдруг это и правда несчастный случай? – тихо замечает Катя, когда я рассказываю ей обо всем.

– Нет, папа постоянно проверял машину. И сам, и на автосервисе. Он бы не упустил настолько серьезные неполадки из виду.

Я чувствую, что это все подстроено. Но доказать ничего не могу. На основании моей интуиции никто не станет заводить дело.

Отчаяние захлестывает.

– Если ты права, как Колесников смог так все организовать? – спрашивает подруга.

– У него были связи в криминале, – пожимаю плечами. – Не знаю, Кать, но других врагов у папы нет. Только он.

Говорю это и сама понимаю, что доказать правду не выйдет. Хотя сдаваться не собираюсь. Найду способ добиться справедливости.

Сейчас главное – разобраться с магазином.

Я уже понимаю, что больше не выдерживаю свой безумный график. Не получается совмещать учебу и работу. Нужно делать выбор.

– Вы уверены, что хотите взять академический отпуск? – спрашивает меня заведующий кафедрой.

– Да, – сглатываю. – По семейным обстоятельствам.

– Понимаю, – кивает. – Я подпишу вам документы. На год. По правилам допускается брать два года. На более долгий срок отпуск продлить не выйдет.

Надеюсь, года хватит. Отказываться от мечты не хочу, но допустить, чтобы магазин окончательно потерял всех клиентов, тоже нельзя. В память о родителях я должна сохранить это место.

+++

– Добрый день, – мужчина улыбается и подходит ко мне. – Таисия Александровна, если не ошибаюсь?

Как только он зашел в магазин, я напряглась. Почему-то сразу почувствовала, это не клиент. Одежда его не интересует.

Бывает такое, только увидишь человека – чувствуешь неприязнь. Логически не объяснить. Вы даже не знакомы, никакой причины нет.

Этот незнакомец сразу отталкивает. Хотя внешность у него самая обычная. Среднего роста, худощавый. Ему лет сорок, может чуть больше. Одет в элегантный деловой костюм. В руках у него черная кожаная папка с документами.

– Да, – киваю. – Что вас интересует?

– Покупка этого помещения, – вкрадчиво отвечает он.

– Магазин не продается, – хмурюсь. – Думаю, вы ошиблись.

– Нет, ни в коем случае, – мужчина отрицательно качает головой. – Дело в том, что мы с вашим отцом обсуждали сделку. К сожалению, потом случилась та ужасная трагедия. Мы так и не успели заключить контракт, но предложение до сих пор в силе.

– Это точно ошибка, – пожимаю плечами. – У отца было судебное разбирательство. Даже если бы он хотел продать магазин, то не смог бы и…

Осекаюсь, потому что вспоминаю последний разговор с папой. Он упоминал о каком-то предложении. Кто-то предлагал ему выгодную сделку.

– Неужели ваш отец ничего не рассказывал вам? – приподнимает бровь незнакомец.

– О чем?

– О наших переговорах. Мы обсуждали стоимость. У той компании, которую я представляю, есть неограниченные возможности. Судебный процесс для нас не проблема. Мы бы нашли удобную схему для оформления сделки.

– Мой отец не собирался ничего продавать.

– Странно, – поджимает и без того тонкие губы незнакомец. – Давайте поступим так. Я оставлю вам наше коммерческое предложение. Изучите, подумайте, готовы ли вы его принять. А я загляну к вам через неделю.

– Не стоит, – отвечаю ровно. – Я уже дала вам ответ, и ничего не поменяется.

– Вы же не видели сумму, которую мы предлагаем, – усмехается он.

– Это не важно.

– Таисия…

– Простите, но вы только тратите время зря, – говорю твердо. – Я никогда не продам магазин. И мой отец тоже не собирался этого делать. Здесь точно недоразумение.

– Я все-таки оставлю наш договор, – кладет папку на стол. – Советую вам прочесть и подумать. Не надо давать поспешный ответ. Вы совсем молодая девушка. Вся жизнь впереди. Зачем вам магазин, который приносит лишь убытки?

Его тон меняется. В голосе звучат металлические ноты. Само выражение лица меняется. Теперь я чувствую угрозу. Даже в помещении становится холоднее.

– Всего доброго, Таисия Александровна.

Ничего “доброго” он мне точно не желает. От этой странной встречи остается неприятный осадок. Но потом я отвлекаюсь, потому что в магазин заходят новые посетители.

Вечером ко мне заглядывает подруга. Пока собираюсь и убираю манекены подальше от витрин перед закрытием, рассказываю ей про утренний разговор.

– И сколько тебе предложили? – спрашивает Катя.

– Не знаю, я даже эти документы не смотрела.

– Давай я гляну.

– Зачем? – передергиваю плечами. – Я ничего продавать не стану.

– Просто интересно.

Подруга листает бумаги.

– Ну не так уж и много, – наконец, выдает она. – Всего лишь пятьсот тысяч.

– Что? – оборачиваюсь. – Сколько?

– Пятьсот тысяч долларов.

– Это слишком много.

– Почему? Думаю, это помещение так и стоит. Хорошее расположение. Считай, в центре города.