Граф Аверин. Колдун Российской империи (страница 16)
– Хм… по наследству передаются? Я плохо в этом разбираюсь, сами знаете, я из семьи разночинцев, дворянство получил уже в полку, а нам там про фамильяров не рассказывали.
– Тогда слушайте. – Аверин сделал глоток и посмотрел на кружку. Осталось еще на один. – Для того чтобы передать дива по наследству, а именно – оставить своим прямым потомкам, хозяин сперва должен установить с дивом сильную связь, а потом принести себя ему в жертву.
– Э? В каком смысле «в жертву»? – Виктор нахмурился.
– В прямом. Провести обряд, в результате которого див пожирает хозяина, но становится привязан ко всем носителям его крови. Он принадлежит всем членам семьи, понимаете? И передается по старшинству, сыну, по крови, или мужу дочери, специальным обрядом, как было сделано с Анастасией.
– Погодите. То есть он служит всем? И они могут отдавать ему приказы? И даже дети?
– И дети.
– И… а если ребенок порежется? Его может сожрать фамильяр? Если отец не досмотрел?
– Нет. Как раз наоборот. Все члены семьи в безопасности, так как любой из них является хозяином и может контролировать фамильяра. Но если род вымирает, вот тогда последний член семьи оказывается в опасности. Девочек, например, часто прячут в скитах от фамильяра, пока те не выйдут замуж или не состарятся. Понятно?
– Хм. Вроде бы да. Хотя очень странно. Веет Средневековьем, – Виктор поежился.
– Так вот. Семья Перовых попала в аварию. Все члены семьи получили сильные травмы. Представляете, сколько они потеряли крови? А ведь у настоящей баронессы Анастасии не было близкой родни, только муж и сын, отец давно умер. Теперь понимаете?
– Погодите… она же могла их прямо там и сожрать и освободиться? Так?
Аверин кивнул:
– Именно. Но она этого не сделала. Наоборот, ухаживала за ними в больнице, да так, что бедный ребенок принял ее за родную мать. Да, ему было всего четыре, он получил тяжелые травмы, но тем не менее. И потом, после смерти отца мальчик остался ее единственным хозяином, последним в роду носителем крови матери. Маленький зависимый инвалид. Она могла убить его? Да сколько угодно. Но она заботится о нем и готова защищать любой ценой.
– Хм-м… – Виктор допил пиво и поманил пальцем официанта: – Счет, пожалуйста.
Тот поклонился и ушел.
– Получается, Гермес, не все вы о них знаете. Значит, бывают такие, верные?
– Ну, или ей понравилось быть баронессой, – Аверин пожал плечами и сделал из кружки последний глоток, – но… знаете, есть кое-что, что не дает мне в этой истории покоя.
– И что же?
– Она сказала: «У меня есть связи при дворе». У нее связи. Что это, черт побери, может значить? Я не понимаю. И вот это, Виктор, меня тревожит.
Домой Аверин приехал на такси. Машину от «Енота» он решил забрать завтра, после пробежки. И очень надеялся, что пробежка все-таки состоится. Пропускать тренировки – непозволительная роскошь.
– Маргарита, мне никто не звонил? – спросил он, проходя в гостиную. – И ты не видела мой халат?
– Вот он, – экономка вынесла халат, отдала, но осталась стоять и гипнотизировать взглядом.
Аверин наклонил голову:
– Маргарита? Что-то случилось?
Она пожевала губы.
– Гермес Аркадьевич. Я ни в коем случае не хочу вмешиваться не в свое дело… – Она замолчала.
– Да говори же, не томи.
– Понимаете, я готовила суп. Когда услышала странные звуки из вашего кабинета. Я подошла и прислушалась. Кто-то щелкал замком сейфа! Я подумала, что это воры. Взяла кочергу. Открыла дверь. А там! В клетке! – Она опять замолчала.
Аверин облегченно рассмеялся:
– Это Кузя, Маргарита. Ты же хотела Кузю.
– Кузя?! – Глаза Маргариты стали размером с чайные чашки.
Аверин понял, что-то неладно, и кинулся в кабинет.
И остолбенел прямо на пороге.
В клетке сидел молодой парень лет шестнадцати. Длинные серовато-русые волосы закрывали его плечи. А рука была просунута сквозь решетку. Щелк-щелк, двигались колесики. Парень безуспешно пытался подобрать код.
– Кузя?! – снова повторила Маргарита, тоже появившись в дверях.
Парень повернулся, и его губы растянулись в широченной улыбке, обнажая идеально белые зубы. Аверин сдавленно хихикнул и попытался тоже изобразить подобие улыбки.
– Я… я так пошутил, извини, Маргарита. Каламбур. Дело в том, что этого мальчика и правда зовут Кузьма, Кузя. Он сын моего… троюродного брата.
– Да? – Брови Маргариты поползли вверх. – Но почему он в клетке? И… в таком виде?!
– Он… понимаешь, отбился от рук. Молодежь. – Аверин опять изобразил смешок. – Его прислали сюда учиться, а меня просили присмотреть. Я его нашел в «Русалке» вчера ночью. Вот в таком виде. Или все проиграл, или ограбили. Ничего не соображал, похоже, не только алкоголь, но и другие… вещества. Ну, ты понимаешь. Я его тут запер, чтобы он пришел в себя.
Аверин внимательно смотрел на реакцию Маргариты. Ее лицо расслабилось, и он выдохнул с облегчением. Кажется, его бредовая, выдуманная на ходу «легенда» показалась Маргарите правдоподобной.
– А-а-а, – рассмеялась она и погрозила пареньку пальцем: – А он мне знаете, что говорил? Сказал, что вы его похитили и хотите продать туркам. Выпустить просил. Вещества… Вы уж проследите за ним, правда что. Так-то парень хороший, по глазам вижу. – Она вышла.
Аверин затворил дверь и защелкнул замок. Глаз парня, к слову, видный из-под свисающих на лицо прядей, был только один. Зеленый. Но Аверин не сомневался, что второй – голубой. Он вытащил из кармана халата, который все еще держал в руках, часы, щелкнул кнопкой, запуская механизм. Короткая стрелка замерла на цифре 1. А минутная остановилась между единицей и двойкой.
Аверин застонал, уронил халат и опустился на пол, прислонившись спиной к стене рядом с клеткой. Посидев немного, тупо глядя на циферблат, он повернулся к своему пленнику: